Мимолетное прикосновение - Стелла Камерон

На губах Поллака промелькнула и тут же угасла мимолетная улыбка, но Эдвард успел заметить ее.

— Не будем зря тратить времени, — пожал плечами контрабандист. — Ума не приложу, зачем вы ищете вашу жену сейчас, если сами говорите, что увезли ее десять дней назад.

Эдварду ненавистно было сознаваться в своей полной неспособности контролировать действия жены, но иного выхода не было.

— Мне надо было заняться делами, и я оставил ее в Девоншире. А вернувшись, обнаружил, что она… Насколько я понял, она решила вновь посетить Корнуолл.

— Похоже, не очень-то хорошо вы знаете свою новобрачную, а, милорд?

— Знаете что, Поллак, лучше отвечайте, видели ли вы мою жену с той ночи, когда использовали ее в ваших противозаконных делишках.

— Я не использовал ее! Я никогда не использовал Линдсей.

— Вы утверждаете, будто ей самой пришла в голову идея провозить контрабандные товары, да еще под самым носом у таможенников?

Поллак, прищурившись, смотрел на бледное солнце.

— Вы взяли в жены настоящее сокровище. Не мне говорить вам, что вашей жене цены нет. Если бы я думал, что так для нее будет лучше, то охотно сказал бы вам, что вовлек ее в контрабандный промысел против воли. Но я в это не верю. Ей нужны были деньги. Вот почему она на это пошла.

Эдвард смерил рыбака недобрым взглядом.

— Как моя жена, Линдсей не знала недостатка в деньгах.

— Пожалуй, так оно и было бы, доверяй она вам. Но, судя по всему, она вам не доверяет.

Виконту хотелось отвесить наглецу хорошего тумака за столь дерзкое предположение.

— Вы знакомы с Роджером Латчеттом? Вопрос изумил Хаксли.

— Разумеется.

— И он ваш друг?

— Ненавижу… То есть это не ваше дело.

— Вы уже ответили мне, милорд. Спасибо. После гибели брата, а Линдсей тогда только-только шестнадцать исполнилось, она делала все, что только могла, чтобы встать между Роджером и арендаторами Трегониты. Латчетт готов их по миру пустить. А Линдсей помогает им сносить его грабительские поборы. Деньги, которые она зарабатывала, — по ее же собственному настоянию на контрабанде, шли на выручку тем беднягам, кто имеет несчастье проживать на землях Трегониты. В этой девочке больше храбрости, чем в любом мужчине. Но сердце у нее все равно нежнее, чем у любой другой.

Эта необычайно длинная для Поллака речь заставила Эдварда призадуматься.

— Латчетт заплатит мне еще и за это, — медленно произнес он наконец, не беспокоясь о том, что его слышат. — Он уже начал платить.

Поллак промолчал и отвернулся.

— Раз уж вы увезли Линдсей с собой, то зачем теперь ищете ее?

Эдвард рассудил, что если рыбак ничего не знает о нынешнем местопребывании Линдсей, то лучше его ни во что не посвящать.

— С моей женой все хорошо. — Про себя он молился, чтобы это действительно оказалось так. — Я приехал просто для того, чтобы выяснить всю правду о том, что тут произошло. Теперь я знаю.

И теперь, мог бы добавить виконт, он стал лишь сильнее уважать свою виконтессу. Но в то же время ему очень хотелось, чтобы впредь она хоть немного думала, прежде чем пускаться во всякие рискованные предприятия.

Хаксли вновь вскочил в седло.

— Лучше, если наша встреча останется в тайне.

— От меня никто и слова не услышит. — Поллак преградил Эдварду путь. — Вы позволите Линдсей написать мне? Я дружил с ее братом. Она всегда была мне как сестра — сестра, которую я потерял.

— Я обдумаю вашу просьбу, — отозвался виконт. Контрабандист шагнул в сторону.

— Всего хорошего.

— И вам того же.

И Эдвард не оглядываясь поскакал прочь. Когда он уже снова сворачивал на тропу, уводящую в глубь побережья, на глаза ему снова попался сейнер «Линни». Так, значит, этим уменьшительным именем Поллак звал Линдсей, девушку, которая была ему как сестра…

Отбросив сомнения, Эдвард помчался назад, вверх по склону, и, преодолев гряду холмов, очутился в долине, где стоял домик вдовы Уоллен,

В саду возле соседнего дома работал какой-то крестьянин. При появлении знатного господина он выпрямился и с любопытством уставился на чужака. Не удостоив любопытного и взглядом, Эдвард собирался уже спешиться, как вдруг внимание его привлекла какая-то торопящаяся фигура. Это оказалась миловидная женщина средних лет. Она со всех ног бежала к виконту по садовой тропинке меж грядок с цветами и отчаянно размахивала обеими руками, словно призывая его не покидать седла.

Эдвард, по своему обыкновению, пустился в путь без шляпы, так что не смог приветствовать женщину подобающим образом, но все же при ее приближении учтиво оклонился в седле.

— Добрый день. Я лорд Хаксли, Я уже один раз разговаривал с вдовой Уоллен. Мне хотелось бы перекинуться с ней парой слов.

Незнакомка яростно затрясла головой и оглянулась.

— Сюда, — произнесла она неестественно громким и монотонным голосом и, не дожидаясь ответа Эдварда, зашагала к лугу неподалеку от дома.

Эдвард послушно направил Рубаку ей вслед.

— Стойте, — прокричала странная женщина, когда их уже нельзя было расслышать от дома, и указала на себя. — Джоси Уоллен! Глухая! Вы муж Линдсей?

Виконт кивнул:

— Да.

Сердце его вновь сжалось от страха. Что пришлось испытать Линдсей после гибели брата? И где она теперь? Джоси расплылась в улыбке.

— Она вас любит!

Эдвард ощутил непривычное стеснение в груди.

— Вы ее видели?

Джоси непонимающе нахмурилась. Молодой человек протянул руку вперед.

— Линдсей? — Его охватило беспомощное отчаяние. На ладонь ему легла тонкая и удивительно гладкая рука.

— С моей матерью. Хотела вернуться домой раньше вас. Эдвард испытал ни с чем не сравнимое, почти эйфорическое облегчение.

— Где? — Он снова вопросительно поднял руку. — Где?

— Бодмин-мур. Хижина возле озера Доузмари.

Виконт так и сник. Подумать только — по пути из Девоншира в Корнуолл он проезжал буквально в нескольких милях от этого места. Но унывать было некогда. Зато теперь он знает, где его жена! Нашарив в кармане соверен, он вложил его в ладонь Джоси. Та поглядела на монету и, густо покраснев, замотала головой, стараясь впихнуть подарок обратно. Эдвард настойчиво сжал ее пальцы и улыбнулся.

— От Линдсей, — произнес он.

Немножко подумав, Джоси тоже заулыбалась.

Повернув коня, Эдвард во весь опор помчался прочь, но, достигнув вершины следующего холма, обернулся. Джоси стояла на прежнем месте. Поймав его взгляд, она вскинула руку вверх — и Эдвард махнул в ответ, хлестнул коня и скрылся за холмом.

На легкой ряби, игравшей на глади озера Доузмари, неярко поблескивали последние лучи заходящего солнца. Не будь Рубака и его седок столь усталыми после долгой скачки, они бы поспели сюда на час-другой раньше. Рубака брел медленным шагом, и виконт даже не пытался подгонять его. Пошатываясь в седле от утомления, он то и дело прикрывал усталые глаза.