Цена империи. Чистилище - Влад Тарханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это и хорошо. Никто ничего не подумает. Ты едешь в свой собственный дом, в горести и печали. Ведь так?
Княжна кивнула — горести и печали было в избытке. Она искренне любила Александра и его смерть, такая нелепая и ненужная больно ранила ее.
— Ты молода, красива, ты еще…
— Вава! Не смей!
— Хорошо, хорошо, я не буду, я ведь переживаю за тебя…
Умненькая Варвара быстро поняла, что во всем надо знать меру, в утешении тоже.
— Я переживаю за детей. Если ничего не получится…
— То мы поедем на дачу и сделаем вид, что ничего не произошло…
Варвара пожала плечами, заметив, что Екатерина успокаивается.
— Он должен появиться в десять часов. Еще пять минут потерпи. Это же военный. У них всё точно. Ах, вот он… Вижу. Он дал знак! Мы можем ехать! Скоро! Ты ничего не забыла? Отлично!
— Заметила, что меня никто на вокзале не встретил? Из городских чинов, я не говорю о губернских! Алексиса еще не положили в гроб, а я уже никто! Никто! Мне кинут какой-то жалкий пенсион! И всё! Невыносимо! Едем…
Варвара хотела заметить, что это занюханная приграничная станция, даже не Ковно, ровно в полдень Пилвиски покинули два небольших экипажа, в которых находились две дамы, трое детей, несколько слуг. Гостиницы тут как таковой не было, назвать это убогое заведение при занюханной станции так было трудно. В условленном месте действительно были готовы экипажи, очень скоро небольшой кортеж выехал за городок, где к нему присоединились трое мужчин — вооруженных и на конях. Кортеж направился по проселочной дороге к Владиславлю, самому близкому пункту, через который княгине обещали свободно переправиться в Восточную Пруссию. К вечеру двадцать верст были преодолены и семейство Долгоруковых оказалось за пределами Российской империи.
Сандро (в. кн. Александр Михайлович)
Сегодня меня донимали доктора! Ладно бы Манассеин! Вот только матушка решила меня пропустить через мясорубку всех великих специалистов столицы. Во всяком случае тех, к кому могла дотянуться. Я уже перестал считать, сколько раз вынужден был показывать язык серьезным и солидным господам, большинство из которых носили даже не бороды, а бородищи! Вот только фамилии их совершенно не укладывались в голове. Может быть, кого из настоящих светил науки я не приметил сегодня, увы… был настолько вымучен, что вяло сопротивлялся врачебным демаршам примерно с полчаса, потом мне уже стало все едино. Пусть только скорее оставят меня в покое! Дотошность хроноаборигенов, не вооруженных МРТ меня порядком подкосила. В обед сумел проглотить овсяную кашку, единственное, чем мне пока что разрешили питаться. Попытался выцыганить куриное яйцо, хоть всмятку, хоть вкрутую — ан нет! От обиды плакать захотелось! Вот тебе и первый минус слияния! Остатки-то пацана стали на мои эмоции давить, эх… работать мне с этим и работать!
Правда, после обеда меня эскулапы оставили в покое. Что оне матушке рассказали — не знаю, она большую часть времени проводила у Николя. Я был этим даже доволен. Хотел было попросить мои бумаги с расчётами, но решил, что это окажется перебором. А вот аппетит превратился в жор. Правда, удалось сестру милосердия разжалобить, она принесла мне тарелочку супу, довольно таки жиденького и паровую котлетку, по запаху — рыбную! Неужели сегодня четверг? В мое время четверг был рыбным днем и в нашей институтской столовке подавали такую вкуснющую минтаину… Эх… эта рыбка была не минтаем. Совершенно лишенная жира, была еще и жестковата, да еще и пересолена. Наверное, не с барского стола… Поблагодарив Машеньку, я всё принесенное уплёл и почувствовал себя человеком. От неё же удалось вызнать некоторые подробности вчерашнего происшествия. И про ранение паПА, и про брата, которому оказали помощь, и про неизвестного офицера, который спас отцу жизнь. Его прооперировали прямо у нас и сейчас он отлеживается в гостевой комнате. Одной из… Интересная петрушка получается. Вот, вроде при свободной продаже оружия революционеры имеют больше шансов совершить теракт, но тут, оказывается, прохожий, вооруженный чем-то короткоствольным. Может им в этом помешать! Парадокс? Не скажу. Мне сейчас о другом думать надо.
Надо сказать, что день прошел бы в неге и лени, если бы не одно, но! В шестом часу появился батюшка. Тьфу ты, не священник, конечно же, а паПА, вот только был он каким-то взъерошенным, вроде только-только вернулся из Госсовета и сразу же ко мне, попросил маМА нас не беспокоить, и вообще не мешать. Слух у меня стал музыкальным, а отец-то даже прислушался к тому, оставили нас в одиночестве или нет.
— Итак, сын мой… — начал он разговор. Ух ты, а заходец-то совсем как у батюшки, который от организации, а не сам по себе.
— Итак, сын мой, имею к тебе разговор.
Тут паПА понял, что как-то странно начал разговор с сыном и тут же сдулся, перейдя на нормальную речь.
— Извини, если честно, то устал я, два взрыва, Господи! а тут еще эти странности…
— Какие странности, паПА?
Помню, что отец всем строго наказывал в семье перейти на русский и всякие немецко-французские словечки, и предложения забыть, про аглицкие и речи не шло, сей язык еще не зело популярен. Вот я и выдал себе фразочку, осовременил Сандро мою речь, пересыпал нафталиновыми анахронизмами, черт меня подери!
— Твои странности, Сандро. Скажи мне, откуда у тебя вот эти бумаги?
О! вот и принесли мне мои расчеты, только не слуги, а сам великий князь собственной персоной… Нежданно!
— Эээ-эээ… выдавил из себя, соображая, как правильно в этой ситуации себя выгородить.
— Откуда у тебя вот эти расчеты? Формулы?
— Я попробовал, батюшка, выяснить, не было ли в печати целенаправленной кампании против нашей фамилии. И выяснил, что была…
— Выяснил он! Господи! Мне еще сию головоломку разгадывать!
И тут паПА каким-то очень знакомым мне жестом потёр переносицу — три раза и еще одно круговое движение по лбу… весьма необычный жест, знавал я в будущем одного кадра, который так делал… Да ладно…
— Ты мне скажи, сын, откуда ты знаешь метолы математической статистики, формулы Стьюдента и Фишера?
— А чего тут не знать? Проще простого! — ляпнул и тут же понял, что это провал! Это даже не Штирлицу в буденовке к Мюллеру припереться, это вообще ни в какие ворота не лезет!
— Что проще простого? Если господин Фишер еще не родился! А господин Госсет еще пешклм под стол ходит и писать и считать не умеет! А он мне тут
