Спецслужбы СССР в тайной войне - Владимир Семичастный

Гагарин и достижения в космосе обеспечили нашей стране и внимание всего мира, и его повышенное уважение. К тому же два года подряд собирали небывалый урожай.

И Хрущев почувствовал себя на вершине успеха.

Он ошибочно решил, что успех отныне будет ему сопутствовать всегда и везде, чтобы он ни предпринял, поверил в собственную безошибочность. К своей великой беде, он переоценил свои силы и недооценил важные обстоятельства.

Он свел число советников к минимуму, начал больше ориентироваться на близких знакомых и родственников, практически перестал консультироваться с членами Президиума. Со свойственным ему упрямством он добивался того, чтобы все было так, как он велит. Когда же стали проявляться одна за другой его ошибки, вину за неудачи Хрущев начал сваливать на других.

Импровизацию, подчас оторванную от реальности, он возвел в ранг своего главного рабочего метода. Присвоив себе право бесконтрольно говорить все, что он хочет, Хрущев стал выступать без подготовки. Его речи было невозможно публиковать: после его выступлений несколько человек садились за стол и на основе стенографической записи составляли речь, годную для публикации, стараясь соблюсти хотя бы простую логическую взаимосвязь.

Мне вспоминается, что и в прежние времена Никиту Сергеевича приходилось одергивать, и делал это сам Сталин. Тогда, на республиканском уровне, Хрущев еще не мог задумывать перемены столь принципиальные и комплексные, как это он стал делать позже в масштабах всей страны, но и раньше готов был делиться своими прожектами.

Так, в конце сороковых годов, он опубликовал в газете «Правда» статью об агрогородах — поселениях городского типа в сельской местности. Он призывал стирать культурные и архитектурные различия между городом и деревней.

Сразу же после опубликования статьи Сталин, что называется, «всыпал» Хрущеву. Он был рассержен тем, что украинский секретарь носится с мифическими агрогородами в то время, когда люди в республике еще живут в землянках. «Ты их сначала оттуда вытащи», — внушал Иосиф Виссарионович Хрущеву. На следующий день в «Правде» появилась редакционная реплика о том, что статья Хрущева опубликована в порядке дискуссии, хотя, по тогдашней традиции, любой материал, появившийся на страницах официального партийного издания и подписанный членом Политбюро, воспринимался как решенная проблема и подлежал исполнению…

Н.С. Хрущев, вместо того чтобы заниматься реально существующими сложностями в развитии страны, подчас предпочитал преждевременно заглядывать в будущее. Известно, что он провозгласил: «Нынешнее поколение будет жить при коммунизме».

Некоторые чрезмерно старательные его последователи на местах, стремясь понравиться партийному вождю, от слов переходили к делу. Где-то в Киргизии решили кормить всех обедами бесплатно, в другом месте сделали бесплатным городской транспорт. Центральный Комитет был вынужден заявить, что повсеместно для подобных нововведений у нас пока нет нужных средств, а потому и спешить впредь не следует.

Но Хрущев не принадлежал к тому типу людей, которые готовы исправлять свои ошибки. Напротив, он обрушивался на недовольных критиков, снимал оппонентов со своих должностей, а потом недемократично и не очень цивилизованно переводил их на второстепенную работу.

Сбитым с толку партийным работникам Хрущев отдавал приказ за приказом, одна реорганизация следовала за другой, реформа сменяла реформу. Люди на местах не успевали не только проверять на практике отдельные директивы, но даже как следует их прочитать. Интересные мысли у Хрущева стали перемешиваться с совершенно неприемлемыми. Вместо позитивных результатов все больше проявлялся хаос. Возникновение серьезных неудач становилось уже лишь вопросом времени.

Первый ощутимый удар Хрущев получил от своего любимого сельского хозяйства. Эксперимент с кукурузой полностью провалился. Вышло на поверхность и то, что такой опытный государственный деятель, как он, не сумел извлечь урок из уже однажды допущенной им ошибки подобного же рода. Речь идет о поспешном и повсеместном внедрении на Украине чумизы.

Сначала разведение кукурузы способствовало в пятидесятых годах некоторому улучшению положения с кормами. Однако потом первый секретарь, утратив всякую осторожность и чувство меры, потребовал, чтобы кукурузой было засеяно как можно больше сельскохозяйственных площадей, без всякого учета местных условий. Под кукурузу пошли как самые плодородные земли в Советском Союзе, так и поля, совершенно для этой культуры непригодные. Подобный «энтузиазм» добрался даже до Архангельской области, лежащей у Полярного круга. А когда урожай оказался ниже того, что ожидалось, не знали, что и делать.

Жители сельской местности были недовольны запретом держать личный скот и ограничением размеров приусадебных участков. Это нанесло серьезный удар по их привычной жизни. Возмущение крестьян достигло верхней границы, когда Хрущев, несколько охладев к нововведению, допустил, что отрезанные участки земли остались необработанными и заросли сорняками.

Таким образом, Хрущев лишился поддержки в той сфере, которую считал своей надежной базой.

Будучи во власти реформаторских позывов политического характера, Хрущев вдруг решил, что необходимо изменить структуру Коммунистической партии Советского Союза, разделив ее на две части и создав два ее направления: промышленное и сельскохозяйственное, или же, говоря упрощенно, партию городскую и партию деревенскую.

Такие планы вызвали неудовольствие с самого начала, так как почти автоматически давали основание для взаимных споров, для противопоставления города и деревни.

Как можно, например, без помощи промышленных городов строить сельские дороги? Городские учреждения получили бы возможность таким образом отвергнуть любые запросы деревенских жителей, ссылаясь на то, что у них и своих забот достаточно со строительством предприятий, шахт, обеспечением всем необходимым. Из деревень, наоборот, звучали угрозы, что если все именно так и будет обстоять, то почему они должны поставлять в город те же мясо и молоко!

Не пустым аргументом против политики Хрущева стал вопрос о разбазаривании высококвалифицированных кадров: в стране их было не так уж много, чтобы позволять себе безрассудно делить специалистов между городом и деревней, забывая при этом о необходимости поддерживать определенный уровень их развития.

И здесь, как и при реорганизации планирования, финансирования и многих иных сфер, Хрущев остановился на половине пути.

Идея децентрализации поначалу не представлялась плохой. Но постепенно над децентрализованными ступенями стали создаваться органы централизованные, и экономика «дефакто» вернулась опять к исходному положению. При этом бюрократия не сократилась, а даже несколько разрослась.

В мировой печати, которая не очень хорошо ориентировалась в наших внутренних делах, не раз заявлялось, что Карибский кризис, конфликт с Китаем и другие международные неудачи были решающими факторами снятия Хрущева. Однако решающее слово все-таки оказалось за внутренней политикой. Международные вопросы были лишь вторичными моментами в конечном политическом балансе…

Сильно пострадал авторитет Хрущева и в армии из-за радикального сокращения ее численности и отсутствия продуманного плана, как это безболезненно осуществить.

Сама мысль повышать обороноспособность страны путем улучшения качества ее Вооруженных сил была, несомненно, правильной. Однако как быть с теми, кто снял военную форму еще в активном возрасте и теперь не знает, куда идти? Никаких курсов переквалификации, где бывшие военные могли бы подготовиться к дальнейшей, уже гражданской службе, не существовало. В армии росла небывалая напряженность.

Время от времени Хрущев вызывал ответный гнев и своими непродуманными спорами со специалистами, такими, например, как главнокомандующий Военно-морским флотом в Великую Отечественную войну Николай Герасимович Кузнецов. Хрущеву казалось, что в эпоху ядерных ракет нет никакой нужды строить новые большие военные корабли. Ракетами, мол, и без таких кораблей можно решить любые военные задачи. Кузнецов пытался спорить. Тогда Хрущев послал его командовать флотом на Дальний Восток и — никаких дискуссий! Таким же грубым и высокомерным образом он отнесся и к анализу значения для современной армии бомбардировщиков.

На Министерство внутренних дел также было оказано большое давление, чтобы и оно разделилось на две части: городскую и сельскую. И оно в конце концов было разделено.

Пришло время, и новые идеи в голове первого секретаря уже коснулись и нашего Комитета: он вынашивал реформу всего КГБ.

Хрущев настаивал, чтобы и КГБ трансформировался по системе «город — село». И еще он захотел лишить чекистов их униформы. Просто чтобы вместо военнослужащих и у нас работали штатские люди.