Игра в голос по-курайски - Сергей Лексутов

— Давай… Чего еще делать? Не языка же брать?..

— А что, неплохая мысль… Но это на тот случай, если метод исключения ничего не даст. Говоришь, три недели назад началось?

— Ну, может, следить начали дней на пять раньше. Я почувствовал слежку…

— Перво-наперво, что на ум приходит, это твое давнее дело, связанное с алмазами. Ты тогда ничего не натемнил с алмазами-то, все рассказал?

— Если чего и натемнил, то исключительно из-за амнезии. Я рассказал все, что помнил, да и сейчас помню только то, что рассказал.

— Вполне возможно, что где-то в тайге имеется тайный прииск, и хозяин его думает, будто ты что-то знаешь.

— Я над этим уже думал. Если бы те ребята были курьерами, они бы тащили целый мешок алмазов, а то их было всего шесть, и те в воротник бушлата зашиты.

— И то верно… А тот, четвертый, не мог передумать?..

— Не мог. Понимаешь, я его оглушил и повязал. Троих-то я сразу положил, а этого зачем-то повязал. Сижу, кровью истекаю, вот-вот сознание потеряю, умом понимаю, что кончать надо и этого, а не могу. Аж палец на курке судорогой свело. Так и оставил его связанного, поковылял прочь. Через овраг по поваленному дереву перебираться стал, оступился и вниз грохнулся, да головой о корягу приложился. Так бы там и остался, но этот мужик вслед за мной пошел. Я не думаю, что вдогонку. Просто, это была единственная тропа к жилью. Он меня полсотни километров на себе волок…

— М-да… Видать, правильный мужик нечаянно в компанию бандюг затесался… Ладно, оставим дела давно минувших дней… Начнем, пожалуй. Ограбление обменного пункта на Карла Маркса?

— И близко не был к этому ограблению, даже не слыхал.

— Убийство и ограбление бизнесмена в собственной квартире по Красному Проспекту?

— Тоже самое, даже не слыхал…

— Перестрелка на Центральном рынке?

— Только слышал краем уха, но и близко меня там не было.

Вдруг встрял подполковник:

— Труп в «жигуленке» возле военной базы? — Гена кивнул Димычу. — Ваш отдел мог и не знать, наши ребята выезжали. Военные потребовали, чтобы поменьше шуму было, их контрразведка этим делом занимается…

Павла вдруг, будто током ударило:

— Какого числа это было?

Димыч опередил подполковника:

— Как раз двадцать седьмого августа…

— А ты откуда знаешь? — изумился подполковник.

— А мне по должности положено все знать.

— Точно!.. — Павел аж подскочил. — Как раз в этот день я туда за грибами ездил! — но тут же он жалобно протянул: — Но я же ничего не видел…

Димыч покачал головой:

— Дело дохлое… Никаких следов, никаких левых отпечатков. Идеальный жмурик с ножевым ранением, и с документами на какого-то, то ли Кразмагомаева, то ли Зилмагомаева…

— Газмагомаева… — проворчал Павел.

— Чего?..

— Газмагомаев — одна из самых распространенных чеченских фамилий…

— Ну, значит, дело еще дохлее, чем я думал… Военные определенно что-то знают, но ни следов, ни улик, так что молчать будут железно, ни на чем не расколешь… Паша, ну что-нибудь ты ведь видел?

— Видел… Три машины на дороге стояло, один — военный «уазик». За стеклом одной из машин мелькнул полковничий погон.

— Номера?..

— Да какие номера?!. У меня всегда память на цифры плохой была, а тут, чего бы мне взбрело в голову номера запоминать?.. Да, еще меня «Камаз» обогнал, со здоровенной фурой. Я еще удивился, чего это он в лес свернул? Я еще внимание обратил, что дорога сухая, а у него номера грязью заляпаны…

— Ну вот, это уже кое-что… Хотя, все равно мало. Ты подойди завтра, или послезавтра в горотдел, я пока узнаю, кто этим делом занимается…

— Никто не занимается, — опять встрял подполковник. — Эта территория считается территорией военной базы, так что они нас туда даже не подпускают… Ведомства сцепились. Военная прокуратура пока дело не отдает, ну а наша не шибко требует. Кому охота заведомый висяк взваливать на хилые плечи?

Майор присвистнул:

— Ну и дела-а… Угораздило же тебя, Паша, вписаться… Какое-то темное дельце там проворачивалось, а ты засветился поблизости. Но, насколько мне известно, с базы, из складов, ничего не пропало. Нынче военные могут что угодно толкнуть по сходной цене. А полковник, начальник базы, в нашей глуши царь и бог…

Павел проговорил:

— Похоже, я все же потерся боком о роковую тайну, и сам не заметил. Но вот почему ко мне сюда приходила братва?

— Точно, братва?

— Типичные братки! Я этих морд насмотрелся…

— Тогда не знаю! Вообще, загадка… Но пока нам дело не отдадут, мы и соваться не имеем права. А ты Витьке рассказал?

— Рассказал…

— То-то, когда мы подъезжали, я в аллее ПМГ капитана Смертина засек. Смертин этот кореш Витькин, еще по школе милиции. Только, мало поможет это. Надо первому удар нанести, или выманить их на себя. Иначе, рано или поздно они тебя все равно подловят.

— Думал я над этим, но ведь сначала надо главного найти; кто заказал музыку, кто дирижирует? Что толку шестерок мочить?

— Правильно думаешь, как настоящий опер! — похвалил Димыч. — Ладно, парни и дамы, в темпе допиваем, в темпе доедаем. Сейчас спортсмены придут, не будем смущать порнографией подрастающее поколение.

В темпе допили, доели, прибрались, сполоснулись под душем. Когда шли к двери, Павла основательно покачивало, а у ментов ни в одном глазу. Подполковник спросил:

— Кто за руль сядет?

— Садись уж ты. А то я в цивильном, какой-нибудь ретивый сержант тормознет, еще оштрафует…

Оксана вдруг сунулась к Павлу, легонько поцеловала, шепнула:

— Запомни телефон… — и скороговоркой продиктовала номер. — Захочешь, позвони… — и она упорхнула вслед за компанией.

Павел усмехнулся. Чудно как-то, непривычно. С самой юности у него почему-то любовь с надрывом. Вспомнить хотя бы одноклассницу из Урмана, Нину Князеву, его первую любовь, до сих пор незаживающая рана. Не хуже Люськи его несколько раз бросала, потом возвращалась, а бросала так, что мордой об асфальт приятнее… А с Оксаной все получилось и не так, как с Ольгой, и уж тем более, не так, как с Ритой и Люськой, легко как-то… Да что тут голову ломать! Она знала, чего хотела; немножко ласки, немножко удовольствия. Наверное, про таких женщин мужики говорят с неподдельной теплотой в голосе — безотказная… А Люська удовольствие получает, лишь когда из кого-нибудь нервы мотает. Господи ты, боже мой! Как ему только раньше в голову не приходило?! Да если бы Люськин психический сдвиг, да какому-нибудь мужику — готовый Чикатило!

Когда пришли спортсмены, Павел не выдержал, пошел в спортзал, лег на кипу матов и отключился. Проснулся, уже было светло. Над ним стоял Бережков, и, видимо, собирался будить.