100 знаменитых чудес света - Анна Ермановская

Дворец окружен стеной 10-метровой высоты и рвом шириной 52 метров, которые очерчивают четырехугольник размером 960×750 метров. Здесь император (хуанди) жил и правил в окружении нескольких жен, бесчисленных соперничавших меж собой наложниц, служанок и коварных интриганов-евнухов, свергнувших не одного императора.

Дворцовый комплекс состоит более чем из 9000 помещений, его общая площадь составляет около 100 гектаров (согласно китайским поверьям, Небо имеет у себя 10 000 комнат; а поскольку император был всего лишь Сыном Неба, он не мог себе позволить столько же, вот и ограничился 9999 залами). В архитектурный ансамбль входят огромные ворота, залы для аудиенций и жилые помещения. Желтые черепичные крыши зданий возвышаются над красными глинобитными стенами города. Пурпурный и желтый цвета (а также надстройка дворцов трехступенчатым террасами) были исключительной привилегией императора, остальным же зданиям Пекина был предписан безрадостный серый цвет, а высота их была на один этаж меньше.

Выйдя из дворца, император поднимался пешком к сооруженным в 1420 году Полуденным, или Срединным, воротам (Умэнь) — центральному входу в Запретный город. С Полуденных ворот император наблюдал за военными церемониями, оглашал календарь нового года и выносил приговор пленным, поднимая или опуская большой палец.

Через следующий за ним Внешний двор, извиваясь, проходит канал Золотой воды с пятью изящно выгнутыми мраморными мостами Золотой воды — символами конфуцианских добродетелей: Человеколюбия, Справедливости, Благонравия, Правдивости и Мудрости.

Ворота Высшей Гармонии (Тайхэмэнь) украшают знаменитые бронзовые львы, символизирующие могущество китайских императоров.

На огромной трехуровневой мраморной террасе, практически в самом центре Запретного города, стоят еще три здания. Первое из них — павильон Высшей Гармонии (Тайхэдянь), самое большое в дворцовом комплексе и одно из самых грандиозных во всем Китае. Тяжелые стропила опираются на 24 покрытые красным лаком колонны, являя собой шедевр плотницкого искусства. Император проводил здесь собрания, при этом его роскошно украшенный трон был чаще всего спрятан за занавесом: Сын Неба был недосягаем для народа.

Приготовления для ритуальных действий проводились в расположенном позади павильоне Совершенной Гармонии (Чжунхэдянь).

Завершением этого триединого ансамбля служит павильон Сохранения Гармонии (Баохэдянь). Здесь правители не только давали аудиенции для дипломатов, подданных и членов семьи, но и лично наблюдали за ходом экзаменов для чиновников высшего ранга.

Павильоны размещены на террасированных постаментах высотой 8 метров, к их входам ведут длинные марши беломраморных лестниц. Каждый из павильонов был устроен так, что император всегда сидел, повернувшись лицом точно на юг и имея позади себя Полярную звезду. Та же ориентировка зданий по направлению с севера на юг была выдержана во всем Татарском городе, построенном симметрично относительно единой меридиональной оси.

Самая красивая каменная скульптура дворца — огромный 200-тонный барельеф с изображением девяти драконов (Цзюлунби) из глазурованного кирпича. Это классический образец богатой символики китайского искусства: пятипалые сказочные драконы символизируют императорскую власть, с числом девять у китайцев ассоциируется счастье, а жемчужины, которыми играют драконы, являются символом бессмертия.

Ворота Небесной Чистоты (Тяньцинмэнь) ведут в личные императорские покои. Здесь есть своя мраморная терраса, и на ней в уменьшенном масштабе повторяется комплекс из трех церемониальных павильонов.

Павильон Небесной Чистоты (Цяньцингун) служил официальной резиденцией императора, оттуда через павильон Соприкосновения Неба и Земли (Цзяотайдянь) можно было попасть к павильону Земного Спокойствия (Куньнингун), спальне императрицы. Только первые четыре императора династии Мин действительно использовали для жилья эти здания размером со спортивный зал. Все последующие предпочитали жить и спать в более уютных и легче отапливаемых помещениях.

Дворец китайских императоров повидал много. Но одной из самых примечательных фигур была вдовствующая императрица Цыси (1835–1908). Она захватила трон после смерти своего супруга и самодержавно правила Китаем почти 50 лет. Ко двору она попала, будучи юной наложницей императора Сяньфына, а благодаря рождению сына, наследника Тунчжи, стала второй женой императора. Поскольку ее сын был еще слишком юн, Цыси взяла власть в свои руки — и больше ее никогда не отдавала. Все, кто вставал у нее на пути, были убиты: и сын, задумавший сам править страной, когда достиг совершеннолетия, и ее беременная невестка, грозившая родить ей законного престолонаследника.

Незадолго до своей смерти в 1908 году Цыси избрала Сыном Неба трехлетнего Пу И. Судьба последнего императора была непростой. В 1912 году юного императора вынудили отречься от престола, но еще до 1924 года он проживал в покоях дворца. Ему было позволено сыграть роль «марионетки», когда в 1931 году японцы оккупировали Маньчжурию, основали там государство Маньчжоуго и назначили Пу И главой государства. После своего «перевоспитания» в коммунистическом трудовом лагере в 1950-х годах последний император до самой своей кончины, до 1967 года, работал в Пекине садовником.

За воротами Земного Спокойствия открывается шедевр китайского садового искусства: живописный Дворцовый сад со старыми деревьями и галечной мозаикой на извилистых тропинках.

В сокровищнице Дворца Мирной Старости в течение многих столетий правители династий Мин и Цин собирали предметы искусства. В результате к моменту падения империи собралась огромная коллекция из свитков с рисунками, фарфора, нефритовых изделий и многого другого, всего около 800 000 предметов. В 1933 году, боясь японской оккупации, большую и самую драгоценную часть коллекции упаковали в сотни деревянных ящиков и перевезли в Нанкин, тогдашнюю столицу. Чан Кайши, спасаясь бегством от Мао Цзэдуна, прихватил с собой эти хрупкие сокровища — причем, говорят, только один ящик упал с запряженной ослом тележки. Вместе с ними он проехал пол-Китая и наконец в 1949 году перевез их на Тайвань, где они сегодня и выставлены в Национальном дворце-музее города Тайбэя. Но и той части сокровищ, что осталась в Пекинском дворце, достаточно, чтобы показать непреходящую красоту канонов китайского искусства.

Ворота Божественного Воина (Шэньумэнь), или Северные ворота, завершают ансамбль Запретного города.

Постройки Запретного города подчинены единому плану. Как правило, они одноэтажные, с легкими деревянными стенами, и их массивные крыши с изящно приподнятыми кверху карнизами поддерживаются сложными системами балок и кронштейнов, опирающихся на прочные деревянные колонны. Строения такого типа имеют важное преимущество: они практически не повреждаются при землетрясениях. Однако они исключительно уязвимы для пожаров, и многие из уцелевших зданий не раз требовали серьезного ремонта или перестройки за долгую историю своего существования. Эту работу аккуратно продолжает и нынешнее правительство Китая.

Обсерватория в Самарканде — посмертная слава Улугбека

Седьмого Рамазана 853 года хиджры (в переводе на наше летоисчисление — 24 октября 1449 года) правитель Самарканда, внук Тимура, Улугбек подъехал к своему дворцу, спешился и остановился перед воротами. Он уже не был хозяином в своем доме. Абдал-Латиф, нелюбимый сын, занял его место. Старик отказался от борьбы с собственным сыном и сдался на милость победителя. В тот же день бывшего правителя судили шейхи. Абдал-Латиф обвинил отца в жестокости и грозил ему смертью.

Улугбек просил разрешения остаться в Самарканде, где он мог бы заниматься науками. Суд разрешил бывшему хану отправиться в Мекку, совершить хадж, для того чтобы искупить грехи. Через три дня после суда Улугбек отправился в путь.

О чем думал старик, когда ехал по пыльной дороге, удаляясь от любимого Самарканда? Может быть, вспоминал своего грозного деда, Железного Хромца Тамерлана, в обозе которого он и родился в далеком 753 году хиджры? Или виделись ему пыльные свитки в огромной библиотеке отца, хана Шахруха; слышались неспешные беседы с любимым учителем — шейхом Арифом Азари? А может быть, он видел себя, пятнадцатилетнего юношу, взвалившего по приказу отца на свои плечи бремя власти в благодатном Мавераннахре?

Мысли поверженного правителя постоянно возвращались к его любимому детищу — обсерватории. Он построил ее в двух километрах от города, на холме, видном из любого места Самарканда. Таинственно возвышалось одинокое круглое здание. В нем было всего три этажа, но высота здания превышала 30 метров (плюс 15 метров высоты холма), а диаметр составлял почти 30 метров.

Строительство обсерватории было воплощением мечты одного из выдающихся ученых своего времени — Джемшида Гияс-ад-дина ал-Каши. Много лет он пытался заинтересовать этим проектом тимуридов Средней Азии, правителей Индии. И только Мирза Мухаммад ибн Шахрух ибн Тимур Гураган, по прозвищу Улугбек («великий князь»), построил это чудо.