Великие адмиралы - Д. Свитмэн

В 1863 году британская эскадра обстреляла родной город Того Кагосиму. Действия британской корабельной артиллерии были впечатляющими, а береговая оборона японцев оказалась довольно слабой. В 1866 году в Сацуме был создан военно-морской департамент, и Того вместе с двумя братьями поступил на службу во флот. Он отдаст этой службе более 70 лет своей жизни. Сначала Того служил часовым в императорском дворце в Киото. Для японца это была священная задача, ведь император являлся духовным лидером нации, хотя в то время и не обладал реальной властью. Однако в 1868 году система сёгуната рухнула, император был восстановлен во всех правах, началась эпоха Мейдзи, что означало «Просвещенное правление». Императору исполнилось всего 16 лет, он был на 4 года младше Того, однако он поддерживал способных министров, которые стремились преобразовать Японию. Начались волнения, которые проходили под лозунгами «возвышение императора» и «изгнание иноземных варваров». После гражданской войны лозунг сменился другим: «Мощная армия и процветающая страна». В начала этого знаменательного 1868 года Того был назначен третьим офицером на колесный фрегат «Касуга».

Смутное время привело к неслыханному происшествию — на кораблях японского флота вспыхнул мятеж. Сторонник феодалов адмирал Эномото увел лучшие корабли на остров Хоккайдо и примкнул к противникам императора. «Касуга» был поврежден во время безуспешной попытки помешать мятежникам покинуть Токийскую бухту. Однако весной 1869 года флот мятежников был частично уничтожен, частично захвачен. «Касуга» и 3 других корабля, верные императору, перевезли на Хоккайдо 6500 солдат, чтобы покончить с восстанием. Летом Эномото сдался. Вскоре он получил прощение и потом долгие годы верно служил своей стране. Братья Того поддерживали сторонников сёгуната, однако семейные связи от этого не ослабли.

Когда восстание было подавлено, Того был направлен на учебу в Иокогаму, в частности, он должен был выучить английский язык. В течение года он это сделал, проявив больше прилежания, чем способностей. В начале 1871 года Того становится кадетом на учебном судне, а вскоре его, вместе с другими кадетами, направляют в Англию для дальнейшего обучения. Вместе с ним летит тень Нельсона. Когда их корабль проходил Гибралтарский пролив, молодые японцы построились на палубе и попросили показать точное место Трафальгарского боя. Того учился в школе в Портсмуте, проживая в английской семье. Он и его товарищи с благоговением ступили на палубу «Виктори». В это время бывший флагман Нельсона использовался в качестве учебного артиллерийского корабля. Такое использование знаменитого корабля привлекло внимание Того, который всегда бдительно следил за любыми мелочами. После этого он служил на борту учебного судна «Вустер». С этого времени и до конца своей жизни Того остается ярым англофилом. В 1875 году он становится обычным матросом на парусном корабле «Хэмпшир», который возвращается из Австралии в Англию вокруг мыса Горн. Того внимательно наблюдает за жизнью на борту британского корабля. Когда Того заканчивает обучение в Кембридже, японское правительство поручает ему следить за постройкой 3 военных кораблей, заказанных Японией в Великобритании.

В 1878 году Того возвращается в Японию на одном из этих кораблей — корвете «Хиэй». Получив звание первого лейтенанта, он продолжает служить на «Хиэе». Потом его переводят на батарейный броненосец «Фусо», а потом — обратно на «Хиэй». В конце 1879 года Того становится капитан-лейтенантом и старшим помощником на маленьком деревянном колесном пароходе «Цингей». Однако эта должность была очень важной, так как «Цингей» был построен в Японии и служил императорской яхтой. В начале 1881 года Того женится и приобретает дом в Токио, который принадлежит ему до самой смерти. Во время ужасного землетрясения 1923 года дом уцелел, хотя все строения вокруг были разрушены. Японцы сочли это несомненным проявлением божественной милости.

В конце 1881 года Того становится старшим помощником на деревянном винтовом шлюпе «Амаги». А в следующем году он впервые участвует в крупном международном конфликте. В Корее, которая тогда формально принадлежала Китаю, начинаются выступления националистов, происходит несколько антияпонских инцидентов. «Амаги» конвоирует транспорты с войсками в Чемульпо (Инчхон), и порядок довольно быстро восстанавливается. Проведя некоторое время у берегов Кореи, «Амаги» отправляется в Шанхай, чтобы защищать там японские интересы. Летом 1884 года французская эскадра громит китайский флот и атакует Тайвань (Формозу). Того поддерживает тесную связь с французским адмиралом Курбе и следит за ходом военных действий.

В 1885 году Того становится капитаном 2 ранга, и его переводят в отдел военного кораблестроения. В те годы военно-морская верфь Куре работает под наблюдением французских инженеров и соответствует самым высоким требованиям. В 1888 году Того становится капитаном 1 ранга. В 1889 году его назначают начальником штаба только что созданной военно-морской базы Куре. Важное событие произошло в следующем году. Японию посетила китайская эскадра, показав японцам, что их соседи имеют мощные современные корабли. Они произвели впечатление на всех, кроме Того. Внимательно осмотрев китайские корабли, он сделал вывод, что на самом деле они не такие грозные, как кажутся. Впрочем, иллюзии японских офицеров были быстро развеяны самими китайцами. Может ли быть боеспособным флот, в котором выстиранное белье сушат на орудийных стволах?

Через год Того совершает очередной шаг по служебной лестнице. В декабре 1891 года он становится командиром бронепалубного крейсера «Нанива». Крейсер уходит на Гавайи, чтобы защищать японскую общину, которая насчитывала около 22000 человек. Королева Гавайев была свергнута американскими поселенцами, которые сформировали свое собственное правительство, не признанное Японией. Того действовал с нельсоновской решительностью. Он категорически отказался отдавать салют местному правительству, хотя военные корабли других стран это делали. Когда бежавший из местной тюрьмы японец прибыл на борт «Нанивы», Того получил приказ его Токио передать его местным властям. И здесь он поступил, как Понтий Пилат, а не как Нельсон. Того нарушил приказ и передал беглеца японскому консулу, заявив: «Делайте с ним, что хотите, но так, чтобы я этого не видел».

В мае 1893 года «Нанива» в составе японской эскадры посетила Владивосток. Это была первая встреча Того с русскими. Он внимательно осмотрел берега Сибири и северной Японии. Летом 1894 года в Корее снова начались волнения, и крейсер получил приказ сопровождать транспорты с войсками в Чемульпо. Но в этом же районе китайцы высадили своих солдат. Отношения между Японией и Китаем начали быстро ухудшаться. Корабль Того был передан Первой Летучей Эскадре. В июле, еще до официального объявления войны, эта эскадра в северной части Желтого моря встретила несколько китайских военных кораблей и атаковала их. Один из лучших кораблей китайцев выбросился на берег, а второй, более быстроходный, сумел бежать в китайский порт. В это же время произошел громкий инцидент. Британский пароход «Коушинг», принадлежащий компании «Жардин Мэтьюсон и Ко» был зафрахтован китайцами для перевозки более 1000 солдат. При них в качестве советника находился немецкий майор. Китайские солдаты помешали британскому капитану исполнить приказ Того: «Поднять якорь и следовать за мной». Того без лишних размышлений забрал европейцев и потопил «Коушинг» артиллерийским огнем, хотя на пароходе развевался британский флаг, который Того глубоко уважал. Однако Того опозорил себя тем, что приказал расстрелять из пулеметов китайских солдат в шлюпках и в воде. В оправдание ему можно сказать, что китайцы сделали по крейсеру несколько выстрелов, а спасшиеся с парохода категорически отказались сдаться. К тому же Того приходилось опасаться, что рядом могут находиться китайские корабли.

Начало военных действий против Китая без формального объявления войны имело громкое продолжение — мы говорим о Пирл-Харборе. Однако то же самое произошло одновременно в Гонконге, Малайе, Голландской Ост-Индии, а чуть раньше — в Китае, Французском Индокитае, Таиланде. Причем в этих случаях объявления войны не последовало вообще. Чувствительность Запада была покороблена этими актами предательства, однако историк должен рассматривать весь предмет в целом, все обстоятельства длинной цепи событий и нравы эпохи. Что касается Того, он не испытывал никаких сомнений. Адмирал тщательно изучал международное право, однако подходил к нему философски, с точки зрения холодной логики, а не с позиций этики. Ему даже не приходила в голову мысль использовать оправдание, часто звучавшее после 1945 года: «Я просто исполнял приказы». Можно сказать, что это было не только проявление типичного восточного фатализма, но и следствие духа времени. В конце XIX века во всем мире снова воцарились нравы лихих флибустьеров. Адвокат дьявола мог бы в этом случае заявить: японские юристы могли — и делали это — привести множество примеров, когда военные действия начинались без формального предъявления дипломатических нот, как между западными державами, так и при расширении сфер колониального влияния. Другие могли — и делали это — подчеркивать, что не все так просто, что нельзя красить все лишь в черный и белый цвета. Первый отделяет от второго не один только факт наличия или отсутствия акта объявления войны, а довольно широкая область «серого» цвета, чьи постоянно меняющиеся границы нельзя определить точно. Можно использовать и другую метафору. Если представить сложную и многогранную жизнь мирового сообщества в виде географической карты, то на ней нельзя найти тот Рубикон, пересечение которого будет означать переход от мира к войне. Огромную по масштабам и временной протяженности Большую Игру нельзя выиграть одним броском костей. Между белым концом спектра, где находятся мир и переговоры, до черного конца, где конечным судьей становится оружие, находится широкая область споров, претензий и провокаций. В 1894 году мир уже далеко ушел от эпохи, когда посылались герольды с извещением: где, когда и каким образом начнутся военные действия. Результатом прогресса (?) стали широко развернутая агитация, оскорбления, многочисленные бойкоты и акты насилия. Поэтому адвокат дьявола может заявить, что, оглядываясь на прошлое, мы не сумеем установить, кто именно первым швырнул камень, да и существовал ли вообще этот камень. На этом мы завершим философское отступление и вернемся к нашему герою.