Путь в Обитель Бога - Юрий Соколов

Укрепления стояли нетронутыми — в том же виде, как на следующий день после смерти последнего бойца сводного заградотряда. Только завал на дороге разобрали, растащив в стороны загромождавшие её каменные глыбы. Посреди пробитого прохода, с огненным мечом наготове, возвышался рувим.

Лошадь Орекса шарахнулась в сторону, едва не сбросив Коу. Мы остановились. Только что, только что в проходе никого не было!.. Имхотеп продолжал идти, потом тоже остановился, оказавшись впереди нас.

— Ты не должен следовать с ними дальше, — сказал рувим громоподобным голосом. Но этот голос не отразился от окружающих скал — от него не было эха.

— Позволь мне спуститься в ущелье, — тихо сказал Имхотеп. — Это не будет нарушением правил.

— Ты можешь. Но если сделаешь, что задумал, один из вас умрёт. И кто знает, останутся ли в живых остальные?

— Я согласен.

Меня покоробила лёгкость, с которой Имхотеп согласился пожертвовать одним членом нашей команды, однако вмешиваться я не спешил. Он говорил о правилах, и явно о правилах такой игры, о которой я не имел понятия. Почему ему было так важно сделать вместе с нами ещё несколько тысяч шагов, если он всё равно собирался уйти? Ещё утром он попрощался с Коу, а по сути — со всеми. Генка недоумённо посмотрел сперва на Бобела, потом на Орекса, и я почувствовал, что все трое понимают не больше моего, а может, и рувима не слышат. Коу смотрела на великана с мечом без страха, но с должным уважением. Конь под ней уже успокоился.

— Не испытывай судьбу, Просветлённый! — ещё повысил голос рувим, хотя, казалось, куда уж громче. Он в нетерпении шевельнул мечом, и один из лежавших у дороги валунов лениво развалился на две части. — Ты не можешь пройти вместе с ними дальше ущелья! Не можешь присоединиться к ним позже!

— Я знаю, — ответил Имхотеп.

— Тогда иди!

Рувим исчез. Не растворился в воздухе, не улетел — просто исчез. Я неуверенно прошёл к тому месту, где он только что стоял. Ни следов в пыли, ничего. Только разрезанный пополам камень подтверждал его недавнее присутствие. Луч солнца, на секунду пробивший низкие тучи, отразился на гладких, почти зеркальных поверхностях.

— Идёмте, у нас мало времени, — сказал Имхотеп и не оглядываясь указал рукой назад. Там, далеко позади, у начала подъёма к перевалу появились несколько всадников.

— Они будут здесь раньше, чем мы пройдём ущелье, — сказал Орекс.

Имхотеп вздрогнул. Я понял, что Орекс и вправду ничего не слышал из его разговора с рувимом.

— Не имеет значения, — сказал Имхотеп. — Давайте поторопимся.

Чтобы избежать дальнейших разговоров и неизбежных объяснений, я первым двинулся по проходу. Туда, где смерть ждала одного из нас, а может — всех нас. Но какая разница, где умирать? Самая верная смерть шла сзади, в лице двухсот яйцеголовых на кентаврах, каждый из которых тоже был бойцом.

Меня догнал Тотигай.

— Будет плохо, Элф? — озабоченно спросил он.

— Я ещё не знаю. Правда — не знаю.

— Тогда сделай лицо жизнерадостным. Вид у тебя похоронный.

— Кого-то мы сегодня точно похороним.

С восточной стороны перевала расстрелянных машин было гораздо больше, чем с западной. На дороге виднелись следы кое-как засыпанных воронок — после эпидемии здесь ещё ходили автокараваны. Мёртвые тачки, на которых люди пытались убежать от чумы, растаскивали в стороны, но останки никто не хоронил. Чем дальше, тем больше повсюду лежало костей.

Скалы, стиснувшие Перевал Мёртвых, по мере спуска в долину расходились всё шире, одновременно становясь всё круче и неприступнее. Затем они вновь сближались, оставляя между собой длинный и узкий коридор, из которого не было никаких других выходов, как только вперёд и назад. Это было одно из самых мрачных мест, которые я видел, и дурная слава чумного могильника под открытым небом немногое могла прибавить к тому, на что глядели здесь глаза путешественника сто или двести лет назад. Мы дошли до средины ущелья, когда у блокпоста показался первый всадник. Сперва он стоял там один, затем к нему присоединились сразу несколько. Имхотеп остановился.

— Здесь я вас оставлю, — сказал он, снимая с плеч свою котомку с галетами и отдавая её мне. — Это мой подарок. Прошу тебя, Элф, когда найдёшь Колесницу Надзирателей, распорядись ею мудро.

— Я постараюсь.

— А теперь идите, не медлите.

Больше никто ничего не сказал. Выбираясь из каменного коридора во вторую, такую же просторную, как и первая, часть Долины Скелетов, я несколько раз оглядывался и видел фигурку в жёлтом на том же месте. Не знаю, чего я ждал. Мне казалось, что Имхотеп вот-вот исчезнет, как до него исчез рувим. Но он просто смотрел нам вслед.

Длинная цепь всадников растянулась по спуску от Перевала Мёртвых, и передовые достигли дна долины, когда мы начали подъём на противоположной её стороне. Здесь скалы были не такими высокими и обрывистыми. Нам предстояло только перевалить через низкий, выгнутый подковой хребет, чтобы попасть в восточную часть Нинаксе. Оказавшись наверху, мы остановились, и я оглянулся. Имхотепа я больше не видел, а яйцеголовые должны были уже втянуться в ущелье.

— Чего мы ждём, Элф? — спросил Орекс. — Надо двигаться дальше. Здесь неподходящее место для обороны.

Мы стояли на плоской вершине хребта, где не имелось укрытий — ни скал, ни даже крупных валунов, только брошенная техника и кости.

— Принимать бой стоило бы раньше, если ты это задумал, — добавил Орекс. — У блокпоста или в самой узкой части ущелья. Там мы могли их остановить. А здесь что?

— Погоди, — сказал я. — Сейчас яйцеголовые встретятся с Имхотепом.

— Что ты говоришь? Его давно там нет! Что ему там делать? Ты не знаешь кийнаков! Конечно, он ушёл. Не знаю как, но ушёл.

— Он остался, — возразил я. — Что-то должно случиться.

Земля дрогнула у нас под ногами на моих последних словах. Конь дал свечку, и Коу, встав в стременах, обхватила его руками за шею, чтобы не упасть. Глухой подземный гул волной прокатился по долине. Орекс поймал уздечку, осадил коня, и Бобел быстро снял Коу с седла.

— Имхотеп!.. — невольно закричал я, не в силах оторвать взгляд от того места, где он находился.

В ущелье со скал с обеих сторон сыпались камни — туда лились настоящие реки камней и обваливались целые утёсы. Горные вершины вокруг шатало и корёжило. На том месте, где стояли мы, едва можно было удержаться на ногах, а внизу творилось нечто невообразимое. Оттуда накатывал оглушающий грохот и там на глазах менялся рисунок гор. Когда всё закончилось, никакого прохода в средине долины больше не существовало, — только колоссальный столб пыли поднимался в хмурое додхарское небо.