Экстремальные услуги - Константин Мзареулов

Часом позже, бесцельно летая над степью, натыкаюсь на разбитый транспорт, который сам же и подстрелил. Вокруг слоняется около сотни солдат - малая доля тех, кто летел на нем. Красиво получилось - никогда еще я не убивал одним махом такую ораву.

Солдаты под присмотром сержанта выгружают из трюма танки. Я даже присвистнул, увидев эти машины - "Молния-М17", предпоследняя орионская модель. Врожденная жадность не позволяет мне пролететь мимо.

Приземлившись рядом, я снимаю карабин с предохранителя и направляюсь к ближайшему танку. И тут какой-то солдат, явно родом с Альгамбры, узнал меня

- Ты убийца! - кричит он, дребезжа характерным южным выговором - Почему еще жив? Мои сыновья должны были покончить с тобой.

- Бекзаде? - догадался я.

- Откуда ты меня знаешь? - фельдфебель явно поражен.

Я удивленно бормочу:

- Надо же, где судьба старых знакомых сводит.

Про судьбу его сыновей я рассказывать не стал, а просто продырявил длинной очередью и самого фельдфебеля и других случившихся рядом наемников. Остальные бросились врассыпную, и я без помех забрался в люк танка. Это была очень удобная машина с очень простым управлением. По штату экипаж должен состоять из двух операторов, но я вполне справляюсь один.

Оружие работает выше всяких похвал. Все мятежники, пережившие падение из космоса, легли рядом с разбитым транспортом - обожженные, разорванные, продырявленные.

Наверное, оказавшись в таком положении, умный человек спрятался бы в громадном корпусе упавшего корабля. Но монтеплатовец, носящий агентурную кличку Уран, не отличается рассудительностью и давно избавился от полезного инстинкта самосохранения

Заглянув в блокнот, нахожу снятую с Инфосети карту планеты и устанавливаю, что ближайшая крепость противокосмической обороны находится всего в сорока километрах от меня. Полчаса полета на "Молнии".

Здесь не меньше дюжины стволов средней мощности - их лучи способны повредить крейсер на дистанции до пятисот километров. Даже "Дракону" не стоит приближаться к этим установкам - сосредоточенный лучевой обстрел теоретически способен пробить обшивку линкора. Если персонал умеет пользоваться этой техникой, нашим кораблям не поздоровится.

Найти командный бункер не сложно, его демаскирует мощный букет антенн. Танковые пушки сметают ограждение и капониры охраны. Уцелевшие солдаты мечутся по территории объекта, беспорядочно стреляя из бластеров и ракетометов. Танк получает несколько попаданий, но серьезных повреждений нет Накрываю боевиков широкими выхлопами плазмы, стараясь не повредить антенны. Очистив площадку, фокусирую выхлоп и тремя выстрелами вышибаю ворота бункера. Еще один поток плазмы - для дезинфекции - направляю в открывшийся проход.

Нетерпеливо прогуливаюсь среди коптящих развалин, поглядывая на оплавленную дыру. Внутри шипят воронки пожарной автоматики, но извергаемые ими струи воды мгновенно переходят в газообразное состояние, и наружу валят густые клубы пара. Пользуюсь передышкой, чтобы выпить соды - в таком бою не помешает максимальная реакция.

Наконец тоннель немного остывает. Термометр сообщает, что внутри по-прежнему очень жарко, но опасности свариться заживо больше нет.

Подсвечивая фонариком, иду по колено в горячей воде. Обостренный слух предупреждает о затаившихся в темноте врагах. Выключаю фонарик и поливаю тоннель металлом. Перешагиваю через трупы, открываю дверь и вхожу в главный бункер. За мной с шумом врывается вода, а противопожарный душ продолжает поливать давно погасший пожар.

В аппаратной всего четыре человека, которые не слишком умело пользуются малокалиберными пистолетами. А я сейчас на пределе чуткости и ловкости - все имплантированные органы переведены в режим форсажа. Пули противников посвистывают в стороне, а мои выстрелы не знают промаха. Четыре трупа лежат на мокром полу, их кровь окрашивает медленно прибывающую воду.

Надо спешить. Уже натекло по щиколотку. Если вода поднимется еще на полметра, может затопить оборудование, и тогда дело запахнет коротким замыканием.

Принимаю командование, проверяю систему огневого контроля. Все огневые точки готовы к залпу. Навожу три пусковые установки на крейсер "Сильный", остальные - на "Херувим". Две трети лучевых орудий смотрят на "Серафима", треть - на "Страшного". Кажется, никого не забыли, а на "Мощного" можно не обращать внимания.

Подвожу курсор к иконке "Общий залп" и яростно нажимаю клавишу. Снаружи доносится рев - взлетают самонаводящиеся снаряды "поверхность - пространство", а пушки выплевывают сверхмощные пакеты квантов.

Орионцы не ожидают нападения с планеты, поэтому вся энергия силовых экранов развернута в сторону имперских кораблей. Орудийные импульсы, выпущенные с дистанции меньше трехсот километров, поражают вражеские крейсера, следом бьют боеголовки. Голограмма монитора превращается в пышное облако помех - сплошные искры, полосы и псевдогеометрические фигуры. Потом возвращается нормальный обзор, и я с радостью констатирую, что залп оказался успешным.

Крейсер "Сильный" просто исчез. Вероятно, разбит на мелкие осколки. Остальные остаются на орбите, но их силовые щиты больше не действуют. Стрелять орионцы тоже прекратили. Вместе оба эти факта означают наличие очень серьезных повреждений. Имперская эскадра немедленно берет курс к планете, сосредоточив огонь на линейных крейсерах. Следом за боевыми кораблями подтягиваются десантные баржи. Еще полчаса - и главные центры Ульса будут заняты нашими войсками.

Испортив миг моего триумфа, слышится слабый плеск. Резко оборачиваюсь и вижу характерные следы на воде, покрывающей пол бункера. В нескольких местах слой жидкости потревожен, словно там ступают невидимые ноги.

Вскинув "ремингтон", стреляю длинными очередями. Мощный всплеск - это упало в воду чье-то прошитое пулями тело. Другие невидимки, забыв осторожность, бросаются в атаку, но я успеваю уложить еще одного. Потом сильнейший удар вышибает пистолет из моей руки, а меня самого нокаутируют. Очень неприятно, когда бьют по голове с такой силой...

Очнувшись, я обнаруживаю, что лежу в луже возле бункера. Надо мной нависает мрачное небо Ульса, снова идет дождь, а вокруг - множество солдат с восьмиконечными крестами на касках. Мелькает неуместная мысль: "Значит, не всех накрыл в гарнизоне торпедой..."

- Вот и все, - формочу я, пытаясь сесть.

Ко мне приближаются знакомые личности: Аль-Зумруд, Розетта, Краун и еще кто-то в штатском. Лицо последнего знакомо, но имени не помню. Кажется, он тоже состоял в Политкоме.

Краун, свирепо скалясь, заносит руку, сложив пальцы для смертельного удара "клюв дракона", но Хаджи Альфонс останавливает генерала: