Чужой для всех. Книга 2 - Rein Oberst

-Разрешите остановить колонну, — обратился к Ольбрихту его адъютант старший лейтенант Кессель.

-Нет, не надо! Подождем. Идите, обустройте личный состав сопровождения. Здесь рядом казармы СС. Я и майор Шлинк постоим, покурим. Встретимся в штабе комендатуры.Связисты дежурят круглосуточно, посменно. Выполняйте! — распорядился Франц и отпустил офицера.

Увиденная картина усилила гнетущее настроение Франца. Их два раза обстреляли американские истребители, когда они добирались сюда. Пришлось прятаться как зайцам. А здесь — этот ад. — Надо терпеть, Франц, — поддержал друга Клаус. — Готовится серьезная операция. Отбор офицеров РККА — маленький шаг в его подготовке.

-Все это правильно, Клаус, но тяжело смотреть на эти ходячие трупы. Ведь это мы, немцы, виноваты в геноциде целых народов Европы. — Франц сжал зубы. Шрам — отпечаток сражений под Курском, натянулся, побагровел.

-Это хорошо, что ты это осознаешь...

-Вы мне что-то сказали? — к Францу повернулся майор Иоганн Шлинк, куривший сигарету.

-Нет. Это мысли вслух.

-А-а... Страшное место, господин подполковник, замечу вам. Не понял только, зачем вы меня сюда привезли. Помочь узникам в данный момент мы не можем. Совершить диверсию — глупо. Еще не время. Но я знаю об одном, что рано или поздно всех эсэсовцев мы перевешаем. Будьте спокойны. От правосудия никто не уйдет.

— Не сомневаюсь, господин майор, — Франц сдержано улыбнулся. — У вас хватка железная. Нервы, правда, немного шалят, но спали в дороге вы хорошо. А цель ваша следующая, — Франц придвинулся ближе к майору. — Будете мне помогать отбирать среди узников командный состав Красной Армии. Из них мы организуем штрафные батальоны.

-Что? Штрафбаты? Зачем? — Киселев поперхнулся, закашлялся. — Вы думаете, русские командиры пойдут воевать против русских? — он сплюнул, горячась, и выбросил окурок. Его изумила цель посещения лагеря смерти.

-А почему бы и нет? Русская освободительная армия Власова в своем составе насчитывает более ста двадцати тысяч военнослужащих. Ее силы используются на различных фронтовых участках. Воюет армия неплохо. Дерется ожесточенно.

-Тот, кто хотел, уже давно перешел на сторону врага, господин подполковник. На дворе ноябрь 44 года. Советская Армия на пороге Германии, — жестко отреагировал на реплику немца Киселев. — А с 'власовцами', — глаза офицера Смерш загорелись недобрым блеском,— у нас будет отдельный разговор. Я буду слабым помощников в вашем деле.

-Не волнуйтесь, господин майор, — спокойно отозвался Ольбрихт на нервозность русского разведчика. — Основная работа уже проведена. Списки составлены, люди отобраны. Всего -четыреста командиров РККА разного ранга. Из них мы отберем костяк, кто будет командовать подразделениями. Кроме того эти штрафбаты не будут участвовать в боевых действиях протии Красной Армии. Это я вам гарантирую. Они нам понадобятся для других целей.

-Что еще за цели? — Киселев подозрительно посмотрел на Ольбрихта.

-Разговор об этом будет позже, господин майор. Предписание вы получили. Приказом Генштаба Сухопутных Сил Вермахта вы назначены офицером оперативно-мобилизационного Управления. Сейчас подчинены мне. Так что не артачьтесь. Выполняйте свои обязанности. И больше молчите, доверьтесь моей интуиции. Недаром ко мне приходят видения. Главное в лагере не сорвитесь. Я видел, как вы сжали кулаки и выбросили с остервенением окурок. То, что мы уже увидели и еще увидим — это действительно страшно и омерзительно. Но надо терпеть. Я вас убедил?

-Хорошо,— недовольно ответил русский разведчик. — Посмотрим, что из этого выйдет.

Когда последние узники прошли через ворота и путь в лагерь был свободен, к Ольбрихту устремился дежурный по комендатуре. Представившись и извинившись за задержку, офицер пригласил гостей в штаб.

-Мы получили из Главного административно-хозяйственного управления из группы 'Д' телеграмму о вашем приезде, также был звонок из Генштаба. Списки подготовлены. Проблем с отбором заключенных русских у вас не будет, — словоохотливый дежурный на ходу докладывал Ольбрихту о ситуации связанной с его приездом. — Пожалуйста, заходите, — он открыл перед Ольбрихт тяжелую кованую калитку ворот. Тот остановился, пальцем указал на надпись: — Кто это придумал?

У молодого дежурного офицера СС, воспитанника 'гитлерюгенд" загорелись глаза. — Хорошая фраза, господин подполковник. Каждому воздается по его заслугам. Это справедливо.

— Значит все, кто содержатся у вас под стражей, заслужили такой участи?

-Я не думал над этим вопросом. Но раз они здесь — значит так надо, — с наивной легкостью парировал офицер. Затем он вытянулся и заученными когда-то лозунгами ответил: — Мы, немцы, вершители судеб мира. Наш фюрер ведет нас к победе. Он освободил нас от такой химеры как совесть. Кто здесь находится, за что, я не должен думать и осуждать. Проходите вперед, господин подполковник. Комендант лагеря оберфюрер СС Герман Пистер вас ждет.

-Хороший ответ, лейтенант.Вы далеко пойдете по служебной карьере.

-Хайль, Гитлер!-звонко выкрикнул молодой немец, вскинув руку и щелкнул каблуками,вытягиваясь во фрунт. На его лице сияла улыбка от похвалы.

-Хайль. -Тихо, без эмоций ответили офицеры и вошли через калитку во внутрь лагеря. Пройдя комнату дежурного по комендатуре, и поднявшись на второй этаж они очутились в приемном бюро коменданта, вошли в его просторный кабинет. Сразу бросился в глаза огромный портрет фюрера, висевший на стене сзади рабочего стола Пистера. Офицеры вскинули руки в официальном приветствии члена нацистской партии. Оберфюрер СС (звание между полковником и генералом) небрежно поднял руку и встал из-за стола. Глаза цепкие, настороженные. Лицо опухшее,с глубокими морщинами, но чисто выбритое. Волосы редкие, зачесаны назад. Серая форма слегка помята, на черных петлицах два дубовых листа, на погонах из серебряного жгута две четырехлучевые звездочки полковника.На столе лежала фуражка офицера СС с немецким орлом, державшим свастику и черепом по центру околыша.

-Присаживайтесь, господа офицеры. Я вижу у вас серьезное дело ко мне, раз приехали из Берлина.

-Спасибо, оберфюрер.— Ольбрихт снял перчатки, фуражку, положил их на стол. Прошелся спокойно по кабинету, дав понять коменданту, что он здесь на равных, подошел к окну, которое выходило на огромный апельплатц. Вновь прибывшие заключенные стояли на плацу в тревожном ожидании своей участи. Вдали виднелись бараки. Много бараков: однотипных, деревянных, холодных, с огромной скученностью узников в них. Вокруг лагеря проволочное заграждение. Часовые в стационарных вышках. Наряды с собаками по внешнему периметру. По-прежнему из трубы крематория валил черный смрадный дым.