Чтобы встретиться вновь - Джулиана Грей

И хочет ли она это знать?

Герцог снова кивнул на ее живот, и Лилибет сообразила, что прикрывает его рукой.

– Идите к нему, – сказал он. – Он сейчас в своей комнате. Полагаю, ждет вас. Идите. – Он поднес к губам ее руку, которую до сих пор не отпустил, и снова поцеловал. – Благословляю вас.

– Я не нуждаюсь в вашем благословении.

– И тем не менее.

Лилибет высвободила руку и слегка склонила голову.

– Доброй ночи, ваша светлость, – сказала она, поворачиваясь к лестнице.

В дверь постучались сразу после девяти, когда сумерки за окном раскрасили горизонт в цвет индиго, а веки Роланда невольно опускались, погружая его в так необходимый сон.

Он вытащил руки из-под головы и сел на кровати.

– Войдите.

Лилибет проскользнула внутрь, с негромким щелчком закрыла за собой дверь и прислонилась к резным доскам. Единственная свеча на прикроватном столике оставляла ее осунувшееся от усталости лицо в тени. Она была в чересчур широком и коротковатом халате, с распущенными волосами.

Лилибет была прекрасна.

Роланд встал с кровати.

– Ну, как он?

– С удобствами отдыхает. – Она все еще возилась с дверной ручкой у себя за спиной. – Рана зашита. Я только что уложила Филиппа. С ним осталась мисс Ярроу. – Щеки ее порозовели. Она стояла потупившись. – А как ты?

– Вполне неплохо. Пожалуй, слегка выбит из колеи, но зато я принял ванну и побрился. Чувствую себя почти человеком. – Он подошел к Лилибет, взял за руки. – Как ты, милая? Такое ужасное потрясение для тебя. Ты приняла ванну? А поела?

– Да. – Она уставилась на пуговицы на его рубашке. – Мисс Ярроу одолжила мне свою одежду, чтобы переодеться. Я… – Голос ее дрогнул.

– Ш-ш-ш. – Он привлек ее к себе так нежно, как только мог. Ее дыхание теплым облачком колыхало его рубашку. Он ощущал, как стучит ее сердце в его ребра. – Все в порядке. Он выживет. Такие, как он, всегда выкарабкиваются. И сомневаюсь, что он будет что-нибудь опротестовывать. И клянусь Богом, лучше ему этого не делать после того, как я собрал на себя чуть не всю грязь Флоренции, спасая его никчемную шкуру.

Лилибет хохотнула ему в рубашку.

– Нет, опровергать он ничего не будет, Маркем мне пообещал. Он… он вел себя очень мило, этот Маркем. И я… я никак не могу его раскусить. Я видела его с твоим дедом, и все-таки…

Роланд вздохнул.

– Подозреваю, все это время он работал на герцога и… в общем, в тесном общении все иногда очень запутывается.

Лилибет кивнула:

– Наверное, да. Наверное, ты знаешь об этом все. Как и мой муж.

– Не совсем как Сомертон. Заверяю тебя, где только возможно, я предпочитал полагаться на ум, а не на кулаки.

– В этом я уверена. Разумеется, всякий раз подвергая свою жизнь опасности.

Он поцеловал ее в макушку.

– В то время моя жизнь не представляла для меня никакой ценности.

– А сейчас? – Лилибет посмотрела на него и спросила ровным голосом, тем самым, за которым всегда скрывала свои самые глубокие чувства: – Ты собираешься вернуться в Бюро?

Роланд вздохнул. Он так старался избежать вопроса о его будущем в Бюро!

– Я не могу просто бросить все, милая. Есть люди, которые от меня зависят. Но обещаю: больше не буду действовать так, как раньше. Теперь мне есть ради чего жить. – Он погладил ее по щеке. – Ради тех, кто рассчитывает на меня больше всех.

Она тревожными синими глазами всматривалась ему в лицо, и Роланд отдал бы левую руку за то, чтобы узнать, о чем она думает. Наконец она положила голову ему на грудь и снова сухо рассмеялась.

– И все это время ты был агентом разведки? Ради всего святого, Роланд! Ты маскировался просто превосходно. Я до сих пор не могу в это поверить.

– Ну так в этом же вся суть, верно? Скрываться у всех на виду. Льщу себе тем, что и вправду проделал превосходную работу. Превратить старину Пенхэллоу в самого бесполезного и глупого бездельника…

– …согревающего каждую постель в Лондоне…

– …когда на самом деле, – произнес он, чуть отодвинув Лилибет от себя так, чтобы посмотреть ей в глаза, – не было никого, кроме тебя, Лилибет. – Он провел пальцем по ее точеной скуле, пригладил волосы над ухом. – Только ты.

– Правда? – задохнувшись, спросила она. – Просто не могу поверить.

Он пожал плечами.

– А тебе и не нужно верить. Это просто правда.

Ее тело в его объятиях казалось таким нежным и хрупким, таким безупречным и правильным. Роланд хотел всю жизнь обнимать ее, защищать, лелеять. Наверстать все эти потерянные годы за одну страстную бессонную ночь. Ночь, растянувшуюся на века. Да только он чувствовал, что вот-вот упадет от изнеможения.

И решил пока ограничиться поцелуем.

Он склонил голову и коснулся ее губ.

Лилибет поколебалась немного, затем обвила его шею и ответила на поцелуй так робко и нежно, словно они целовались впервые.

– Все хорошо? – спросил он.

Она кивнула, но не улыбнулась.

Он вздохнул.

– Значит, нехорошо?

Лилибет снова потупилась, положила руки ему на грудь, потрогала пуговки на рубашке.

– Да нет же, милый. Просто… ну, день был таким длинным и тяжелым, и…

Он подхватил ее одним плавным движением и понес на кровать.

– Роланд! – ахнула она.

Но он не стал укладывать ее, не сорвал с нее зубами одежду, как ему хотелось, а просто сел на край кровати, лицом к окну, усадил Лилибет к себе на колени так, что ее голова уютно устроилась в ямке между подбородком и плечом.

– Посмотри туда, – сказал он. – Я любовался закатом. Разве он не прекрасен? Небо сияет пурпуром, а на его фоне возвышается собор с красной черепицей. Думаю, ты выбрала для меня самую лучшую комнату в палаццо.

Лилибет рассмеялась.

– Боюсь, совершенно случайно. И я совершенно уверена, Сомертон не знает, что ты все еще здесь.

– Это не его дело, верно? Он тебе больше не муж.

Ее смех замер.

– Но мы еще не до конца разведены. Придется ждать окончательного решения еще месяц.

Роланд поцеловал ее в висок.

– Это всего лишь юридические формальности, милая. Истина же хранится вот здесь. – Он взял ее руку и положил себе на грудь, туда, где билось сердце. Она приласкала его пальцами. – Вот она, истина. Та, что между нами. Та, что всегда была между нами.

Лилибет молчала, глядя, как поднимается и опускается ее ладонь в такт его дыханию.

– Что такое? – спросил Роланд. – Ты во мне сомневаешься?