Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП) - Джоан Кэтлин Роулинг

›‹/emphasis›

1 Позвольте мне (фр.).

- Приветик, - произнес, когда Гарри вышел из шатра, знакомый голос, и он увидел стоявших во главе очереди Тонкс и Люпина. Тонкс обратилась по случаю праздника в блондинку. - Артур сказал, что ты тот, у которого курчавые волосы. Прости за вчерашнее, - шепотом прибавила она, когда Гарри вел их по проходу. - Министерство отрастило на оборотней здоровенный зуб, и мы решили, что наше присутствие никакого добра тебе не принесет.

- Все в порядке, я понимаю, - сказал Гарри, обращаясь больше к Люпину, чем к Тонкс.

Люпин коротко улыбнулся ему, но, когда он отвел взгляд в сторону, Гарри увидел, что лицо его снова стало несчастным. В чем дело, Гарри не понимал, однако задумываться над этим ему было некогда: Хагрид уже успел произвести некоторые разрушения. Неверно поняв указания Фреда, он уселся не на магическим способом расширенный и укрепленный стул, поставленный для него в заднем ряду, а на пять обычных, и теперь они напоминали горстку позолоченных спичек.

Пока мистер Уизли устранял повреждения, а Хагрид громогласно извинялся перед всеми, кто его слушал, Гарри поспешил обратно к входу в шатер и обнаружил там Рона, разговаривавшего с на редкость чудаковатым волшебником. Он был немного косоглаз, с белыми, сильно смахивающими на сахарную вату волосами до плеч, в шапочке с кистью, которая болталась перед самым кончиком его носа, и в желтой, цвета яичного желтка, мантии, при одном взгляде на которую начинали слезиться глаза. На золотой цепи, облекавшей его шею, висела странная эмблема, похожая на треугольный глаз.

- Ксенофилиус Лавгуд, - сообщил он, протянув Гарри руку. - Мы с дочерью живем по соседству, за холмом. Как мило, что добрейшие Уизли пригласили нас. Впрочем, с моей Полумной вы, насколько мне известно, знакомы, - прибавил он, обращаясь к Рону.

- Да, - ответил Рон, - но где же она?

- Задержалась немного в вашем очаровательном огородике, чтобы поздороваться с гномами, они у вас там кишмя кишат, чудесно! Мало кто из чародеев понимает, сколь многое мы можем почерпнуть у мудрых маленьких гномов или, если называть их как должно, у Gernumbligardensi.

- У наших можно почерпнуть множество ругательств, - сказал Рон, - но, помоему, они и сами почерпнули их у Фреда с Джорджем.

Он повел в шатер компанию чародеев, и тут появилась Полумна.

- Привет, Гарри! - сказала она.

- Э-ээ… меня зовут Барни, - ответил впавший в замешательство Гарри.

- О, так ты и имя переменил? - весело спросила она.

- Но как ты меня узнала?..

- Да просто по выражению лица, - ответила Полумна.

Полумна, подобно отцу, облачилась в желтую мантию, к которой добавила воткнутый в волосы цветок подсолнечника. После того как глаза привыкали к яркости ее костюма, он начинал казаться вполне приятным. По крайней мере, на этот раз с ушей Полумны не свисали редиски.

Ксенофилиус, углубившийся в беседу со знакомым волшебником, этот обмен репликами между Полумной и Гарри прослушал. Попрощавшись с волшебником, он обернулся к дочери, и та, воздев один палец, сказала:

- Смотри, папочка, меня гном укусил!

- Чудесно! Слюна гномов благотворна до крайности! - сообщил мистер Лавгуд, хватаясь за палец дочери и оглядывая кровоточащие прокусы. - Полумна, любовь моя, если тебе захочется блеснуть сегодня своими талантами - вдруг тебя охватит желание пропеть оперную арию или почитать чтонибудь на русалочьем языке, - не противься ему! Это может оказаться даром Gernumbli!

Рон, как раз в это время проходивший мимо, громко фыркнул.

- Рон может смеяться сколько угодно, - невозмутимо сказала Полумна, когда Гарри провожал ее и Ксенофилиуса к их местам, - но отец провел очень серьезные исследования магии Gernumbli.

- Вот как? - сказал Гарри, давно уже решивший для себя, что оспаривать странноватые воззрения Полумны или ее отца дело пустое. - А ты не хочешь перевязать чемнибудь палец?

- О нет, все хорошо, - ответила Полумна, с мечтательным выражением посасывая укушенный палец и оглядывая Гарри с головы до ног. - А ты хорошо выглядишь. Я сказала папочке, что большинство гостей скорее всего придут в парадных мантиях, но он считает, что на свадьбу лучше всего облачаться в солнечные цвета - на счастье, понимаешь?

Она поплыла к отцу, и тут же объявился Рон со старенькой, цеплявшейся за его руку чародейкой. Крючковатый нос, глаза в красных ободках и розовая шляпка с перьями придавали ей сходство со сварливым фламинго.

- И волосы у тебя слишком длинны, Рональд, я тебя сначала за Джиневру приняла. Мерлинова борода, во что это вырядился Ксенофилиус Лавгуд? Вылитый омлет. А ты кто? - гаркнула она, завидев Гарри.

- Ах, да, тетя Мюриэль, познакомьтесь, это кузен Барни.

- Еще один Уизли? Вы плодитесь, как гномы. А Гарри Поттер тут имеется? Я надеялась познакомиться с ним. Я думала, он ваш друг, Рональд, или вы всегонавсего хвастались?

- Нет… просто он не смог приехать…

- Хмм. Нашел предлог, чтобы увильнуть? Ну, значит, не такая он бестолочь, какой выглядит на газетных снимках. Я только что научила невесту, как ей лучше носить мою диадему! - крикнула она Гарри. - Гоблинская работа, знаете ли, хранилась в семье веками. Девочка она красивая, но все же француженка. Ну ладно, ладно, Рональд, найди для меня место получше, мне всетаки сто семь лет, я не могу долго стоять на ногах.

Рон, проходя мимо Гарри, сокрушенно взглянул на него и на какоето время пропал. Когда он снова появился у входа, Гарри успел развести по местам с десяток гостей. Шатер уже почти заполнился, а очередь у входа наконец иссякла.

- Мюриэль - это какойто кошмар, - сказал Рон, отирая рукавом лоб. - Раньше она к нам на каждое Рождество приезжала, но, слава богу, обиделась после того, как Фред с Джорджем прямо во время обеда взорвали под ее креслом навозную бомбу. Папа твердит, что она вычеркнет их из завещания. Можно подумать, что их это волнует, - при их темпах они все равно станут самыми богатыми в нашей семье людьми. Ух ты! - прибавил он и заморгал, глядя на приближавшуюся Гермиону - Роскошно выглядишь!

- И ведь вечно этот удивленный тон, - произнесла Гермиона, но, однако же, улыбнулась. На ней было сиреневое развевающееся платье, туфли на высоком каблуке, гладко расчесанные волосы ее сияли. - Твоя двоюродная бабушка Мюриэль с тобой не согласилась бы. Я совсем недавно столкнулась с ней на верхнем этаже - она вручала Флер диадему. Увидев меня, она сказала: «Боже, это ведь магловка?» - а затем: «Плохая осанка и костлявые лодыжки».

- Не обращай внимания, она всем грубит, - сказал Рон.

- Вы о Мюриэль говорите? - спросил Джордж, вышедший с Фредом из шатра. - Да, мне она сказала, что у меня уши какието кривые. Старая сова. Жаль, дяди Билиуса больше нет, вот кто умел повеселиться на свадьбах.