Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк

Опасаясь новых обвалов, Бернардито принялся ползком перетаскивать все свое имущество и запасы в тупик. Эта работа была адской, и продолжалась она не менее двух суток. За эти дни Бернардито не раз доходил до изнеможения. Обессиленный ребенок больше не кричал и не плакал. Свернувшись клубочком, как зверек, он лежал на куртке корсара, часто дремал, а пробуждаясь, безучастно глядел на бородатого спутника.

Выспавшись в своей новой «квартире», испытывая мучительную жажду, Бернардито подкрепился последними остатками еды и принялся за работу.

Подземный плен длился, по расчетам Бернардито, уже шесть-семь суток, когда три глухих толчка вновь поколебали своды подземелья. На вулканические сотрясения они не походили, потому что произошли где-то в стороне, в обломках пещеры.

— Рвут скалы! — проворчал корсар и бросил мотыгу. — Черт бы побрал их старания! Они обвалят весь ход.

Работа шла быстро; песчаник обламывался слоями. Бернардито работал топором, мотыгой и дубовым шестом вместо клина. Временами он ощущал прохладное дуновение свежего воздуха.

Наконец, через тридцать — сорок часов, вырубленное в скале отверстие оказалось достаточным, чтобы просунуть плечи. Бернардито отложил инструменты и полез в дыру. Просунув в щель голову, он стал вглядываться в пустоту, во мрак. Вода, журча и плескаясь, бежала футов на шесть ниже. Значит, пробит ход в какой-то подземный грот или тоннель, по дну которого бежал поток!

Расширив дыру, Бернардито защитил свою лампадку ладонью и осветил тоннель. Свод его приходился на два фута выше, а внизу жутковато чернела быстрая вода.

Ребенок спал. Бернардито пополнил светильник, поставил его в углу, положил на книгу рядом с Чарльзом последний кусочек хлеба и ломтик вяленого мяса. Затем он снял с пояса ремень, прикрепил его к своему шесту, прижатому, к дыре, еще раз взглянул на спящего ребенка и, держась за ремень, спустился прямо в черную воду потока. Она была очень холодной и едва не сбила человека с ног. Он вымыл лицо и руки, сделал несколько глотков, перекрестился, лег в эту ледяную воду и поплыл.

В полном мраке поток понес его по тоннелю. Несколько раз его ударяло о камни и выступы скалы, но вскоре он нащупал отмель и выбрался на мелкую гальку. По шуму воды на перекатах человек угадывал повороты, и от начала своего пути до отмели он насчитал их два. Дальше свод тоннеля понижался и течение убыстрялось.

Когда Бернардито покинул отмель, вода стремительно понесла его. Скоро впереди забрезжило сереющее пятно. Поток еще раз повернул, и Бернардито стал различать очертания свода и стен тоннеля. Он ухватился за выступ и глянул вперед. Свет, солнечный свет виднелся шагах в пятидесяти впереди!

Поток сбегал вниз, под кромку свисающего карниза. Бернардито на ободранных коленях пополз вперед и сунул голову в сияющую щель. Перед ним расстилался ослепительный простор!

Ошеломленный солнечным светом, он упал на выступ скалы, откуда водопад, весело прыгая по камням крутого склона, срывался в зеленую глубину ущелья.

Наконец Бернардито огляделся вокруг. Внизу он увидел людей с кирками, лопатами и топорами. Солнце садилось, и люди, окончив дневную работу, уходили из ущелья в лес, унося кого-то на носилках.

Когда все скрылись из виду, Бернардито поднялся на ноги и совершив долгий и тяжелый обход по склону, приблизился к их старой обвалившейся пещере. Уже смеркалось, и холодный ветер дул из ущелья. Все кости Бернардито ныли; от одной мысли, что нужно вернуться в ледяную воду подземного потока, он содрогнулся.

Быстро темнело, но Бернардито разглядел у входа в пещеру следы работы землекопов. Он подивился, как много они успели расчистить: по-видимому, работал весь экипаж корабля. В одном месте докопались даже до дна пещеры. Земля и щебень на площадке были прибраны и свалены в небольшую насыпь, на верху которой плашмя лежал тяжелый плоский камень.

В потемках Бернардито наткнулся на лом и целую бухту тонкого и прочного манильского каната. Рядом лежал вещевой мешок с остатками пищи на несколько человек. Бадья со смолой и десяток жердей, обмотанных паклей, были приготовлены, вероятно, для ночных работ.

Бернардито подкрепился ломтем хлеба, надел мешок, взял лом, веревку и факел и спустился назад, к водопаду. Перед низким зевом тоннеля капитан вздохнул, зажег свой факел и ступил в поток. Нагнувшись, он снова очутился в тоннеле, где поток струился, словно мифическая Лета, покрытая вечным мраком Аида.

Упираясь ломом в дно и преодолевая бурное течение, человек продвигался вперед шаг за шагом, будто древний Харон в водах мрачного Стикса 75.

Добравшись до отмели, он передохнул. Ноги его сводило от холода, и сердце тяжело колотилось в груди. Дальше течение ослабевало. Бернардито оставил веревку на отмели и снова тронулся вверх, считая повороты. После второго он поднялся еще шагов на двадцать и увидел черную дыру под сводом и свисающий из нее ремешок. Наверх он вскарабкался с предельным напряжением сил, просунул факел в дыру и проник в подземное убежище.

Погасший светильник был опрокинут. Ребенка в тайнике не было...

5

Владелец «Ориона» и губернатор острова Чарльза протянул руку к стакану с напитком, который доктор поставил на столике перед умирающим. Это был настой из целебных трав, собранных на острове Мюрреем. Во время своих скитаний по индийским джунглям Мюррей внимательно присматривался к способам врачевания, применяемым знахарями и жрецами в глухих деревушках Бенгалии. Он перенял их искусство и за годы жизни на острове не раз испытал на себе самом и своих друзьях благотворное действие целебных растений, неизвестных самодовольной европейской медицине. Отправляясь на корабль, Мюррей захватил из хижины сосуд с целебным настоем.

Неизвестно, помог ли больному индийский бальзам или собственный запас жизненных сил, но пациент доктора Грейсвелла победил даже самое смерть.

Когда кризис миновал и, вопреки всем ожиданиям, пульс больного продолжал биться, доктор не поверил своему слуху, уловив удары этого неутомимого злого сердца. Пораженный, он немедленно оповестил всех о появлении надежды на благополучный исход.

Экипаж корабля должен был с рассветом двинуться на остров, чтобы продолжить начатые накануне раскопки пещеры. Весть о гибели ребенка потрясла и друзей и врагов «хозяина», и капитан Брентлей предоставил почти всех матросов в распоряжение Мюррея, который взял на себя руководство раскопками.

Узнав об улучшении здоровья больного, Мюррей приписал это действию своего лекарства и посоветовал пока что скрыть от пациента горестную весть.

Раскопки велись четыре дня круглыми сутками. Когда землекопы добрались до осевшей скалы, Мюррей приказал высверлить в ней шурфы и взорвать ее порохом. После взрывов было сделано несколько находок — извлечена лопата, остатки ружья, и, самое главное, — следы крови и размозженные кости.