Фарсаны - Cемен Слепынин

Да, лагурам не повезло — колдун у них ленив, глуп и заносчив, хотя выглядит весьма внушительно. Крупное, в глубоких морщинах лицо, почтенная белая борода, мохнатые своды бровей делали его похожим на какого-то первобытного патриарха. Форма, не соответствующая содержанию… Но скоро он освободит племя от своего присутствия. Часы и минуты колдуна сочтены. Завтра он исчезнет из мира, утонет… “Скорей бы уж”, — вздохнул Фао.

Занятый невеселыми мыслями, колдун встретил “предопределенное от века” и довольно неприятное микрособытие так, как и положено. Получив неожиданный удар в скулу, он взвизгнул, вскочил на ноги и погрозил кулаком мальчишке, запустившему в него камень. Это был, конечно, все тот же Гзум.

Толпа зашумела. Гнев ее, к счастью для колдуна, обрушился на сей раз на Гзума. Женщины загалдели, некоторые бросились за пустившимся наутек мальчишкой.

Воспользовавшись суматохой. Ленивый Фао проворно скользнул в свою землянку. Здесь он вытер пот со лба и с облегчением перевел дыхание: больше контактов с людьми не будет до завтрашнего утра — последнего и решающего утра в жизни колдуна.

Фао притронулся рукой к левой щеке и почувствовал теплую струйку крови. “Вот сорванец”, — с добродушной усмешкой подумал он о мальчишке. И надо же так сплестись событиям, что завтра утром он спасет Гзума от верной гибели, вытащит из воды. Сам утонет, но спасет. Во всяком случае, обязан это сделать, ибо мальчик очень важен для племени и, быть может, для всей последующей истории человечества.

Фао мысленно увидел, каким будет Гзум лет через десять, — молодым, но уже опытным охотником. Он хорошо сработается с новым колдуном, который наконец-то снимет запрет с Горы Духов. Новый колдун на гранитных изваяниях красной охрой будет рисовать оленей, лосей, лошадей.

Состязаясь в меткости, охотники станут бросать в изображения копья.

“Отличный психологический тренаж, — подумал Ленивый Фао. — Метая копья, они будут настраиваться на предстоящую охоту”.

Размышления колдуна были прерваны голосами женщин, приблизившихся к землянке.

— Фао! Нам помог дух Маленькой Сю.

— Мы принесли дары Маленькой Сю.

Когда-то давно маленькая девочка Сю утонула в болоте, примыкающем к Большой реке. С тех пор считалось, что дух ее покровительствовал собирателям орехов, клубней и птичьих яиц на островах болота.

Колдун должен сейчас выйти и взять дары Маленькой Сю. Но не сразу. Все поступки его рассчитаны по минутам.

Фао нащупал на груди амулет — костяную пластинку, напоминающую бизонью голову, и поднес ее к слабо тлеющим углям очага. На обратной стороне пластинки колдун расширил ногтем еле приметную трещинку и увидел крохотный циферблат электронных часов. Выждав четыре минуты, Ленивый Фао приподнял шкуру у входа и боязливо (так положено) высунул голову. Поблизости никого не было. На траве лежали корни, сочные стебли и два крупных гусиных яйца.

Корни и стебли брезгливый лже-Фао закопал в углу землянки. Гусиные яйца обмазал глиной, испек на углях по способу, принятому в племени, и с аппетитом съел.

Еще через час Ленивый Фао неторопливо шагал в сторону Горы Духов. Там он подкинул в догорающий костер сухих веток. На камень не сел, позволил себе немного расслабиться, отойти от жестко предписанных поступков. История от этого не пострадает. Все равно никто его здесь не видит.

Роль Ленивого Фао далась ему сегодня особенно тяжело. Чаще, чем когда-либо, тревожила мысль: а если узнают? Мысль вздорная, понимал сейчас Фао.

Но отдохнуть надо. Фао вышел на склон горы, обращенный в противоположную от стойбища сторону. Перед ним раскинулась саванна — кормилица племени. Саванна… Ему нравилось это слово, хотя, наверно, правильней было бы сказать — лесостепь. Обильная, удобная для расселения человека лесостепь. Сюда летом заходят животные даже из тропического пояса. А может, правильнее назвать прерией? Но пусть об этом думают биологи. У него своих забот хватает. Он привык говорить “саванна” и отвыкать не собирается.

Сейчас равнина выглядела пустынной. Лишь птицы оглашали зеленое безмолвие весенними песнями. Но вот вдали мелькнула горбатая спина бизона. Совсем близко на голый холм выскочили три лани, пугливо повертели головами и снова скрылись. Скоро потянутся с юга другие животные. И заколышутся высокие травы, поплывут в них ветвистые рога оленей, черные гривы лошадей.

Колдун сел на траву и обвел взглядом горизонт. Где-то там, за утопающими в синей дымке рощами, проходит граница ареала. За ней — неконтролируемый океан пространства и времени. Да и сам ареал, в центре которого он сейчас находится, оказался не столь подвластным, как хотелось. Много лет назад один из наиболее осторожных сотрудников лаборатории “Хронос” сказал: “Ареал — зияющая рана на теле истории. Малейшая неосторожность — и в рану можно занести инфекцию вмешательства”. Слова оказались пророческими. Сейчас лже-колдун призван залечить рану, сделать так, чтобы грядущая человеческая история развивалась естественно и нормально.

“Завтра. Все решится завтра”, — подумал Фао, уверенный в успехе своей странной миссии. А потом он отправится к озеру искать брата. Поиски, правда, никто не планировал. Все видели, что Александр погиб… А если не погиб? Если он прячется сейчас в дубовой роще? Эта мысль согревала лже-Фао в его нелепой жизни колдуна. Дубовая роща отсюда хорошо видна, она в пяти — шести километрах от горы, рядом с озером Круглым. Пойти туда и проверить свою догадку Фао пока не мог. Ход истории приковал его к стойбищу и священной Горе Духов. Но надежда, что он здесь не один, что где-то рядом находится брат, не покидала Фао.

Он встал и пошел к костру. Тяжкое бремя колдуна надо нести до конца. Фао подкинул в огонь веток, сел на камень и с закрытыми глазами привалился к березе. Взгляд его снова погружался в ушедшие дали охотничьей молодости. Вспоминались и первые удачливые годы колдуна. Это он делал для того, чтобы лучше вжиться в роль. Наконец окончательно почувствовал себя Ленивым Фао.

Стало заметно темнее. Грузные влажные тучи клубились над горой, застучали первые капли. Ленивый Фао тяжело поднялся и медленно зашагал по тропинке вниз.

В стойбище никого не было видно. Все попрятались в землянках. Но ребятишки все еще вертелись на берегу, а их колдун побаивался пуще взрослых. Особенно этого несносного Гзума.

Фао заковылял к своей землянке. Мальчишки уже кружились вокруг него, держась, правда, на почтительном расстоянии. Они приплясывали, корчили гримасы и вовсю горланили:

— Ленивый Фао! Глупый Фао!

“Сорванцы, — мысленно ругнул их колдун. — Но что с них возьмешь? Неузнаваемо изменится психика и поведение людей в будущем. Но мальчишки вечны. И много столетий спустя они будут такими же, как сейчас…”