Если останемся живы... - Андрей Быстров

Двести двадцать вольт. А теперь запускай свое убогое воображение, мыслитель. Задача для первого класса. Дано: два оголенных контакта из розетки одновременно прикасаются к твоим глазам…

— Я буду говорить! — тут же простонал парень.

— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно заключил Корин и отвел руку с проводом. — Вопросы ты слышал.

— Это полковник Бертенев, большой человек, — медленно сказал белобрысый, с трудом собирая разбегающиеся под воздействием наркотика мысли.

— Как же так, — не поверил Корин. — Простой полковник — и вдруг большой человек? И где же найти господина Бертенева?

— Тут дачка в двух километрах, он там… — прохрипел пленник.

— Охрана?

— Двое с пушками, как положено.

Корин задумался. Налет на дачу Бертенева, очевидно, будет нелегким делом, но полковника надо достать не мешкая. Каждая секунда промедления может грозить Шалимову смертью, если он еще жив.

— Так, — заговорил Корин. — Сейчас мы едем туда. Ты стучишь в ворота и говоришь, что тебя прислал я. Они открывают.

Корин запнулся. Дальнейшее не поддавалось никакому планированию. Одно ясно: Бертеневу придется или выйти, или выехать на машине, чтобы вернуться на дачу, где держали Корина. Значит, действовать по обстановке… Хорошо, что Корин и Стефи теперь вооружены.

Все трое спустились вниз. Стефани пошла открывать ворота, а Корин сел за руль «Мерседеса»

(ключ торчал в замке). Пленного он загнал стволом пистолета на сиденье рядом.

— Помни, если что — первая пуля твоя, — предупредил Корин. Охранник закивал с блаженным выражением.

За воротами Стефи прыгнула в фургон. Пленный показывал дорогу, с восторгом следя за прыгающими по кустам световыми пятнами фар. Как он и говорил, ехать пришлось совсем недалеко. Перед воротами дачи Бертенева парень заметно помрачнел.

До его одурманенного сознания постепенно добирался тот бесспорный факт, что он угодил прямиком между двух огней, да каких! Но перспектива получить пулю от своих была отдаленной и туманной — авось пронесет, а ствол коринского пистолета, покачиваясь, смотрел в бок.

Не доезжая метров двадцать до ворот, Корин заглушил двигатель.

— Иди, — приказал он. — И не забудь. Я не чемпион мира по стрельбе, но в тебя-то во всяком случае попаду, если вздумаешь ускользнуть за калитку. Стучишь, передаешь приглашение — и сразу назад.

К чести парня, он исполнил свою партию на отлично. Он замолотил кулаком по гулкому металлу ворот.

— Мишка! Вадим! Спите, что ли?

Открылась узкая форточка в калитке.

— Это ты, Толян? Чего барабанишь? — Свет фар «Мерседеса» слепил охраннику глаза, мешая разглядеть пригнувшегося за рулем Корина.

— Передайте Дмитрию Анатольевичу, что тот парень, с нашей дачи… Велел срочно к нему ехать.

— Ах, он велел, — усмехнулась физиономия в форточке. — Тоже мне принц датский. Дмитрий Анатольевич занят. Как освободится, сразу передам.

Форточка со скрипом закрылась.

— Так я жду его в «Мерсе»! — запоздало крикнул Толян.

— Ну и жди, — донеслось из-за ворот. — Он сам знает, на чем ему ехать…

Белобрысый осторожно вернулся назад.

— Молодец, — похвалил Корин.

— Отпустите меня, — оглядываясь на ворота, захныкал парень. — Я свою задачу выполнил…

Отпустить, прикинул Корин. Сейчас присутствие Толяна могло скорее помешать, чем помочь.

К тому же вряд ли охранник встанет на его сторону, если завяжется схватка.

— Беги… Да со всех ног, чтобы духу твоего здесь не было! Увижу поблизости — пристрелю.

Толян ломанулся в лес, как медведь-шатун, кусты и сухие сучья трещали и лопались под его шагами. Шум стих вдали довольно быстро.

— Если что-то падает с дилижанса, лошади становится легче, — пробормотал Корин по-английски. Ему смутно помнился какой-то русский аналог подобной философемы, но точнее сформулировать он не мог — забыл.

Дмитрий Анатольевич Бертенев вышел из калитки один, без охраны — правая рука всемогущего Рубинова, мастер аппаратных интриг. Просто невысокий, сухощавый, лысоватый мужчина — тот, что обсуждал с мистером Брауном список из восьми имен и поспорил с ним из-за судьбы Корина. Щурясь от яркого света, он быстро шагал к «Мерседесу».

Бертенева сперва несколько насторожило то, что охранник сам приехал за ним, вместо того чтобы позвонить по телефону, но он тут же сообразил, что его телефон был постоянно занят из-за бесконечных переговоров с Москвой, а просьбу Корина о встрече он сам приказал доставить незамедлительно. Он не одобрял распоряжения мистера Брауна держать Корина не на его даче, а на соседней. Бертенев считал, что Корин или согласится с их предложением, или умрет. Третий вариант развития событий он исключал. Но Браун настаивал, что оборудованная секретной линией связи с Москвой дача не должна быть засвечена даже теоретически.

Это было и причиной сведения к минимуму охраны: меньше посвященных — меньше болтовни.

Мистер Браун даже предлагал обойтись совсем без них, но тут Бертенев встал стеной.

Полковник боком вдвинулся в кабину «Мерседеса».

— Поехали, Толик.

Корин повернулся к Бертеневу. Зрачок пистолета уставился в лоб полковника. Тот не верил своим глазам.

— Бог мой, Корин… Какой же вы дурак!..

— Ну, тут возможны различные точки зрения, — не согласился Корин. — Впрочем, это вопрос абстрактный… А вот конкретные: где Шалимов? Он всегда был с вами или вы похитили его?

Второй вопрос Корин задал скорее для пущей уверенности: если бы Шалимов работал на террористов, Бертенев не стал бы расспрашивать Корина о содержании их беседы в Париже. Так или иначе, ни одного ответа он не получил.

Бертенев натужно расхохотался.

— Нет, Корин, вы действительно не выиграете… Можете изжарить меня на костре, но вы никогда не узнаете, где Шалимов. Уберите пушку, и давайте вернемся к нашему разговору. Для вас еще ничего не потеряно.

— Изжарить на костре? — задумчиво повторил Корин. — Что ж, это, пожалуй, мысль…

Он перегнулся через колени Бертенева, запер дверцу, и развернул автомобиль.

— Куда вы меня везете? — встревожился Бертенев.

— Можно сказать, в ад. Потерпите немного…

Бертенев терялся в догадках. Но что бы ни задумал Корин, ясно одно: Шалимова отдавать нельзя.

Только Шалимову известно о роли Ратникова, и только через Ратникова можно выйти на Брауна (не считая, конечно, самого Бертенева). Если Корин доберется до Шалимова, это будет означать полный и окончательный крах. Поэтому он не должен добраться. Что он способен противопоставить воле Бертенева? Пытки? Ну-ну, посмотрим.

«Мердседес» въехал в ворота дачи, где содержали в заключении Корина. Стефи выскочила из фургона с пистолетом в руке, Корин вытолкал из кабины Бертенева. Под прицелом двух стволов его провели в кабинет и насильно усадили за стол. Корин отдал оружие Стефи, оторвал шнуры от торшеров и бра и привязал полковника к вращающемуся креслу.

— Я сейчас вернусь. — Корин вышел и принес из «Мерседеса» запасную сорокалитровую канистру с бензином. Бертенев наблюдал за ним со скептическим недоверием, за которым прятался страх.

Корин отвинтил крышку и принялся обильно поливать горючим углы комнаты и мебель.

— Что вы делаете? — выдержка изменила полковнику.

— Хочу сжечь вас заживо, — спокойно объяснил Корин. — Не верите? — Он присел на единственное не залитое бензином кресло. — Так это же очевидно. Меня интересует информация о Шалимове. Вы отказываетесь мне ее дать. Следовательно, ваша оперативная ценность равна нулю. Вы для меня то, что для вас Берринджер — шлак, отработанный пар. Я не кровожаден, но посудите сами, с какой стати мне оставлять вас в живых? Я спешу, а вы будете мешать. Поэтому прощайте, Бертенев.

Корин встал, попятился к двери и чиркнул зажигалкой. Полковник не знал Корина, но обладал умением мыслить логически, а логика Корина была неуязвима. С позиций целесообразности он прав, молчащий Бертенев — больше чем нуль, он элемент помехи и должен исчезнуть.

Бертенев еще мог спасти свою жизнь, провалив операцию Брауна, но за краткое мгновение, пока в его глазах отражался огонек зажигалки Корина, блестящая избавительная идея молнией сверкнула в его мозгу. Он отдаст Корину Шалимова, но… мертвого. Нужно изобрести способ избавиться от злополучного космонавта, а для этого вместе с Кориным попасть в подпольную клинику доктора Ладыгина.

Если удастся убрать с дороги Шалимова, Корин убедится в тщетности своих усилий и пойдет-таки на сотрудничество. Ничего не случилось, все ерунда. Сейчас Корин в эйфории победителя. Надо заставить его реально взглянуть на вещи.

— Хорошо, — торопливо произнес Бертенев, не отрывая взгляда от зажигалки. — Вы выиграли.