Убийца Богов (СИ) - Француз Михаил

— Ты прав, — разочарованно протянула она. — Такие шмотки поберечь стоит. Тем более в столицу же едем!

— Именно, — хмыкнул я, скрываясь в шатре.

Неспешный путь продолжался еще полторы недели. Причем колонна постепенно становилась меньше. Как я понял, Император отправлял по местам постоянной дислокации отдельные воинские подразделения, из которых состояла группировка, собранная для кампании против Славении.

При этом, чем меньше становилось войско, тем быстрее мы начинали двигаться, что собственно и закономерно.

С Ладорой мы все эти недели не пересекались, хоть и знал я, что она с нами едет. Сам я снова перебрался в обоз, только уже в другую его часть, не ту, что прежде (обоз большой, далеко не все друг друга знают, а Император больше своих телохранительниц ко мне не подсылал, видать умный парень — с первого раза понимает. Без лишних повторений). Ритка так же перебралась ко мне (верховая езда ее окончательно доконала, даже не смотря на постоянное лечение от богини). Днем ехала на подводе, на ночь возвращалась в шатер Ладоры.

Острых тем мы больше не касались, рисковать хоть немного наладившимися отношениями не хотелось ни ей, ни мне. В конце концов мы друг друга уже не первый год знаем и даже, не побоюсь сказать, дружим. И дружбой этой дорожим.

Она потихоньку распрашивала о моей жизнь, я без особой утайки рассказывал о своих странствиях и приключениях, занимаясь все тем же, что и до появления Аннет: резьбой по дереву. В этот раз я нашел где-то по пути большой кусок дубовой доски, широкий и толстый. На нем, предварительно выгладив и выровняв его ножом Дара, я развернул картину: вид с плато, на котором мы с Рене играли в шахматы. Получалось неплохо. Даже самому нравилось. Иногда идеальная память все же плюс, а не минус.

Гельза в своей кошачей ипостаси постоянно крутилась где-то рядом, словно приклеенная. Иногда так и тянуло ее пнуть под мохнатый зад, иногда наоборот — взять на руки и погладить. Но и те и другие порывы я сдерживал. Первые, как недостойные, вторые — как небезопасные.

Император был занят, так что особо к себе не звал. Иногда, правда, сам приходил посидеть вечерами к нашему костру в простом платье и без свиты (повторюсь — обоз большой, всем знать всех невозможно. Подумаешь высокий парень, чем-то похожий на Императора, ну пришел погреться, потрепаться, ну дальше пошел — делов-то?).

А вот на завтра, наконец, должна была показаться столица: Арнау. По словам Императора, величественный и прекрасный город, с красивыми храмами, парками, фонтанами, театрами, философскими школами, академиями и даже университетом. Он с такой гордостью и упоением рассказывал о ней, словно о любимой женщине, что хотелось слушать, слушать и слушать. А еще самому наконец посмотреть на это чудо…

Глава 59

Император уговорил меня нарушить привычный порядок движения и выехать с ним отдельно вперед основной колонны, чтобы побыстрее добраться до холма, с которого открывался потрясающий вид на столицу. Он даже подобрал мне коня порезвее, дабы мог с его монстро-зверем хоть сколько-то на равных держаться.

С нами увязались его телохранительницы, Ритка, Гельза (куда уж без нее) и даже Ладора соизволила почтить наше презренное общество своим появлением.

Вот только все это перестало иметь хоть какое-то значение, как только мы выскочили на вершину холма, и перед нами открылся вид на столицу. Точнее на ее обгорелые руины, перечерченные рубцами пентаграммы Прорыва.

Это зрелище было словно удар под дых. Оно мгновенно всколыхнуло воспоминания о том сне, где пять тысяч Владетельных рвут город и его жителей на части, безжалостно и в безумной спешке. Картинки сами собой вставали перед глазами, с потрясающей точностью накладываясь на конкретную местность, совпадая с ней.

Подъехал Император. Близко. Так близко, что в обычном состоянии я возмутился бы и позубоскалил на тему нетрадиционной ориентации. Но не сейчас. Сейчас я смотрел на руины, переживая шок понимания: снова мое милосердие к одному демону привело к сотням тысяч жертв среди людей. И главное, я ведь все равно убил потом этого Нанраа, но поздно. Уже было поздно.

Я тронул пятками бока своего скакуна, заставляя его двинуться вперед и вниз. Не знаю уж, что я хотел найти или увидеть на этом выжженом кладбище, что было когда-то прекрасным городом, но все равно ехал. Следом за мной двинулись и остальные. В гробовой тишине далеко разносился цокот копыт по оплавленной мостовой.

Я ехал по этим улицам, оглядываясь вокруг и видя почерневшие каменные остовы не выше одного этажа, а перед глазами память дорисовывала величественные здания, рвущееся пламя Инферно, кровавые расправы над населением, наводящие ужас фигуры вступающих в беззащитный мир Мао…

Костей или других останков не было: они без следа были сожжены дыханием Огненного Мира, но вот оружие, металлические элементы доспехов, одежды на пути попадались. Оплавленные, искореженные, но все равно узнаваемые. В основном узнаваемые, по очертаниям застывших лужиц металла.

Звенящая тишина царила в этом месте, ни птиц, ни животных, ни даже насекомых тут не было. Их нечем было сюда привлечь. Но для меня этот мертвый город был полон криков, рева пламени, грохота обрушивающихся зданий. Для меня тут вопил от боли голосами погибших людей какждый камень. Не знаю, это какое-то из моих усиленных восприятий или просто память, наложившаяся на реальность, но буквально тянуло заткнуть уши от этой какафонии тишины.

Постепенно мы доехали до первого рубца: места, где улицу перечеркивает одна из линий пентаграммы. Это был глубоченный овраг, проплавленный в земле энергией открытия Прорыва, точнее энергией смерти сотен тысяч людей. В момент активации пентаграммы их кровь пылала так, что никакая лава не сравнится.

Император, едущий рядом и чуть позади меня, взмахнул рукой, и ближайшие руины, повинуясь силе его магии, собрались, сдвинулись и переплавились в некое грубое, но надежное подобие каменного моста.

Я кивнул ему и первым двинулся по этому архитектурному изыску на ту сторону. Правда, зачем именно, так и не понимал. На той стороне все было точно также, как и на этой: мертво, черно, мрачно.

На пути к центру, нам встретился еще один рубец, с которым Император поступил точно так же, как и с первым. Более никаких препятствий не было, и мы в полном молчании доехали до того места, где раньше стоял дворец. Того места, где позднее раскрылис сначала арка Прокола, а после и рваная рана Прорыва. Сейчас оно представляло собой здоровенную воронку в земле с оплавленными и потрескавшимися краями в центре которой в магическом зрении наблюдалось еще остаточное свечение.

Вообще-то в этом диапазоне вся пентаграмма слабо светилась, указывая на то, что в данный момент не активна, но при этом все еще напитана колоссальным количеством энерги. Не удивлюсь, если в будущем вся эта местность выродится в некую магическую аномалию, навроде Зоны из Сталкера.Демоны ушли, прорыв закрылся, миры рассоединились, но мировая ткань была нарушена, грубо изорвана и также грубо соединена назад. В «прорехи», в «трещены» и «щели» уже сочился Межмировой Хаос, влияя и изменяя окружающий мир. Он выглядел для меня словно невесомый, чуть желтоватый тума, что неравномерно накапливался в руинах, где-то гуще, где-то совсем отсутствуя. Пока что его было мало, но это пока. Впрочем, все равно это не тот Абсолютный Хаос, что таится по ту сторону тонкой пленки мира. Просачиваясь сюда, он сам немного меняется, становясь чуть менее чуждым и агрессивным, чем то нечто, что бушует за тонкой пленкой. В том нечто сгорает и растворяется даже Истинный Мифрил, как мне рассказывал Магистр в Ильниссе, пока мы ликвидировали очередной назревающий прорыв.

Эта воронка. В ней туман хаоса был гуще, чем в остальном городе, что не было удивительным, ведь «рвалось» именно в этом месте, соответственно и «щелей» было больше именно тут. Вообще ткань мира, эта самая «пленочка» в этом месте была тонка и ненадежна, как нигде. Она буквально «колыхалась», «дышала» как свежая рана, только только покрывшаяся тонюсеньким слоем новой кожи…