Пробужденный - Коллин Хоук

Анубис поднял ладонь, и очищенное тело Амона взмыло с алтаря. Затем он скрестил руки парня на груди, как делают обычно с мумиями, и, призвав из углов зала несколько струек песка, превратил их в длинные полосы ткани. Те мгновенно обмотали ступни Амона и принялись обертывать его дальше, постепенно скрывая в наслоениях тугих лент.

– Видишь ли, – продолжил бог, – человеческое тело подобно пирамиде. Оно может проводить огромные потоки энергии. Также оно вмещает душу – и, поскольку состоит из естественных материалов, постепенно возвращается в прах, из которого и было сотворено. Однако сделать мумию – значит создать вечное тело – такое, чтобы покинувшая его душа, или ка, при необходимости могла вернуться обратно. Процесс этот сложен и требует обязательного соблюдения трех условий. Во-первых, нужно надлежащим образом подготовить тело – что я сейчас и делаю.

Змеящиеся в воздухе ленты уже добрались до шеи Амона, и я не смогла сдержать слез, глядя, как они проворно обертывают его голову. Анубис придирчиво осмотрел парящее в воздухе тело и, не оглядываясь, бросил:

– Я пытаюсь тебя развлечь. Хотя бы слушай внимательно.

Я уставилась на бога, но тот даже не повернулся. Казалось, погребальный ритуал доставляет ему искреннее удовольствие. Следующим делом он создал саркофаг – богато украшенный ларец из полированного дерева. Приблизившись, я разглядела искусную резьбу, изображающую недавнюю битву Амона с Себаком и его армией мертвецов. Затем из моей груди вырвался краткий вздох: на одном из рисунков я узнала себя, стоящую возле парня на вершине пирамиды.

– Он… прекрасен, – тихо сказала я, проводя ладонью по блестящей крышке. Пальцы остановились на изображении девушки и мужчины, рука в руке любующихся восходом огромного солнца.

– Нравится? Украшение саркофагов – один из моих талантов.

Анубис предупреждающе откашлялся, и я отступила на шаг. Обмотанное лентами тело Амона проплыло по воздуху и плавно опустилось в гроб.

– Как я уже сказал, для правильной мумификации необходимо выполнить три условия.

– Подготовить тело, – прошептала я, неотрывно следя за действиями Анубиса. Тот склонился над саркофагом, и, создав из песка несколько драгоценных брошей, одну за другой опустил их в гроб.

– Верно, – кивнул бог. – Ты все-таки слушала.

– Что это?

– Защитные амулеты. Они отпугнут нечестивцев, замысливших нарушить сон Амона. Хотя нынешний великий визирь уже торопится к нам по туннелям, чтобы забрать тела братьев в потайные гробницы, я решил принять некоторые меры предосторожности. Раньше они не казались необходимыми, но после того, как воплощение солнечного бога похитили прямо из-под носа визиря, стало ясно, что никакая защита не будет лишней. А теперь…

Анубис властно вскинул руку, призывая песок для еще одного амулета, но ладонь его осталась пуста.

– Странно, – пробормотал бог.

– Что-то не так?

– Последний амулет творится из сердца. Он должен быть в форме скарабея.

– Скарабей сердца? – выдохнула я.

– Да, – Анубис обратил на меня внимательный взгляд. – Ты знаешь, где он?

Грудь сдавило, и вместо того, чтобы сказать правду, я ответила вопросом на вопрос:

– А что будет, если он не найдется?

– Ничего, я полагаю. Скарабей сердца лишь помогает привязать ка к телу, но уж с этим у Амона не должно возникнуть затруднений.

– Хорошо.

Поразмыслив, я решила сохранить свой подарок в тайне. Если сердце необязательно класть в гроб, я бы хотела оставить его у себя. В конце концов, это было единственное мое напоминание об Амоне.

– Ну вот, тело готово.

– А какое третье условие?

– Третье? Мы даже не перешли ко второму.

– Я думала, вторым были защитные амулеты.

– Нет. Второе условие – обеспечить тело необходимым питанием.

– Разве еда не сгниет через несколько дней?

– Сгниет, но я говорю не о еде. Если ты заметила, я сказал «питание».

Я нахмурилась и скрестила руки на груди.

– Спасибо, слово мне известно.

– К сожалению, многие люди неверно его толкуют, – продолжил Анубис, пропустив мою ремарку мимо ушей. – Под питанием я понимаю насыщение таким количеством энергии, чтобы тело продержалось в целости тысячу лет – или дольше. Сила, необходимая для питания Амона, заключена в его погребальных сосудах.

– Поэтому, когда он их не нашел, ему понадобилась я.

– Верно.

– А вам не вредит, что вы отдаете такое количество энергии?

– К твоему сведению, я бог. А потому моих запасов вполне достаточно, чтобы без ущерба питать трех сынов Египта во время их сна.

Анубис склонился к Амону, и я увидела, как в его плечах стремительно скапливается энергия, похожая на стайку золотистых искр. Затем она двумя сияющими потоками перетекла ему в ладони и принялась волнами выплескиваться на тело принца. Закончив с «питанием», бог отступил на шаг назад.

– Готово. И последнее, – он прошествовал к изголовью саркофага и нетерпеливо взмахнул рукой, приказывая мне подойти. – Здесь ты тоже можешь поучаствовать.

– Что мне делать? – прошептала я.

– Мы должны прочесть заклинание из Книги мертвых и вплести туда имя Амона. Так мы соединим его тело с ка, душой, ба, силой, и шуит, тенью. Имя – пятый элемент, который связывает остальные четыре воедино.

Взываем к вам, стражи небес и земли!Золотая ладья начинает свой путь,Увлекая в посмертие сына Египта.Сам великий Амон-Ра даровал ему имя,И его не сотрут даже реки времен.Увенчайте цветами отважную душу,Ибо та завершила свой труд на земле.Пусть теперь отдыхает в покое и неге,Чтобы в названный час пробудиться опять.Проводите ее к возрожденному телуИ позвольте воскреснуть в сияние Ока.Мы те, кто сохранит твое имя в забвении смерти.Мы те, кто напишет его на резном саркофаге.Мы те, кто высечет его на своем сердце.Это имя АМОН – отныне и впредь.Нераздельны с ним тело, душа, тень и сила.Как восход, неизбежен миг будущей встречи.Спи спокойно, Амон, под защитой небес.

Дочитав заклинание, Анубис повернул руки ладонями вверх, и поднявшийся песчаный вихрь образовал искусно вырезанную крышку. Она с глухим стуком опустилась на саркофаг, и я почувствовала, что вместе с телом Амона она запечатала и мое сердце.

На плечи обрушилась невыносимая тяжесть. Я поняла, что не могу вздохнуть, и дрожащими пальцами прикоснулась к деревянной маске. В следующую секунду края зрения заткались мраком, и я потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, зной пирамид сменился благословенной прохладой. Меня по-прежнему окружали египетские сокровища, но что-то было не так. Я открыла глаза и поняла, что прижимаюсь щекой к белому кафельному полу.

Я рывком села – и тут же обернулась на тихий звук. В тенях, прислонившись к стене, стоял высокий красивый мужчина в деловом костюме. У его ног, навострив точеные уши, сидела собака – но не настоящая, а каменное изваяние.

– Анубис? – выдохнула я. Увидев египетского бога в ботинках и галстуке, я сперва решила, что у меня галлюцинации.

Он шагнул вперед.

– Оставляю тебя там, где ты впервые встретила Амона. Прощай, Лилиана.

Анубис подмигнул, и они со статуей собаки растаяли бесследно.

– Подождите! – закричала я, но в тенях уже никого не было.

Я поднялась на ноги, с раздражением отметив, что на мне все та же дизайнерская блуза, подвернутые брюки и итальянские кожаные сандалии. Расстегнутый рюкзак был прислонен к стене, а вокруг аккуратным полукругом лежали брошюры колледжей.

– Амон! – закричала я, бросаясь в секцию с готовящейся выставкой.

За полиэтиленовой занавеской обнаружилось знакомое медное зеркало, ящики с инструментами, экспонаты и опилки – но никаких следов босых ног, саркофагов или огромных коробок с надписью «Мумия неизвестного, Долина Царей». Амон исчез, как будто его никогда и не было.

Внезапно мое внимание привлек какой-то отблеск, и я в надежде бросилась к нему – только чтобы увидеть золотую статуэтку сокола. Гор Золотой. Я прижала пальцы к витрине, и по щекам покатились слезы. С минуту я простояла, отчаянно надеясь услышать знакомый голос или звук шагов – но все было тихо. Амон пропал.

Я судорожно вздохнула, вытерла щеки тыльной стороной ладони и, подхватив рюкзак, направилась к выходу. Я так погрузилась в собственные мысли, что чуть не подпрыгнула, когда на плечо мне опустилась чья-то рука.

– Мисс Янг? Вы в порядке?

Я попыталась улыбнуться – хотя не была уверена, что смогу сейчас изобразить на лице что-то, помимо жалкой гримасы.