Меченные проклятием - Дэйв Дункан

- А не то, что случится?

- Я авайлграт, а не шуулграт.

- Не увиливай! Что нам делать в Рарагаше? Нанести визит Лабранце Ламит?

Ордур опасливо покосился на Булриона, потом отвел глаза в сторону.

- Она и сама вас заметит. Еще не успеете ступить на дно кратера, а она уже будет знать о вашем прибытии. И будет осведомлена о событиях за пределами Рарагаша - возможно, о войне в Веснаре, о том, что поделывают карпанцы. Главное - будь с ней очень осторожна.

И он опять глянул на Булриона.

Гвин тоже поглядела на мужа, передавая ему нож.

- О чем это вы? - спросил Булрион. - Опять об этом вздорном пророчестве, что я стану Обновителем?

Ордур повернулся спиной к Ниад, хотя та как будто и не думала прислушиваться к их разговору, и сказал тихим голосом, уже без тени шутки:

- По-моему, Лабранца не считает это пророчество вздорным, Булрион-садж. Надеюсь, жена передала тебе, что я думаю о нашей любимой председательнице. Эта женщина любит власть - и обладает огромной властью. Большей, чем кто-либо другой в Куолии, за исключением, пожалуй, главаря карпанских орд. Если появится новый император, все изменится, разве что Лабранца сумеет взять власть над властителем. Но ей гораздо проще убить тебя, пока не начались неприятности - я хочу сказать, неприятности для нее.

- Чушь!

- Возможно. Но ты выполнил свое обещание - привез меченых в Рарагаш. Череполикие оставили вас в покое - так почему бы тебе со своим выводком не повернуть обратно на юг? Это гораздо безопаснее, чем ехать в Рарагаш. Спуститесь к морскому берегу и приплывёте в Далинг по реке.

Булрион оглядел лагерь, задержав взгляд на каждом из Тарнов. Они все устали. Почернели от пепла, уже два дня не пили хорошей воды. Последнее время из-за холода были вынуждены спать кучами, согревая друг друга. Да разве он осмелится просить их пройти через все это еще раз, не отдохнув. Нет. Да и кто сказал, что Череполикие не скрываются поблизости, чтобы убедиться в их прибытии в Рарагаш? Небось и сейчас за ними наблюдают.

- У меня нет таких притязаний. На что мне императорский трон?

Ордур вопросительно посмотрел на Гвин. Если он ждал от нее каких-то слов, то не дождался.

- Иногда Судьбы распоряжаются нами самым неожиданным образом, нашелся он. - И дело часто не в истине, а в том, что считают за истину. Понятно?

Не смотри, что красавчик, башка варит будь здоров. Булрион отлично его понял.

- Хочешь сказать, важно не то, что думаю я, а что думает Лабранца? Веснарский король Гексцион Гараб, например, думал, что Булрион Тарн нуждается в присмотре, и приставил к нему Устрашителя и шесть убийц. Допустим, шуулграты в Далинге и в самом деле предсказали обо мне эту брехню. Но они же сошли с ума - разве не так?

- Да, я слышал, что так.

- Значит, они изменили будущее. И их пророчество недействительно.

Ордур покачал головой.

- Скажи ему, Гвин.

- М-м-м? - Гвин потрогала пальцем блестящий камешек, который валялся у нее под ногами. - Он прав, милый. Или, вернее, ты не прав. Предсказатели изменили свое собственное будущее, но это не значит, что их пророчество не сбудется. Мало ли чего они там наговорили! А твое будущее, возможно, осталось неизменным. - Она прикусила губу. - А что думает Тибал? Ты не знаешь, Ордур?

- Будто он скажет!

- Но у него очень выразительное лицо. Мне кажется, для шуулграта это недостаток. И не рассказывай, что ты не допытывался. Я за тобой следила.

Ордур драматически схватился за голову:

- Ох уж эти женщины!

- Отвечай на вопрос!

- Зачем? Если я правильно догадался, ему грозит безумие.

- Ты знаешь зачем.

Ордур сощурился. Его лицо исказила недовольная гримаса.

- Ты тоже знаешь. Ну ладно. Я догадываюсь, что думает Тибал. Вряд ли он видит тебя будущим императором, Булрион Тарн. Именно поэтому я и считаю, что тебе грозит серьезная опасность. Лабранца уж постарается, чтоб ты не ушел из Рарагаша живым. И я не уверен, что нам с Тибалом удастся это предотвратить.

44

Когда Булрион сказал, что пора выступать, Гвин не стала спорить. Какая бы опасность ни грозила им в Рарагаше, она мечтала о передышке, о том, чтобы несколько дней поковылять по земле на собственных ногах, а не трястись с утра до вечера в седле. Ей казалось, что она сыта лошадьми и их запахом до конца своих дней. Ордур обещал, что в Рарагаше ей дадут вдоволь горячей воды, и одна мысль об этом приводила Гвин в радостное возбуждение.

- Советую пустить вперед Раксала и джоолгратов, - сказал он.

- Почему? - подозрительно глядя на него, спросил Булрион.

- Потому что Тибал захочет ехать последним. У въезда в кратер всегда стоят сторожевые, и одним из них обязательно бывает джоолграт. Их надо предупредить, что с нами едет шуулграт. - Ордур обезоруживающе сверкнул белыми зубами на почерневшем от пепла лице. - Эту предосторожность принимают издавна.

Булрион пожал плечами и позвал Раксала. Гвин утомленно поплелась к Утренней Звезде. Кобыла устала даже больше нее, и для этого были серьезные основания.

- Последний день пути, девочка, - сказала ей Гвин. - Завтра будешь лежать на травке, задрав копыта.

Когда отряд двинулся по покрытой шлаком дороге, Гвин догнала Булриона, ехавшего во главе кавалькады. Он улыбнулся ей. Глаза у него покраснели, но слой пепла на лице даже молодил его; во всяком случае, в бороде не было видно седины. Но он по-прежнему оставался патриархом, самым старым человеком в отряде, даже старше Шарда, а также бесспорным предводителем. На него все равнялись. Ему была чужда глупая бравада, но в течение всего путешествия он неизменно проявлял мужество, выносливость и доброжелательность. Если это по силам Старику, то по силам и нам, рассуждали Тарны. Они последуют за ним, куда бы он ни повел их. Гвин не уставала восхищаться мужем. Она вышла замуж за исполина, теперь ей придется подвергнуть его еще одному испытанию. Две недели тому назад, когда Ордур открыл ей тайну участия Академии в политической жизни Куолии, она тут же пересказала все Булриону. Она ни на секунду не усомнилась, что должна это сделать, хотя понимала, как сильно ранит ее мужа открытие, что Полион оказался невинной жертвой гнусной дворцовой интриги. Но о странных вещах, которые происходят с ней самой, она не сказала ему ни слова.

С того дня она непрерывно, как термит, грызла эту загадку и пришла к неизбежному выводу. Голос, странное поведение меченых в ее присутствии... и, главное, воспоминание о той ночи, когда умерли ее дети. Все это подсказывало ответ - вернее, в этом-то и заключалась вся сложность. В ту ночь она была в гостинице совсем одна - все сбежали в страхе перед звездной немочью. Перед самым рассветом она завернула два маленьких тела в чистую ткань и вынесла их на улицу, где их должна была подобрать телега, увозящая жертв эпидемии. Таков был закон. Затем она вернулась к себе в комнату и в беспамятстве упала на пол. Придя в себя, она сумела дотащиться до постели. Ей казалось, что она была без сознания совсем недолго.