Край бесконечности (сборник) - Сандра Макдональд

– Понимаете, – сказала Люси, – слово «дама» означает не то, что вы себе вообразили, но… Ладно, хорошо, я вышла за вас замуж, я – ваша дама. Я вижу, вы разозлились. Вы всегда злитесь, когда я веду себя не как дама и говорю о честности и справедливости.

– Будем объективны, – сказал Пита. – Возьмем низкопробных женщин с венерианской орбиты. Никто не называет их истинными дамами!

– Конечно же, нет, – признала Люси. – Они не в состоянии даже побывать на поверхности своей планеты! Это поистине грустно.

– А Земля, так называемый материнский мир? Когда-то все землянки были как земные праматери, и что стало с ними теперь? Они неряшливы, они грязны, они – всеобщее посмешище! О марсианских женщинах даже вспоминать противно! Профурсетки, которые мерзнут на красном песке и притворяются, что способны дышать!

– Я уверена, они делают все, чтобы оставаться приличными женщинами.

– Да ладно вам. А женщины на орбитах Сатурна и Юпитера? Вот уж кто смешон так смешон! И, надеюсь, вы не станете защищать сомнительных послеженщин Нептуна и Урана…

– Чужачки живут в астероидах нормальной жизнью.

– Но не как дамы в нашем обществе! У астероидных женщин нет ни наших гигантских каньонов, ни полярного ледника – источника питьевой воды! Соглашусь, на астероидах имеются полезные ресурсы. Лед, кое-какие металлы, неплохой гравитационный потенциал. Но у нас, благопристойных мещан внутри Меркурия, у нас-то есть металлы куда чище и полезнее! Металлы в планетарных количествах! Не говоря о фантастической солнечной энергии! Каждый меркурианский день наши роботы собирают энергетический урожай, который на мелком астероиде не собрать и за десять лет! – Пита глубоко вдохнул спертый воздух Предкамеры. – Вы не в силах отрицать все эти факты, признайте!

Люси молчала, а значит, ничего не отрицала.

– Не хочу показаться негалантным, – подвел черту Пита, – но женщины, выросшие на астероидах, лишены плотности! Ни грана благопристойной плотности. Они гротескны! Как быть приличному мужчине, если он обречен на брак с дряблой, каплевидной, бескостной женщиной с руками вместо ног? Да я содрогаюсь при мысли об этом! Их жизнь невообразима.

Люси коснулась своего удлиненного черепа, провела руками по лоснящейся тонкой белой коже.

– Пита, все верно. Чужачки омерзительны.

– Я рад, что вы это признаете. Между тем из вашего вывода есть важное следствие, – возликовал Пита. – Если чужаки гротескны – а мы оба согласны с тем, что они таковы, – значит, мы с вами нормальны. Возможно, мы страдаем – я, и вы тоже, мы страдаем, быть может, от угнетения, – но жизнь, и честь, и приличия – это вовсе не забавы и развлечения… При всем том в конечном счете мы с вами – меркурианцы. Я тот, кто я есть, и вы тоже.

– Я меркурианка, – подтвердила Люси. – Но слишком о многом вы умолчали.

Она многозначительно смотрела на переходный шлюз, но Пита не уходил – ему стало любопытно, к чему она клонит.

– Миссис Перец, это всего лишь обычай, – заговорил он. – Иногда нами здесь овладевает гордыня, будто мы овладели Пиком Вечного Света… Однако фактура нашего существования сводится к традиции. Истина в том, что, с метафизической точки зрения, это лишь социальная привычка! Некогда весь этот мир был как одна безотрадная Предкамера, в которой мы застряли…

Пита воздел руки.

– Я знаю, что жизнь нечестна и несправедлива. И я желал бы это изменить – но как? Если вы хотите реформы гендерных отношений, вам следует поднять этот вопрос на политическом совете дам-старейшин. Чего вы ждете от меня? Старые ведьмы смотрят на мужчин моего возраста как на каких-то личинок.

– Я ни о чем вас не просила, – напомнила Люси. – Я даже сказала вам, что тут нет вашей вины.

– Ну да, вы это сказали, но… разве не имелось в виду, что я должен на что-то решиться? И, конечно, не для того мы с вами встретились в день годовщины… Чтобы все время ныть.

Они надолго замолчали. Пита стал сожалеть, что жаловался на жалобы. Это было метадействие – весьма рекурсивно с его стороны. Неудивительно, что Люси смутилась.

– У нас есть велосипеды, – сказала она.

– Что?

– Велосипеды. Транспортные средства с двумя колесами. Мужчинам и женщинам разрешается встречаться вне пурды, если они едут на велосипедах. Никто не обвинит нас в неблагопристойности, если мы сядем на движущиеся машины.

– Миссис Перец, я видел велосипеды… но не вполне вас понимаю.

– Давайте скажем, – предложила Люси, запинаясь, – что исследуем современный мир. Есть немало шахтных стволов, куда можно добраться только на машинах. Если мы проедем пару километров – я разумею, вместе, но на велосипедах, – кто упрекнет нас в нарушении обычаев? В попрании приличий?

– Что значит – на велосипедах? Разве эти механизмы не опасны? Можно свалиться с велосипеда и свернуть себе шею! Велосипеды механически нестабильны! У них всего два колеса!

– Да, научиться ездить на велосипеде непросто. Я падала пару раз и даже крепко ушиблась. Зато теперь я не упаду! Для планет с низкой гравитацией велосипеды идеальны. Они напрягают мышцы ног. И усиливают кости. Велосипед – изобретение здоровое и современное.

Пита оценил этот набор аргументов. Конечно, он видел женщин на велосипедах – и мужчин тоже, но раз в десять реже, чем женщин, – однако никогда не считал это увлечение чем-то серьезным. Катание на велосипеде казалось ему девичьей прихотью: все эти женщины в безликих шлемах и черных мешковатых одеждах, разъезжающие на задорно раскрашенных конструкциях…

Но, может, тут и был свой инженерный умысел. Велосипеды в этом мире появились, потому что сетка туннелей расширялась. Роботы не уставали прогрызать все новые и новые ходы в богатейших минеральных пластах планеты. Мир разрастался методически.

Современный Меркурий уже не был прежним тесным мирком, население которого ютилось в отсеках и шлюзах, отдаляясь от них лишь на жалкие сотни метров. Роботы распарывали кору планеты, а за ними приходили поселенцы – так здесь было всегда. Этого требовал здравый смысл, который не могли отрицать даже консерваторы.

– Я мог бы изготовить велосипед, – заявил Пита. – Придумать его и распечатать. Не женский, разумеется, а пристойное транспортное средство.

– Под велосипедным шлемом вам не нужно носить вуаль, – воодушевилась Люси. – Никто не узнает вас на велосипеде… кроме меня, само собой, поскольку я, разумеется, узнаю вас всегда.

– Решено. Я возьмусь за велосипед немедленно! И отчитаюсь о проделанной работе на следующей нашей встрече.

Пожав руки, они удалились через разные железные двери.

Официально для траура по покойному полковнику Хартманну Шринивасану ДеБлейки отвели целый день. Из уважения к меркурианскому первопроходцу оплакивать его полагалось одни меркурианские сутки.