Катакомбы - Валентин Катаев

— Не плачь, Мотя, — сказал Петр Васильевич и стал гладить ее волосы.

— Я не плачу, — ответила она. — А только мне так ее жалко, мою Валечку, так обидно… и Марину, и папочку, и всех людей! Если б вы только знали, Петя! Вы не обижаетесь, что я вас называю Петя?

Она глубоко вздохнула и снова замолчала. И Петру Васильевичу опять показалось, что она умерла. Она молчала так долго, что встревожился Черноиваненко.

— Мотя, Мотя… — шепотом позвал он.

Но она не откликалась. Наконец она вдруг попросила зажечь фонарь. Она просила так настойчиво, с таким странным возбуждением, что Черноиваненко стало страшно. Он подумал, что у нее начинается агония, и, желая ей облегчить последние минуты, стал торопливо чиркать зажигалкой Синичкина-Железного. Она долго не зажигалась, только летели искры. Наконец загорелась. Дрожащими руками Черноиваненко зажег фонарь с последней каплей керосина. Скоро она выгорит, и тогда для них всех наступит вечная тьма.

Перепелицкая сидела, вытянув ноги, прислонясь к стене. Она была так страшна, что Черноиваненко пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закричать. Бачей прикрыл глаза ладонью и незаметно отвернулся. Совсем слабое, последнее пламя еле жило за решеткой «летучей мыши». Каждый миг оно готово было оторваться от крошечного кончика фитиля, улететь и навсегда исчезнуть.

Фонарь освещал тесную пещеру, где они находились. В этой пещере скрещивались три хода. Через один они пришли, два других расходились в противоположные стороны.

— Ну, Мотечка, тебе лучше при свете? — сказал Черноиваненко.

Она кивнула головой и знаком попросила подать ей фонарь. Она взяла его и поставила перед собой на землю. Затем она осторожно, с большими усилиями подняла стекло.

Воздух в пещере был так неподвижен, что язычок пламени даже не пошевелился. Она уставилась глазами на этот маленький язычок с таким нечеловеческим напряжением, что у нее на шее надулись жилы.

И вдруг Черноиваненко понял, для чего она это сделала. Он вздрогнул и схватил Петра Васильевича за плечо.

— Бачей, тише! — сказал он, сдерживая дыхание. — Не дыши. Замри.

Петр Васильевич тоже понял.

Теперь они все трое в упор смотрели на неподвижный язычок пламени, понимая, что в нем заключается вся их жизнь.

Вдруг язычок тихонько отогнулся в одну сторону, затем выпрямился и снова отогнулся. Это было движение воздуха, такое слабое, что его мог почувствовать только самый маленький язычок пламени. Неощутимая воздушная струя согнула маленькое пламя. Это был сквозняк. И он дул в определенном направлении. Судя по отогнувшемуся язычку, воздух шел из правого хода. Черноиваненко схватил фонарь и бросился туда. Петр Васильевич одним движением поднял с земли Матрену Терентьевну, и они последовали за Черноиваненко, за слабым огоньком фонаря, который он держал перед собой в вытянутой руке. Они шли некоторое время, и вдруг свет погас: керосин догорел. Подземная тьма снова навалилась на них. Конец… Но в это время они увидели впереди на стенах хода еле заметное синеватое отражение дневного света.

Гавриил Семенович отшвырнул фонарь, который уже был ему не нужен, и, спотыкаясь, побежал на дневной свет. Свет усиливался, наполнял весь ход струящимися, бушующими волнами. Черноиваненко увидел скважину… Когда Петр Васильевич, поддерживая Матрену Терентьевну, добрался до щели, Черноиваненко пытался в нее пролезть, но она была так узка, что в нее еле можно было просунуть плечо. Черноиваненко просунул плечо, стараясь разворотить камни, завалившие выход. Но камни не поддавались. Тогда они втроем из последних сил навалились на потрескавшуюся от недавних оползней ракушечную глыбу.

Они колотили ее кулаками, они засовывали пальцы в острые трещины и, срывая ногти, расшатывали камни, они бросались на них грудью — и камни вдруг сдвинулись, разошлись, посыпались вниз, ход открылся, и в лицо им с такой силой ударили морской ветер и солнце, что они с трудом устояли на ногах.

По очертанию берега они поняли, что находятся где-то между Большим Фонтаном и дачей Ковалевского. Подземный ход выходил на обрыв, висевший почти над самым морем.

Ослепительное, как бы раскаленное добела утреннее солнце беспощадно било в глаза. Штормовой ветер свистел в трещинах.

Громадные мутно-зеленые волны, исписанные зигзагами пены, одна за другой взлетали, как малахитовые доски, и с пушечным громом вдребезги разбивались о скалы, выбрасывая вверх фонтаны брызг.

И среди этих движущихся водяных гор плавали сотни чаек, то появляясь на гребнях, то падая в глубокие водяные провалы, то снова появляясь наверху. Они взлетали, кружились, кричали, смешиваясь с клочьями пены, которые нес, срывая с гребней, штормовой ветер.

И, зарываясь в буруны, с развевающимися вымпелами, стремительно шла на запад кильватерная колонна советских торпедных катеров.

Черноиваненко снял шапку и вытер рукавом лицо, мокрое от морских брызг. Его глаза сузились. Ноздри раздувались, вдыхая крепкий, пахучий морской ветер.

Перепелицкая, с трудом передвигая ноги, выбралась из пещеры и села на камень.

Черноиваненко искоса посмотрел на нее, потом на Петра Васильевича.

— Чудак, Петька, я ж тебе говорил, что мы бессмертны, — проговорил он с усталой улыбкой.

1936–1961

Москва — Переделкино

ПРИМЕЧАНИЯ

Роман был опубликован в журнале «Юность» за 1960 год, №№ 7, 8. Но первое упоминание о нем относится к началу 1957 года. В «Литературной газете» от 1 января Валентин Катаев писал:

«„Мир хижинам“ — так называется третий роман давно задуманной серии, из которой читателю знакомы „Белеет парус одинокий“, „Хуторок в степи“ и „За власть Советов“. Этот роман, над которым я сейчас работаю, охватывает период Октябрьской революции и окончательного установления Советской власти на Юге. Предполагаю закончить его к сорокалетию Октября».

Позднее, в середине 1959 года, писатель говорил: «Действие книги развертывается сразу после Февральской революции. Мне хочется показать становление на юге Украины Советской власти; пусть она продержалась тогда недолго из-за вмешательства интервентов, но в эти дни был сделан первый решающий шаг, и сделали его первооткрыватели, которых уже ничто не могло повернуть вспять» (см. «Литературную газету», 18 июля 1959 г.).

Название романа несколько раз изменялось: вначале это было «Мир хижинам», потом писатель хотел сделать заголовком блоковскую строку «Черный ветер — белый снег». Затем роман стал называться «Северный ветер» и в конце концов — «Зимний ветер». Под этим заголовком роман и был опубликован.

Главы и отрывки из романа печатались в газетах: глава «Лунная ночь» — в «Правде» от 20 сентября 1959 года, «Прапорщик Бачей» и «На баррикадах» — в «Литературной газете» от 24 января 1959 года и 2 июля 1960 года; «Лунная ночь» с подзаголовком: «Отрывок из романа „Черный ветер. Белый снег“» — в газете «Труд» от 24 июля 1960 года.

Отдельным изданием «Зимний ветер» вышел в «Роман-газете» № 19 (223) за 1960 год. Затем был включен в тетралогию «Волны Черного моря», выпущенную издательством «Детская литература» в 1961 году.

Работа над этой книгой, тематически завершающей тетралогию «Волны Черного моря», велась В.Катаевым в течение восьми лет — с 1944 по 1951 год. Замысел романа возник у писателя в конце Отечественной войны в результате его двух поездок в Одессу. Первая из них относится к апрелю 1944 года (сразу же после освобождения Одессы от оккупации), вторая — к январю 1945 года. На этой основе В.Катаевым был написан сначала очерк «Катакомбы», который печатался в газете «Известия» 22, 23, 24 и 27 марта 1945 года.

«Полный впечатлений от услышанного, от того, что я увидел в городе и в самих катакомбах, — говорит художник, — я вдруг понял, что в подвигах одесских партизан должны были бы участвовать, конечно, и мои старые герои. По горячим следам я написал роман „За власть Советов“» (см. статью В.Катаева «Герой неповторимой эпохи» в газете «Вечерняя Москва» от 27 января 1962 г.).

Первый вариант романа был опубликован в журнале «Новый мир» в 1949 году, №№ 6, 7 и 8. Одновременно он печатался в газете «Пионерская правда» с 12 июля по 21 октября 1949 года. Почти тотчас же по выходе роман был подвергнут критике (см. газету «Правда» от 16 и 17 января 1950 г.).

Валентин Катаев коренным образом переработал свое произведение, создав новую редакцию.

Второй вариант «За власть Советов» вышел отдельной книгой в Детгизе в 1951 году. Ознакомившись с ним в рукописи, Александр Фадеев — тогда генеральный секретарь Союза писателей — одобрительно отозвался о новом тексте произведения: «По существу, Катаев написал новый роман. Если в первом варианте романа главными действующими лицами были люди второстепенные, если смотреть на них глазами действительных участников действительной борьбы против румын и немецких оккупантов, развертывавшейся в Одессе, то теперь главными действующими лицами романа, его героями, стали большевики-подпольщики, рядовые участники и руководители одесского подполья и партизанской борьбы против румын и немецких оккупантов… это придало роману больше жизненности и исторической достоверности…» (см. А.Фадеев, Собрание сочинений, т.5, Гослитиздат, 1961, стр. 427). Критика также встретила второй вариант романа благожелательно. Однако сам автор не был удовлетворен сделанным, и в 1961 году он создает третий вариант этого произведения.