Растущая луна: зверь во мне - Алена Даркина

Илкер растеряно взяла бумаги. Горничную Айну Цалмон и кучера Улма Чашвара рекомендовал графиня Езниг. Ей вместе с дочерью пришлось спешно покинуть столицу, и она беспокоилась о слугах, которые не могли последовать за ней. Дворец переполошился, когда фрейлина принцессы, леди Езниг была арестована по обвинению в шпионаже. Вскоре ее отпустили к родителям с предписанием покинуть столицу в течение месяца. Несмотря на то, что молодую фрейлину Илкер было жаль, брать ее слуг вовсе не хотелось.

Гувернеру Раддаю Зазе, который также мог служить секретарем, написал рекомендацию настоятель Сальмановского монастыря Тордой. Он ручался, что молодой человек, с отличием окончивший монастырскую школу, но не захотевший принять постриг, достоин доверия.

— А мне обязательно их брать? — спросила она с тоской и тут же себе ответила: "Глупый вопрос. Сейчас он скажет, как об охране: "Ты же теперь принцесса, тебе нужны слуги…"

— Безусловно, — ухмыльнулся Полад. — Иначе кто будет расследовать эти странные смерти?

— Вы хотите сказать…

— Рекомендации Айне и Улму — подлинные, графиня Езниг написала их по моей просьбе, хотя, конечно, Айна и Улм, служившие у нее, совсем не те, что едут с тобой, но вряд ли кто-то в этом разберется. Рекомендацию Тордоя я, каюсь, подделал. Но эти документы нужны. Храни их на виду, твоими слугами могут заинтересоваться, но у тебя рекомендации спрашивать не будут. Скорее, посмотрят тайком. Будь к этому готова. В твоем разрешении на посещение библиотеки не случайно написано, что ты можешь взять трех человек с собой. Секретарь тебе нужен, чтобы записать интересные мысли, которые ты отыщешь в библиотеке. Горничная, чтобы припудрить носик или поправить прическу, а кучер одновременно твой охранник. Он будет ждать снаружи или в библиотеке — как тебе хочется. И запомни, — Мардан сделал внушительную паузу, — в мое отсутствие, слушай Улма Чашвара как меня. Он старший среди них. И по званию, и по возрасту. И не бойся их, они тебе понравятся.

Айну и Раддая Илкер посадила себе в карету. Улм, как и положено кучеру, сидел на козлах. Новая горничная — миловидная болтушка с огромными голубыми глазами и красивыми светлыми волосами — то высовывалась в окно, то вертела головой. Круглые щечки и пухленькие губки создавали обманчивое впечатление будто и вся девушка такая же пухленькая и мягкая, но быстрые точные движения полнились скрытой силой и выверенностью.

Раддай Заза был ровесником горничной по документам и казался значительно моложе при сравнении. Рыжеватые волосы, усыпанное веснушками лицо, светло-серые глаза и бесцветные брови и ресницы, плюс большой рот и нос картошкой — с одной стороны он имел очень примечательную внешность, с другой — походил на обычного виллана северного Энгарна. Он отличался грамотной речью, иногда сбивающейся на церковный манер — верный признак простолюдина недавно окончившего монастырскую школу. Он вечно не знал, куда деть руки, то молитвенно складывал их где-то у живота, то, словно опомнившись, начинал стряхивать с новенького камзола несуществующую пыль. Если бы Илкер не знала, что парнишка — один из доверенных людей Полада, непременно бы обманулась и посчитала Раддая простолюдином, недавно выучившимся благородным манерам и усиленно напоминавшему себе, что и как он должен делать. Присматриваясь к нему с пристрастием, она постановила, что выдать его может разве что взгляд — острый и внимательный.

Улм Чашвар, трясущийся на козлах, по сравнению с молодыми людьми выглядел стариком. Ему еще не исполнилось и пятидесяти, но темно-серебряные волосы, прибавляли возраст, к тому же он двигался и говорил медленно, размеренно, точно в запасе у него еще одна жизнь и торопиться абсолютно ни к чему. Илкер почти не слышала его голос — он сообщал что-то лишь по делу и очень короткими емкими фразами. Невысокого роста, он держался очень прямо. На впалых щеках постоянно виднелась серебристая щетина. А вот глаза казались даже не внимательными, а жадными — будто он впитывал в себя все, что находилось вокруг. "Волки" тут же прозвали его "папаша Улм" и относились с таким уважением, словно с ними ехал какой-нибудь генерал. Наверно, солдаты чувствуют что-то, встречаясь с родственной душой.

Девушка решила, что будет хорошо, если кроме слуг она возьмет библиотекаря Кироса — благо Полад позаботился и об этом. Кирос должен хорошо ориентироваться в церковной библиотеке, и пока она будет изучать с ним книги, на ее слуг, возможно, не так будут обращать внимание. Илкер испытывала благодарность к Поладу: он запретил прикасаться к "проклятым" свиткам и это позволяло не упрекать себя в трусости — она не прикасается не потому, что боится, а потому что телохранитель королевы запретил. Она не объяснила бы, что ее больше пугает: то, что манускрипты действительно прокляты или то, что люди могли совершить столько убийств из-за них…

Точно издалека до нее донеслись слова Айны:

— …Вся… тела ноет уже, когда же мы приедем?

Девушка явно собиралась произнести "задница", но в присутствии выпускника монастырской школы сдержалась, но Заза нашел к чему придраться.

— Следует говорить "всё тело", — мягко заметил он, и Илкер поняла, что начинается очередная перепалка.

— А свои поучения можешь засунуть в задницу! — немедленно откликнулась Айна. Только что проглоченное слово теперь пришлось как нельзя кстати.

— Сударыня, — нахмурился Раддай, — как вы выражаетесь в присутствии госпожи? Злоречие и сквернословие — есть грех не меньший, чем волшебство.

— Как хочу, так и выражаюсь! Госпожа, ну чего он ко мне пристал? Я щас с кареты выпрыгну и пешком пойду.

— Следует говорить не "с кареты", а "из кареты", — миролюбиво заявил Заза.

"Нет чтобы помолчать! Сейчас же камни Зары полетят…"

Камни Зары ждать себя не заставили.

— Нет, я щас его вытолкну! — зашипела девушка. — Пусть пешком идет. Вот только еще рот откроет, как есть вытолкну!

Раддай отодвинулся от девушки дальше, так что теперь он сидел напротив Илкер. Попыхтев немного, не выдержал и пробормотал куда-то в окно:

— "Как есть" — это просторечие. Лучше использовать слова "точно" или "обязательно"…

— Госпожа, да что ж это такое?! — возопила девушка.

Эти двое всю дорогу будто искали повода для ссоры. Илкер не знала, как следует это воспринимать: как еще один розыгрыш для чужих ушей или же агенты действительно не сошлись характером. Поразмыслив, решила, что лучше будет вести себя так, словно это на самом деле ее слуги. Причем надолго.

— Тебе надо прислушиваться к его советам, Айна. Грамотная речь еще никому не повредила, — успокоила она девушку. — А вам, сударь, я позволяю делать не более трех замечаний за день. Вы учились наверняка около пяти лет, а хотите обучить мою горничную за два дня пути.