От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - Александр Яковлев

Нет, честно, я не хочу этого. Клянусь моей головой. Но что я вижу? Англия — легкомысленные, безвольные люди. Эйфелево аббатство, «бобби» в шлемах. Можем ли мы, откровенно говоря, положиться на них? Или взять Францию — мелкие кузницы, старый добрый яблочный пирог. Я даже знаю, что их премьер-министра зовут Бобби Тэтчер. А может быть, вы думаете, что я не слыхал о Венеции?

…Каспар Хейг[580],мы все считаем, что Европа близка нам, за исключением того, что там едят улиток. И, как говорил Каспар, неужели же мы, располагая там американскими войсками, можем пожертвовать яблочным пирогом? Правда, кое-кого и жалеть-то нечего. Я имею в виду, разве хорошие люди едят улиток? Что? Нет, я никогда не говорил этого… Я, кажется, разбил стакан. Но не беспокойтесь, мои глазные линзы и вставные челюсти целы. Так что, если еще два (президентских. — Ред.)срока обеспечены, мы сумеем сохранить Америку, простите, Европу, и всех нас — Нэнси, собаку, яблочный пирог — свободными. Между прочим, у меня есть личное заверение мистера Гитлера на этот счет.

Мы назвали их «першингами», потому что Джек Першинг[581]— самый, черт возьми, великий генерал, которого мы когда-либо имели, обалдуй… Так что, нас записывают на пленку или передача идет прямо в эфир?

Неужели? Так вот, ни мои детки, ни моя собака Нэнси, ни моя яблочная жена — никто не хочет войны, за исключением этих чудовищ.

Разве что очень ограниченной. Нет, честно, в самом деле, только очень, очень ограниченной. Она даже вряд ли затронет вас в Европе. Ну, может быть, только Венецию. И бог с ней, она и так тонет. Ну кого еще? Дайте мне карту. Что собой представляет, например, этот Манчестер? Точка, всего лишь точка на карте… Когда же наконец мне принесут новый стакан?

Нет, я не говорил ничего подобного. Кто это сказал? Может быть, вы или собачий пирог?

Что касается текущего момента, взгляните на Польшу. Именно сейчас у них имеется два миллиона ракет «Нэнси», нацеленных на… гм, и мы должны обладать возможностью ответить на возможность… м-м-м. Я только что был на конюшне. Люди, которые знают лошадей, знают нечто большее. Это люди, которые, как может подтвердить каждый из нас, знают, откуда приходит мудрость. Только долгий день в седле учит этому. Помнится, объезжал я однажды гнедую кобылу. Этот запах, ветер в лицо. Вот суть Америки, Это вам не какие-нибудь улитки.

Долгая и счастливая семейная жизнь, субботний пирог, лошадь, возвращающаяся с газетой в зубах, поджаривающаяся на углях Нэнси — это все то, за что борется Европа. И я никогда не говорил ничего такого. Я просто хотел объясниться до конца.

Европа должна верить нам. Давайте обратимся к истории. Разве мы когда-нибудь оставались в стороне, чтобы все бремя мировой войны легло на Европу, тогда как США выжидали бы, кто победит, перед тем как принять участие? Пожалуй, только в первой и второй мировых войнах. Но тогда обстоятельства были весьма неясными, а условия полностью отсутствовали, да и обстановка в определенной степени не соответствовала.

Ну что, есть еще вопросы?»[582].

Пропагандистская машина США пытается выгородить президента, сваливая все на политическую «неопытность», на издержки его бывшей профессии актера. Б. Боярский пишет: «Рейган питает весьма наивное убеждение, что, поскольку он держится очень убедительно на телевидении, он верит в то, что говорит»[583].

Но хотя во многих американских характеристиках Р. Рейгана имеется горькая правда, его нельзя назвать новичком в политике. В молодости он работал в местных организациях демократов, а затем — республиканцев; руководил профсоюзом работников кино; два срока был губернатором крупнейшего, динамично развивающегося (благодаря сверхсовременным предприятиям военно-промышленного комплекса) штата страны; наконец, длительная борьба за «путь наверх», в высшие эшелоны политической иерархии. Иными словами, Рейган как президент страны — отнюдь не та фигура, которая не ведает, что творит. Напротив, ведает, если не во всех деталях, то, безусловно, в принципе, в стратегических аспектах политики. И творит вполне сознательно и целеустремленно, отлично отдавая себе отчет в характере задуманного.

Другой разговор, что все его действия замешены на фанатизме, ненависти к социализму, ко всем прогрессивным изменениям. Не отрицая влияния личных мировоззренческих взглядов и представлений Р. Рейгана, надо будет подчеркнуть, что реальные причины нынешнего трагического подъема американского милитаризма и фанатизма в принципе лежат в иной плоскости. Фанатизм — явление социальное, берущее свое начало в страхе буржуазии перед будущим. Хорошо известно, что логика фанатизма предпочитает веру анализу. Фанатизм — вовсе не болезненные галлюцинации, а его представители не сумасшедшие. Образование — тоже не лекарство от этой эпидемии. Фанатики не слышат себя так, как их слышат другие, они не понимают иронии, иначе бы самая мощная бомба в мире не была названа «миротворцем»[584]. Фанатики стопроцентно уверены в своей правоте, поэтому они выглядят порой сумасбродами. Но за всем этим стоит исступленная жажда власти, которую монополистический капитал стремится увековечить. Приход фанатиков к власти в США — явление многозначительное и настораживающее, ибо фанатизм, повенчанный с ядерным оружием, может обернуться непоправимой бедой для всего человечества.

Сердцевина нынешней стратегии правящей олигархии США — ставка на конфронтацию с Советским Союзом по любому поводу, на достижение «победы» в ядерной войне. Основу военной доктрины на 80-е годы, как это было сформулировано американскими стратегами в 1981 году, составляет «прямое противоборство» между США и СССР. В контексте этой стратегии усилия США направлены и на то, чтобы заставить Западную Европу, Японию и другие страны принять систему международной конфронтации, в которой они будут вновь — как и в первые послевоенные десятилетия — подчинены американской мощи[585]. Другими словами, конфронтация и напряженность в качестве механизма контролирования собственных союзников.

Размещение американских ядерных ракет в Западной Европе — безответственный шаг к дальнейшему усилению напряженности в мире. Подведение ракетно-ядерной базы под рейгановскую программу «крестового похода» нельзя квалифицировать иначе как авантюризм и безрассудство, могущие иметь непредсказуемые последствия. Многолетняя массированная пропагандистская кампания, беззастенчивое политическое и экономическое давление, выкручивание рук на дипломатическом поприще, демагогия и прямой обман не только народов, но и ряда правительств государств-союзников привнесли свои горькие плоды. Соединенным Штатам удалось принудить некоторые западноевропейские страны разместить на своей территории оружие первого удара, нацеленное на СССР и его союзников. Тем самым эти государства в кардинальнейших вопросах безопасности поставили себя в зависимость от произвола вашингтонских «крестоносцев» — произвола, который они не в состоянии контролировать ни сейчас, ни в будущем.

Нельзя не видеть, что руководители американской администрации утратили политические, психологические, поведенческие тормоза в международных делах. В отношениях с другими странами взяли верх воинственность и истеричность. Создается впечатление, что у нынешних планировщиков американской внешней политики отсутствует знание того, что международные реалии носят объективный характер, выражаются в бесстрастных фактах, не прощают действий, приходящих в столкновение с требованиями жизни. Как отмечается в книге «Построение мира», история покрыта обломками политики тех лидеров и стран, которые действовали на основе своих иллюзий, а не реальностей[586]. И ни эмоции, ни словесные заклинания, на которые столь падки нынешние лидеры США, не могут устранить действительности, подчинить ее амбициозному своеволию.

Разумеется, антисоветизм и антикоммунизм Рейгана не являются, как отмечает журнал «Форин афферс», сюрпризом. Нынешний президент США исповедовал эту идеологию долгие годы. Но за всем этим нельзя не видеть принципиальной заряженности правящих кругов США на достижение имперских целей. За политическим курсом, если рассматривать его в совокупности, стоят вполне осознанные классовые — экономические и политические — интересы господствующих сил этой страны.

Милитаризм и воинствующий шовинизм нынешней администрации представляют собой логическое, многими годами подготовленное продолжение стратегии американского империализма. Подходы к мировым делам остаются принципиально неизменными, они варьируются по тактике, но их стратегическая сущность остается прежней — курс на мировую империю через победоносную ядерную войну.

В сущности, обе «холодные войны» развязаны США по причинам, в центре которых маячила идея о создании «американского мира». Об этом без уверток заявил 21 мая 1982 года У. Кларк — помощник Рейгана по национальной безопасности. Определяя стратегическую цель США, он объявил ее сутью содействие «установлению международного порядка, на поддержку которого могут опираться американские институты и принципы». Даже неразборчивая подневольная пресса монополий не особенно рьяно пропагандировала откровения рупора президента. Застеснялась она, разумеется, не по соображениям морали, а в силу понимания, что подобные заявления подрывают американские пропагандистские стереотипы о «благородных демократиях» и «нечестивцах», о чем говорил Рейган в британском парламенте.