Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Вальния Блум вернулась к жизни. И энергично кивнула.

— Конечно. Именно я стала причиной этого инцидента. Теперь моя обязанность оставаться с Себастьяном, пока я в точности не узнаю, что с ним произошло.

— Это звучит достойно и разумно. Позвольте мне добавить, что приблизительно через шесть часов мы пристыкуемся к ганимедскому доку. И я надеюсь, что все вы найдете себе какое-то подобающее занятие — или, по крайней мере, отдохновение от непосредственных забот и тревог — на оставшуюся часть того, что на данный момент стало самой необычной юпитерианской пертурбацией в моей карьере.

Капитан Кондо церемонно кивнул всей небольшой группе.

— А теперь желаю вам очень доброй ночи.

22.

В ранние дни корпоративной империи Лигонов традиция была общеизвестной, пусть даже и негласной. Самые толковые представители каждого поколения возглавляли семейный бизнес. Достойные, но не слишком вдохновенные отправлялись в церковь или на военную службу, тогда как дебилы с характерным для кузена Гектора сочетанием тяжелого идиотизма и неистребимой энергии засовывались куда-нибудь в отдаленную часть обширных родовых поместий, где они особенно тяжкого вреда причинить не могли.

Глазея из иллюминатора, Алекс решил, что теперь семейство стало использовать новый принцип. Сегодня дурака посылали на бесплодную миссию в дальний конец Солнечной системы. Там ему предполагалось встретиться с человеком, который решительно всех избегал, и в неспецифичной манере убедить его поделиться своей арендой Пандоры в корпоративных интересах Лигонов.

Основываясь на до сих пор увиденном, Алекс счел, что довольно трудно поверить в то, что разумный человек захочет заполучить какую-либо часть системы Сатурна. Солнце здесь представлялось слабым и сморщенным световым диском, ничуть не похожим на лучистый шар, наблюдаемый с Ганимеда. Что же касалось самой планеты, огражденной колоссальной системой колец, то Сатурн производил впечатление холодной, отчужденной загадки. Когда двоюродная бабушка Кора описала будущее путешествие Алекса как «вояж на огороды Солнечной системы», дядюшка Каролюс рассмеялся и сказал: «Скорее на дачный сортир похоже». Относительно же конечного места назначения Алекса, к которому он теперь быстро приближался, вообще ничего толком сказать было нельзя — эта незначительная песчинка даже не могла сподобиться поддерживать какую-либо атмосферу, поле тяжести или цивилизацию.

Единственным спутником Сатурна, к которому все члены семьи Лигонов относились серьезно, был Титан, сегодня окутанный плотными углеводородными туманами, но в долгосрочной перспективе представляющий серьезный потенциал и, если верить профессиональным строителям миров, ни в чем не уступающий Ганимеду и Каллисто.

Так что же Пандора, уже в считанных минутах отсюда, имела предложить? Ровным счетом ничего, кроме старой характеристики недвижимости: местоположения, местоположения и еще раз местоположения. Она была весьма удачно расположена, чтобы оперировать с нее многочисленными фон Нейманнами, которые станут разрабатывать атмосферу Сатурна. Что еще более важно, Пандора также распоряжалась правами доступа к этой разработке.

Данный факт предельно усложнял жизнь нынешнему обитателю Пандоры, ибо, согласно опыту Алекса, когда Лигоны чего-то хотели, Лигоны этого добивались. В частности, они захотели, чтобы он оказался здесь, и он здесь оказался. Кейт не сомневалась, что работа, которую Алекс проделывал с предсказательной моделью, однозначно убедит начальство в том, что он должен остаться на Ганимеде. Ее рапорт с рекомендацией на этот счет дошел до самой Магрит Кнудсен — и отскочил от нее с совершенно противоположным приказом. Алексу предписывалось не только отправиться на Пандору и пообщаться с ее загадочным обитателем, но и обрисовать ему свою работу с предсказательными моделями, а также проблемы, с которыми они сталкивались.

И Кейт, и Алексу это показалось сущим оскорблением. Кейт провела определенную проверку по своим каналам и выяснила, что отшельник, живущий на Пандоре, имеет примерно в равной степени репутацию страшного обжоры и репутацию человека предельно высокомерного. Единственная причина, почему его о чем-либо надо было спрашивать, заключалась в том, что он в свое время работал на Магрит Кнудсен и, очевидно, задолжал ей какую-то услугу. Кроме того, несколько лет тому назад он — скорее благодаря чистой случайности, нежели чему-то еще, если верить его прежним коллегам — разобрался с крупной загадкой на Европе.

Алексу сказали не ждать никаких приветствий у единственного дока Пандоры. Он должен был сам пробраться к поверхности через многочисленные переходные шлюзы, после чего спуститься по длинной шахте лифта. Инструкции доводили его только до выхода из этого лифта. Дальше он должен был полагаться на самого себя.

Стыковка в условиях пренебрежительно малой гравитации Пандоры заняла всего несколько секунд. Тут Алекс, уже готовый покинуть свой одноместный корабль, вдруг заколебался. Все время бодрствования по пути от Ганимеда он провел, играясь со своей предсказательной моделью. Делая всевозможные предположения, он вводил их в модель в качестве экзогенных переменных и изучал результаты. Компьютер корабля имел связь с Неводом, но такую, которая позволяла лишь до безумия низкую скорость передачи данных. Результаты Алекса оказались скорее озадачивающими, нежели убедительными.

Нет, так просто бросить их он не мог. Отсоединив информационный кубик, где содержалась как его программа, так и самые последние результаты, Алекс сунул его в боковой карман своей дорожной сумки. Если, как настаивала Магрит Кнудсен, Свами Савачарья был компьютерным специалистом со значительными интеллектуальными ресурсами, Алекс мог найти там способ повторить свои последние прогоны в более благоприятной компьютерной среде.

Нисхождение в мрачные недра Пандоры не так подействовало на Алекса, как оно подействовало бы, скажем, на Кейт или на его матушку. Его мало интересовала физическая наружность всего окружающего — Алекс был «слеп как червь», согласно Кейт, когда речь шла о различных прелестях обстановки. Если бы он все же что-то вокруг себя замечал, то подметил бы там одну характерную черту, по поводу которой они с единственным обитателем Пандоры охотно бы согласились: простоту. Все стены были или из простого камня, или из тусклого пластика. Пройдя последний из трех массивных переходных шлюзов, Алекс снял скафандр и направился дальше.

В конце шахты лифта у него просто не осталось выбора на предмет того, что делать дальше. Единственный коридор метров сорока в длину кончался у стальной двери. Дверь была закрыта, но в самом ее центре имелась красная кнопка с табличкой: ПОСЛЕ НАЖАТИЯ КНОПКИ У ВАС БУДЕТ СЕМЬ СЕКУНД, ЧТОБЫ ВОЙТИ.