Нулевая Зона 3% - Артем Уколов

«места», и дали возможность, уже наконец-то, начать то — ради чего — он так «упорно» — «топтался на месте».

Глава 34

«Магическая борьба»

Рей, чувствуя как его наполняет та дикая ярость, но и одновременно — и удовлетворение, с насмешкой наблюдал за бессмысленными и отчаянными потугами своих врагов. Их гордыня и самолюбие, что ранее разрывало от «жажды власти» и желание — «повелевать» всеми — и вся, в один миг, обратились в — жалкие потуги и отчаянную «истерию». А их высокомерное отношение ко всем слабым и безвольным, теперь оборачивалось — словно бумеранг, отскакивая от его, холодной и непробиваемой, как скала — уверенности — и разбивалось в мелкие осколки их «несбывшихся мечтаний». И все «иллюзии», которыми они так дорожили, и лелеяли как «нечто святое», словно гнилая материя стали рассыпаться как труха — перед презрением того — что они так долго пытались — «зачеркнуть и забыть».

Малефикус метался и извивался, словно дикий зверь, попавший в хитроумно расставленную ловушку. В нём теперь, всё с каждой минутой — боролось друг с другом. Его дикая «жажда силы» и его убогая «вера», словно сошедший с цепи пёс рвали всё его — «жалкое» существо — на части. А его презрительный взгляд на весь этот «убогий» мир, внезапно обернулся жуткой паникой перед неминуемым концом, показывая, что и у таких как он — тоже есть место «человеческому страху». Его гордость, казавшаяся нерушимой как гранит, в один миг — обратилась в жалкую пародию — где осталась, только дрожь в его руках, выдающая — не только его бессилие — но и отвратительную «правду» что он — всё таки был — «не богом» — а таким же — жалким смертным, ищущим — спасение там — где — его, явно — не «могут дать».

Кровопийца же, походивший на — словно на «побитого пса», продолжал сидеть на куске обсидиана, его взгляд был как и прежде — пустым, и не видящим ничего — дальше — «своих собственных» убогих дум. И чем дольше он сидел, тем больше казался — походим — на «скелет» — обмотанный какими то «грязными тряпками», которому, осталось только ждать, своего, давно предрешенного — и такого закономерного — «конца». И от всего это «театра — теней» у Рея — в груди вновь стала сжиматься ярость, понимая что за такой — «мерзостью» нужно стоять и что за этой болью и страданием — всегда кроется «чье то больное и злобное сознание» от которого — нужно поскорее — избавится, «погасив» все эти — лицемерные «огоньки», чьей то бессмысленной жизни.

Маги же — словно сплошное и разлагающееся, от страха и безысходности — «существо» — продолжали свою, бестолковую и бессмысленную — «карусель», и продолжали судорожно трястись и как «улитки» прятаться друг за друга, демонстрируя всем своим «исполнением», своё — глубочайшее отвращение, и непонимание — «что» — им нужно — тут, делать, и к чему они все — идут. Они больше напоминали не «магов», а жалких «марионеток» что всё так же пытаются найти своего — давно пропавшего — кукловода, понимая что всё их существование было лишь жалкой — игрой и не чем — более, чем попыткой «прицепиться к „силе“, которая в итоге — просто раздавила, и оставила на обочине „истории“, их жалкие души. И весь их жалкий, и напыщенный „спектакль“ теперь выглядел, нелепо, пошло и отвратительно, вызывая у Рея только чувство — брезгливости и разочарования. „Снова эти — жалкие "страдания“», — с нескрываемой — печалью в голосе, отметил про себя Рей.

Рей подошёл ближе к центру арены, оглядывая всё «это» вокруг. Место, где он был «как дома» теперь вызывала отвращение и гнев. Все «эти иллюзии» от старого, и хорошо «заученного мира», разлетелись как «стекло» под его — решительным — и в тоже время — неторопливым шагом. Все те — «тайные ходы» и «механизмы» — этой «фальшивой тюрьмы» — для него раскрылись, как открытая книга, и все те уловки и «грязные приёмчики» — что использовали «боги» — были ему — не более чем — старые и надоедливые — колыбельные, которые пора «было перечеркнуть», в пользу «нового ритма» который задаст только он.

Теперь, всё то, что ранее «пугало» — теперь вызывало лишь — глухую — «ярость». Теперь — ему стало всё — понятно и прозрачно, как «промытое стекло». Он понимал, «чем питаются» — эти ублюдки, и понимал, что «за ними всеми» — стоит тот самый «чертов механизм», что превращает страх в силу. «Ну, паразиты, сейчас вы будете — „танцевать“ под „мою“ дудку»" — с дьявольской улыбкой на устах проговорил Рей, и в этот же момент, он, словно дикий зверь, от всей души, захотел — сожрать всех и каждого и показать всем — что от него теперь — ничего и не кто — не «скроется». Его рука словно сама потянулась к своим «ключам» — к той странной «монете» что давала силы «туда» — куда так долго «манило» — его «нутро», и от этой, жуткой — сладостной силы, в нём всколыхнулось то, что не давало ему покоя — с того самого — первого момента, где его душа, была — «похищена» — с мира — где были — его родные и где, он — возможно был — даже — «счастлив» — не подозревая этого.

Рей заметил, как маги у него за спиной начали, неуклюже — шебуршаться, с унылыми лицами и со страхом — плетя, какой то свой — странный «бесмысленный клубок» — в попытках нанести ему «урон». И с каждой секундой, он всё яснее видел все их — отчаянные потуги, которые были так «похожи», на «детские игры» — «на задворках» — где всё бессмысленно и не логично. Они, пытаясь что то выдумать — просто повторяли старый «мотив», что в тысячный раз повторяли «другие» и чем больше Рей — на это смотрел — тем сильнее он убеждался — в их тупости и — нелепости. Но теперь, всё это вызывало у него, лишь — тошнотворное чувство и презрение, которое с каждой секундой — его, всё больше — душило.

И тогда Рей резко прервал их жалкий «концерт» — который больше был похож на — «пьяный визг сумасшедших». Он взмахнул рукой и все те знакомые стены, что раньше их защищали, вдруг стали медленно трескаться, и рассыпаться в мелкую пыль —