Ничего, кроме обольщения - Джоанна Линдсей

— Поможет ли вам сознание того, что у меня тоже есть родственники, которых я бы предпочел не пускать на порог.

— Сочувствие, Мэлори? Держите его при себе, — горько ответила Летиция. — Вы знаете, какие у нас отношения.

— Нет, это вы знаете, а я — нет. Но для этого я здесь, не правда ли? Чтобы узнать.

Летиция фыркнула от отвращения и прошла в гостиную. Они последовали за ней. Там сидела Софи Миллардс, бабушка Кэти. Кэти изумилась. Софи не была такой уж старой, как она думала. Ей было всего лет шестьдесят пять. Ее темные волосы едва тронула седина. В изумрудных глазах все еще была живость. И Кэти как будто увидела свою мать. Доживи Аделина до такого возраста, она выглядела бы точно так же, в этом Кэти не сомневалась.

Она почувствовала напряжение в горле и в груди, а потом подступили слезы. Она хотела броситься и обнять Софи, но ее ноги словно приросли к полу. Софи могла быть любезной с Энтони и Джеймсом, когда они пришли к ней несколько недель назад, но они принадлежали к одному социальному классу. Кэти боялась, что Софи обойдется с ней так же, как Летиция.

Понимая, какие эмоции обуревали Кэти, Энтони тоже был удивлен внешностью Софи, и сказал:

— Мадам, вы выглядите просто прекрасно, на несколько лет моложе, чем когда вы болели.

Софи улыбнулась ему.

— Это несколько необычный комплимент, но, тем не менее, благодарю, сэр Энтони.

Она еще не посмотрела на Кэти, но это была вина Энтони. Он часто завладевал вниманием женщин ненамеренно, он был так невероятно красив, так что само собой разумеется, что взгляд Софи прежде всего задержался на нем, когда они вошли.

Теперь Софи посмотрела на Кэти, и ее глаза расширились. Они не нуждались в представлениях. Они тут же узнали друг друга.

— Милостивый Бог.

Это было все, что сказала Софи. Прошли секунды, но Кэти показалось, что вечность. Она не могла дышать. Она поведет себя, как настоящая дурочка, если упадет в обморок.

А потом она услышала то, о чем молилась.

— Подойди сюда, дитя.

Софи раскрыла ей свои объятия. Кэти не нужно было другого поощрения. Она бросилась через комнату, упала на колени у ног Софии, обняла свою бабушку за талию и уткнулась лицом в ее грудь. Она была достаточно высокой, чтобы сделать это, и по-настоящему заревела, когда бабушка обняла ее в ответ.

— Не стоит, — пожурила ее Софи. — Прекрати плакать. Ты не можешь себе представить, как я ждала возможности тебя увидеть. Сядь сюда и дай мне посмотреть на тебя.

Кэти поднялась и села на диван, смущенно улыбаясь. Она вытерла одну щеку пальцами; Софи вытерла другую.

— О, Боже, только посмотрите на нее, — сказала Софи в изумлении. — У тебя ее глаза. И наши фамильные ямочки.

Они обе улыбнулись, отчего эти ямочки стали еще заметнее. У Софи они были глубже от того, что ее кожа, в силу возраста была не такой гладкой, но именно от нее Кэти унаследовала свои.

Энтони сел в кресло напротив них и пожаловался.

— Хотел бы я увидеть сходство раньше. Когда встретил Кэти в Лондоне, никто из нас этого не заметил.

— Мать смотрит по-другому, это же касается и бабушки, — ответила Софи. — И вам должно быть стыдно. Когда вы сказали, что придете еще раз за ответами, вам следовало сказать, что приведете с собой мою внучку.

— У меня не было полной уверенности. Я должен был сначала найти ее. Она уезжала из Англии.

— Ну, хорошо, тогда я вас прощаю.

Энтони поднял бровь, глядя на Летицию, потом ответил Софи.

— Кажется, вам не говорили, что Кэти сама приходила сюда, и вместо того, чтобы встретить ее с распростертыми объятиями, ее выставили за дверь и велели никогда не возвращаться?

— Нет, Летти призналась в своей грубости только вам и вашему брату.

Теперь все смотрели на Летицию. Женщина совсем не выглядела смущенной. В действительности, выражение ее лица было упрямым, когда она сказала в свою защиту:

— Вы угасали с тех пор, как тот адвокат, которого вы наняли в Америке, сообщил вам о смерти Аделины. С тех пор вы были настолько больны, что пришлось три раза вызывать доктора. Надо было остановить вашу скорбь. Она вас убивала! А она, — Летиция обвиняюще указала на Кэти, — сделала бы только хуже. Она бы вернула назад все сожаления и обвинения…

— Прекрати, — оборвала ее Софи. — Не я должна сожалеть. Не я услала Аделину. И моя скорбь началась в тот день, когда она покинула Англию.

Прежде чем они всерьез рассорились, Кэти заговорила.

— Почему она уехала? Она говорила мне, что вы лишили ее наследства. Но я начинаю думать, что все было не так.

— Ты совершенно права, — тяжело вздохнув, сказала Софи. — Ее ошибкой было пойти за советом по поводу ребенка к сестре, а не ко мне. Несмотря на разницу всего в шесть лет, они никогда не были близки. И Аделина не знала, что Летти уже убедила нас, что сэр Энтони всего лишь позабавился с ней во время своих каникул в Хаверстоне.

— Я почувствовал, что ваш муж не поверил в серьезность моих намерений, — заговорил Энтони. — Он просто посмеялся надо мной.

— Мы, в самом деле, думали, что вы скоро заскучаете и отправитесь назад в Лондон. То, что результатом оказался ребенок, только подтверждало мнение Летти, что вы были просто распутником, и она тут же отправилась с этими новостями к Оливеру, моему супругу. То, что произошло затем, было настолько быстрым, что я не успела заверить Аделину в моей безоговорочной поддержке любого ее решения. Я никогда не думала, что она решится уехать из дома.

— Но почему она не пришла ко мне? — спросил Энтони.

— О, она собиралась так сделать. Не сомневайтесь. Таким был ее ответ, как только она услышала бездушное решение Оливера отослать ее куда-нибудь, где она родит ребенка в тайне, а потом забрать у нее этого ребенка. Они ее ошеломили своим гневом, когда она запротестовала. Мой муж и особенно Летиция заставили ее почувствовать такую вину и стыд, что я просто удивляюсь, как она вообще смогла на что-то решиться в тот день. Когда она сказала, что пойдет к вам, мой муж запер ее в комнате. Но Летиция, которая ненавидела вас и всю вашу семью, пришла к ней и заверила, что вы никогда на ней не женитесь, что вы просто поиграли с ней. Вероятно, Аделина ей поверила.

— Это неправда, — решительно заявил Энтони.

— Сейчас не имеет значения, правда это или нет, она поверила этой лжи, которая предопределила ее следующие действия.

— Но я хотел жениться на ней!

— А ей вы это говорили?

— Нет, я не успел ей сказать. Но я собирался. Сначала я хотел поухаживать за ней, как следует.

— И соблазнить ее! — вмешалась Летиция, что вызвало у Энтони приступ гнева.