Высокий, царственный и сварливый (ЛП) - Монро Найла

— Кай, — выдохнула она, отнимая губы. Животный звук завибрировал у меня в горле, когда я погнался за ней, но она подняла подбородок, и мои губы коснулись её нижней части. Одно дуновение её сладкого аромата пионов, и я зарылся лицом в её шею, как изголодавшееся животное. Она втянула воздух, дрожа на ногах, борясь с инстинктивным желанием поерзать.

— Кай, — прошептала она мне в щеку. — Что случилось? — её вопрос, возможно, и не прорвался бы сквозь туман, заволакивающий мой разум, если бы не дрожь в её голосе. Я припал губами к её волосам, но не смог ослабить хватку.

— Я не знаю, я просто…я не знаю.

Это был не тот ответ, которого она хотела, но я не мог дать ей ничего большего. Мои эмоции были птицами, выпущенными из клетки, которые разом разлетелись по всему помещению. Я едва могла удержать нескольких из них.

Я был счастлив, что с этим кошмаром покончено. Испытал облегчение от того, что встретился с Мэг и победил. Я был в восторге от того, какой сильной и свирепой была Эсмеральда рядом со мной, защищая меня. Но я не мог заставить себя праздновать.

Технически всё ещё не закончено. Только после суда, через несколько недель, хотя это была всего лишь юридическая формальность. Мэг должны были предъявить обвинение. Но я всё ещё был встревожен. И раздражен.

Из — за этой неразберихи я потерял почти три дня с Эсмеральдой. Я ни капельки не винил её, но, чёрт возьми, я так разозлился, думая обо всех воспоминаниях, которые у меня могли бы быть с ней. Теперь меня постоянно, как кувалдой, колотило, что она уезжает послезавтра, а я не был готов.

Мне ещё даже не удалось пригласить её на наше первое свидание. Хотя это было несколько иронично. Потому что, по правде говоря, я был готов опуститься на одно колено и попросить эту прекрасную женщину остаться со мной и позволить мне любить её всю оставшуюся жизнь. Чтобы я стал её мужем, и мы создали семью.

Вот почему моё волнение и раздражение были настолько сильными. Я знал, что она была эндшпилем для меня, но у меня не было шанса доказать, что я могу быть эндшпилем для неё. Что, если она вернется в Джахандар и поймет, что на самом деле не влюблена в нуждающегося, ревнивого принца — затворника вроде меня?

Тревога была неумолимой. У меня заныли зубы, руки подергивались, в висках пульсировало, а сердце билось так быстро, что я вспотел. Было ли это похоже на ломку?

— Кай, — нежное прикосновение её пальцев к моей шее сзади, и я потерял голову и снова очутился в её объятиях. Она сжала ладонь у меня на затылке, и я не знаю, что было такого в этом прикосновении, но слова вырвались из моего рта хрипом.

— Я люблю тебя.

Её губы не двигались, но глаза улыбались так нежно.

— Я тоже тебя люблю. Очень сильно, — она быстро поцеловала меня в губы. — Пойдем в душ.

Наблюдать за тем, как Эсмеральда через зеркало в раковине в ванной стирает косметику смоченными ватными дисками, прежде чем ополоснуть лицо водой, это оказало на меня терапевтическое воздействие. К тому времени, когда она повернулась ко мне со свежей, сияющей кожей, красивым естественным румянцем на щеках, мои нервозные симптомы сменились относительной легкостью.

Относительной — ключевое слово. Потому что она ухватилась за подол моего джемпера, и при сильном натяжении у меня посередине образовался горячий узел.

— Руки вверх, пожалуйста, — потребовала она.

Было восхитительно, как она ходила на цыпочках и боролась, снимая с меня джемпер и термофутболку. Отбросив их в сторону, она медленно, с восхищением провела пальцами по моему животу и по темным волоскам на груди. Моё сердце бешено колотилось под её ладонью, но мои руки легли на её бедра, стягивая джемпер, думая только об одном.

Я хочу зачать в ней ребенка. Моего ребенка. Нашего ребенка.

Я бросил её джемпер на узорчатую плитку и на одном дыхании развернул её за плечи лицом к зеркалу. В ответ на меня посмотрели круглые глаза, а губы приоткрылись, затаив дыхание. Чертовски сногсшибательно.

Юбка, лифчик, трусики. Я снял с неё всё, что скрывало от меня её обнаженные формы, затем я снял брюки и боксеры, пока она наблюдала за этим через зеркало. В тот момент, когда мы оба оказались обнаженными, я обнял её и прижал спиной к своей груди.

Наш первый контакт кожа к коже почти за три гребаных дня.

Я застонал в её волосы, когда угольки пробежали по моей коже, отмечая, как она прижимается ко мне и как верхняя часть её задницы прижималась к моей утолщающейся длине. Она издала сдавленный звук и на мгновение прижалась ко мне спиной. Но затем она перенесла свой вес вперед, навалившись на мои руки.

— Кай, — хрипло позвала она. — Душ.

Я снова крепче прижал её к себе.

— Позже.

— Кай, — в её тоне послышались веселые нотки, когда она улыбнулась в зеркало. — Терпение.

Она хотела, чтобы я был терпелив? Как? Я был наркоманом, а она была искушением, от которого я никогда не смог бы отказаться, стоя обнаженным в пределах досягаемости. И я должен был сопротивляться, когда каждый дюйм меня ныл от желания обладать ею, чувствовать ее, пробовать ее на вкус?

Она прошла мимо зеркала, потянув меня за руку к душевой кабине вдоль задней стены. Конечно, я не жаловался, но…но если я должен был проявить терпение, было бы справедливо, если бы она тоже почувствовала мое разочарование…

Это было по — детски. Но собственническое, цепкое возбуждение, охватившее меня, требовало, чтобы она почувствовала точно такую же беспомощную потребность и одержимость, которые я испытывал к ней.

В её черно — белой ванной комнате был большой, элегантный, современный душ у стены, облицованной черной плиткой. Душевая кабина, открытая с обеих сторон, только стеклянная панель от стены до пола защищала от брызг. Эсмеральда затащила меня под большую квадратную насадку для душа и прижалась спиной к моей груди, пока теплая вода с минуту омывала нас. Затем она взяла пастельно — фиолетовый флакон с шампунем и повернулась ко мне.

— Ты пользовался моим шампунем утром? — спросила она, открывая крышку.

— Ага, — сказал я, закрывая крышку и забирая у неё бутылку. Я наклонился, заменил шампунь на бутылочку мятного цвета для мытья тела и вложил ей в руку.

— Ты не хочешь, чтобы я вымыл тебе голову?

Я покачал головой, откидывая мокрые волосы со лба. Всё, чего я хотел, это поскорее закончить этот душ, чтобы я мог взять её семью разными способами. И это было бы только началом всего.

Она открыла крышку и плеснула беловато — зеленой жидкостью мне на грудь и плечи.

Я поднял руки и повернулся в ту сторону, куда она просила, пока она намыливала мылом всю мою верхнюю половину тела. Я сдерживал свои стоны и рычание каждый раз, когда её влажные груди и затвердевшие соски касались моей пылающей кожи. Но когда она попыталась затащить меня обратно под струю душа, чтобы всё смыть, я не сдвинулся с места.

— Мои ноги, — сказал я, мой голос был таким же хриплым и твердым, как тяжесть между моими бедрами.

Эсмеральда не стеснялась, когда дело касалось секса, но её лицо покраснело, как свекла, в тот момент, когда её взгляд опустился на мои ноги. Это было восхитительно. Это завело меня. Это заставило меня захотеть, черт возьми, подразнить её.

Я шагнул вперед, прижимая её спиной к стене, и взял гель для тела, чтобы немного брызнуть себе на бедра. Её ресницы опустились…и поднялись. Я выгнул бровь, ожидая. И, сделав маленький восхитительный вздох, она медленно опустилась на колени. Чёрт возьми, да.

Я склонился над ней, опираясь руками о стену и защищая её от брызг душа, когда она посмотрела на меня. Глаза такие большие и красивые. Такие чертовски жадные, нетерпеливые и голодные. Мой член пульсировал и подергивался к её приоткрытым губам, когда она терлась о мои бедра и спускалась вниз по ногам. Ни разу она не осмелилась прикоснуться к моему твердому члену, но не смогла удержаться от нескольких затяжных взглядов.

— Готово, — прохрипела она, уперев руки в бедра, как хорошенькая, послушная маленькая шлюшка.