Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства - Джим Батчер

от земной. Горячий воздух пах серой и другими элементами – и показался совершенно чуждым моему вкусу и обонянию. Под ногами был камень, покрытый выступающими кусками чего-то вроде углей, которые все еще пылали, и я видел оплавленные пеньки, оставшиеся от сталагмитов: известняк потек, как свечной воск. Повсюду валялись разбитые, наполовину расплавленные остатки сталактитов, рухнувших с окутанного мглой свода.

Ну конечно. Мы были в пещере. Невообразимо огромной пещере, которая в сиянии портала тянулась назад, насколько хватало глаз. Впереди ее преграждала стена высотой не менее сорока футов, и в стене была арка.

Я быстро зашагал к Эшер. Мой щит неплохо сдерживал огонь, но любой из многочисленных слоев, что она выстроила вокруг себя, был намного лучше.

– Эй, – позвал я, – ты в порядке?

– Вспотела, – ответила она с искаженным болью лицом и подняла руки, демонстрируя волдыри, вскочившие на ладонях в тех местах, где кожа соприкоснулась с рычагом. Рычаг все еще тускло светился красным. – Проклятье. Пот превратился в пар и испортил последние слои защиты.

– Ты схватила раскаленный кусок металла голыми руками – и отделалась волдырями, – сказал я. – Очень круто.

На мгновение улыбка пробилась сквозь гримасу боли.

– Точно. Это была саламандра? – спросила Эшер.

– Наверняка.

– Они намного больше, чем в книжках Энтони про Ксанф.

– Твоя правда, – согласился я. – Может, Аи… наш клиент напичкал одну гормонами.

Я вручил Эшер одежду, которую прижимал к себе сломанной рукой.

– Никакого шеллака.

Она взяла вещи, снова поморщившись от боли, и сказала:

– Спасибо.

К нам танцующей походкой приблизился Грей. Если температура доставляла ему неудобство, он никак этого не показывал.

– Помощь нужна?

Эшер подняла бровь:

– Твоя? Я не настолько глупа.

– Ты так говоришь, потому что думаешь, будто меня интересует только твое тело.

– А что, не так?

– Ты не права, – ответил Грей с обезоруживающей улыбкой. – Меня также интересует, что ты можешь сделать со своим телом. – И добавил более серьезным голосом: – С такими руками тебе не справиться с застежками и пуговицами. Уж поверь.

Эшер прищурилась. Неуверенно посмотрела на меня, затем сказала Грею:

– Похоже, он прав.

Она оделась. Грей помог ей, без намека на что-нибудь неприличное, а мгновение спустя к нам присоединились остальные члены команды.

– Возможно, следовало уступить это тебе, Дрезден, – заметила Эшер. – Поменяться на твою ледяную штуку. Обычно, когда на меня кто-то нападает, я использую огонь. Но не в этом случае.

– Мне пришел бы конец, когда она поддала жару, – ответил я. – Но если хочешь взять мои врата на себя, я не возражаю.

– Может, я так и сделаю, – сказала Эшер с нахальной ухмылкой.

– Идем, – произнес Никодимус. Он подобрал свой меч. Его кромка почернела и затупилась, сталь пошла пузырями, словно края блина на раскаленной сковороде. – После бегства саламандры кто-то наверняка узнает, что мы здесь. Не будем терять времени.

И мы прошли сквозь врата Огня, за которыми лежал туннель длиной около тридцати футов, заставивший меня вспомнить об огненных бойницах, однако ничего не произошло. Мы оказались в очередной пещере.

Эту покрывал лед.

Сталактиты и сталагмиты были в целости и сохранности и образовывали подозрительно правильный, почти геометрический узор, занимавший несколько сотен ярдов между нами и следующими вратами. Их покрывал толстый слой древнего, очень древнего льда, который соединял сталактиты и сталагмиты, образуя колонны толщиной в мой рост. Лед поблескивал в свете последних дымящихся останков костров у врат Огня, отбрасывая радуги. Пол тоже покрывал мерцающий лед, начинавшийся в десяти футах от выхода из коридора. Воздух был сухим и обжигающе холодным, я увидел, как задохнулась и замерла Эшер, когда он коснулся ее.

Я смотрел на сверкающий ледяной собор, раскинувшийся между нами и вратами Льда, и мои ладони начали потеть. Я облизнул губы и сделал глубокий вдох, изучая предстоящий нам переход.

Майкл подошел ко мне:

– Не так уж страшно он выглядит.

– Да, – согласился я, – это меня и тревожит.

– Дрезден, – произнес Никодимус, – пришло время сдержать слово Мэб.

– Попридержи демонических коней, – огрызнулся я.

Я вытянул вперед руку, прикрыв глаза и сосредоточившись на чародейском чутье. Воздух был ледяным, как на Южном полюсе, но это доставило бы мне не больше хлопот, чем холодный октябрьский вечер. Я не почувствовал заклинаний, однако это не имело значения здесь, в Небывальщине, где чары могли быть составной частью самой ткани реальности, то есть чем-то столь же обычным, как сила тяжести или воздух в мире смертных.

Я сделал несколько осторожных шагов вперед и опустил пальцы левой ноги на ледяную кромку пола.

И словно ожил некий колоссальный механизм, глыба льда размером с небольшой дом сорвалась с потолка и врезалась в пол в пяти футах от меня, сохранив правильную форму и ровные грани. Не успела она коснуться пола, как повернулась, легла на бок, а затем вторая глыба размером с дом прилетела откуда-то сбоку, скользя по гладкой поверхности, и врезалась в нее. На мгновение глыбы разошлись, потом снова столкнулись и раскололись на десятки глыб поменьше, которые тоже начали вращаться, двигаться, врезаться друг в друга со скоростью гоночных автомобилей, каждые несколько секунд образуя хаотичные свирепые груды, и каждый удар наполнял огромную пещеру кошмарным треском.

Я в отчаянии глядел на поле скрежещущих, сталкивающихся льдолитов. Новые гигантские глыбы выскальзывали из теней по краю пещеры и падали с потолка.

Десятки и десятки.

Уже через несколько секунд пространство, отделявшее меня от врат Льда, покрывали тысячи глыб, которые хрустели, перемалывали и толкали друг друга. Стоял оглушительный грохот, словно ледник ожил и начал сыпать угрозы.

Если я попаду между самыми маленькими глыбами, они превратят половину моего тела в кетчуп.

– Дрезден. – Эшер сглотнула. – Э-э-э, думаю, я все-таки уступлю это тебе.

Глава 38

Огромные, злобные, сокрушительные ледяные глыбы. Это раз.

Древнее божество, которое вот-вот сильно разозлится. Это два.

И самое главное: компания отчаянных негодяев, для которых я вот-вот потеряю ценность.

Сначала основное.

Я отвернулся от ледяных врат, нацелил посох на далекое сияние открытого портала, выпустил силу и провозгласил громко:

– Disperdorius!

Магия сорвалась с посоха, опустошительная и лихорадочная, стрела зеленоватого света, обвитая штопорными спиралями бело-зеленой энергии. Рассеивающее заклятие врезалось в портал и порвало его в клочки, заблокировав переход между мирами, Подземным и миром смертных, подобно динамиту, обрушивающему туннель.

Подземное царство погрузилось в непроглядный мрак, рассеиваемый только разрозненными дымящимися остатками врат Огня, что тускло мерцали на другом конце прохода.

Я услышал несколько резких вдохов, прежде чем успел зажечь свет на посохе и материнском амулете-пентаграмме, прошептав несколько слов и вложив в них немного силы. Соответственно, зеленое и голубое мерцание озарило меня