Один мертвый керторианец - Александр Дихнов

– Извините, мистер Гальего, ваше посещение – большая честь для нас. Чем мы можем служить вам?

Я сразу смекнул, что всевозможные политесы тут не помогут и надо держаться выбранной вначале роли – денежного мешка с мироощущением хозяина Вселенной. Достав сигарету, я щелкнул зажигалкой, окинул взглядом ее стол в поисках пепельницы, таковой, естественно, не обнаружил и стряхнул пепел на устланный ковром пол.

– Собственно, мне нужна небольшая справка. Частного порядка. Относительно одного производимого вами препарата.

Она уже явно жалела о том, что согласилась на эту встречу, но хорошую мину надо было сохранять…

– Как он называется?

– Понятия не имею. У меня есть только его формула. – Я повернулся к своей спутнице: – Гаэль?

С подобающей поспешностью кивнув, она подтянула на колени свою вечную сумочку и принялась в ней копаться. Я с ужасом подумал, уж не забыла ли она нужную бумажку, но нет, разумеется, она ничего не забыла. Выудив наконец сложенный вдвое лист с заключением лаборатории нашего университета, она протянула его мне, а я в свою очередь небрежно передал через стол миссис Виттенберг.

Та взяла его кончиками пальцев, развернула, чуть отодвинула от себя – видно, контактные линзы были неважно подогнаны – и принялась читать. Надо ли говорить, что я буквально впился глазами в ее лицо. И хотя на нем не отразилось в конечном счете никаких эмоций, это тоже был результат. Причем ключевой. Она не была удивлена и, лишь отложив документ, сообразила, что ей стоило бы удивиться.

– Вам надо справиться в картотеке. – Она пожала плечами. – Для этого совершенно необязательно приходить ко мне.

– Было бы необязательно, так я бы не пришел! Вы, вероятно, имеете в виду официальную картотеку?

– Конечно.

– Ну так там его нет.

– Тогда с чего вы вообще взяли, что это наша продукция? – Она явно теряла остатки терпения.

– А чья? – невинно поинтересовался я. – Кто еще мог синтезировать такое соединение?

Тут, видимо, возразить было нечего – их собственная репутация подставила ей подножку, и она на несколько секунд задумалась, измышляя способ попроще от меня избавиться. Наконец подходящим ей показался такой:

– Мистер Гальего, я ничем не могу вам помочь. Я не химик, а администратор.

– Плохая попытка, – перебил я, не дослушав. – У вас тут навалом специалистов. Вызовите кого-нибудь – я подожду!

Притворяться дальше было бессмысленно, и она резко выпрямилась в кресле, а в ее голосе зазвучали стальные нотки – как напоминание о том, что посты генеральных директоров в таких фирмах не занимают люди без характера:

– Мистер Гальего, то, на что вы намекаете, – это внутренние дела концерна, в которые никому не дозволено вмешиваться. Мне очень жаль, что вы напрасно потратили время!

– Мне тоже жаль… – я мягко улыбнулся, но закончить постарался, не уступая в жесткости, – что вопрос придется поставить по-другому!

– Вы мне угрожаете? – Она презрительно скривилась.

– Разве? По-моему, пока что я еще спрашиваю. Итак. Вам знакомо имя «Пол Виттенберг»?

Вот тут она впервые испугалась. По-настоящему. Губы побелели, а глаза скользнули куда-то вправо – туда, где, как я предполагал, под столом находилась кнопка вызова охраны.

– Не советую этого делать. Будет только хуже!.. Она не очень-то мне поверила, но все же решила повременить, собираясь с мыслями. Однако я продолжал давить:

– Ну же! Пол Виттенберг?.. И не говорите, что не знаете этого имени – его часть написана на ваших визитных карточках!

– Я вас не понимаю! – Она упрямо тряхнула головой. – Конечно, я знала Пола. Это мой бывший муж. Ныне покойный.

– Он работал на таинственно исчезнувшей станции «Бантам». Не так ли?

– Ну и что? Какая тут связь?! Тут я сделал небольшую паузу, дабы все немного успокоились, а потом заметил:

– Вы что-то путаете, миссис Виттенберг, – это я у вас спрашиваю: какая же связь между вашим покойным мужем, станцией «Бантам» и препаратом, формула которого лежит перед вами?

Беата Виттенберг почувствовала, что отступать дальше некуда, и решилась все же на крайнюю меру – вызов охраны, Я понял это по выражению ее глаз на добрую секунду раньше, чем дернулась ее рука, но мешать ей не входило в мои намерения, – в конце концов, два-три свежих трупа вполне могли развязать язык кому угодно. Однако ее рука неожиданно замерла, едва начав движение, и я услышал сбоку голос Гаэли:

– Вам же говорили: не делайте этого!

Скосив глаза, я обнаружил, что на этот раз предупреждение подкреплено бластером. Вторым – меньшего калибра – из той пары, что мы приобрели на Денебе. Сейчас он перекочевал из сумочки Гаэли в ее левую руку и ни на дюйм не дрогнул, когда она приказала:

– Положите руки на стол!

Миссис Виттенберг подчинилась, хотя, не могу не отдать ей должное, теперь уже не казалась сильно напуганной, а я почему-то отметил, с какой замечательной ловкостью все окружающие меня люди умеют управляться с оружием – прямо удивительное дело!

– Мистер Гальего, объясните своей глупой сучке, что стоит ей нажать на курок, и поднимется тревога. Тогда живыми вы из здания не уйдете!

Я промолчал, давая понять, что не поддерживаю разговоров в подобных выражениях, но Гаэль ответила сама.

– Вы верите в Бога? – серьезно спросила она. Миссис Виттенберг оказалась настолько ошарашена, что попалась и спросила:

– А что?

– Ну если верите, то, наблюдая за нашей смертью из Царствия Небесного, несомненно получите полное удовлетворение, – любезно объяснила Гаэль. – Но если не верите, остается только вас пожалеть.

Я решил, что, пожалуй, срочно пора покурить еще. Когда же я щелкнул зажигалкой, миссис Виттенберг заговорила вновь:

– Патовая ситуация. Что бы вы ни утверждали, стрелять вы не станете! А я не стану говорить.

– Верно. – Гаэль по-прежнему сидела застыв, как изваяние, только губы шевелились. – У меня уже рука устает держать этот хренов бластер! Так что придется нам сыграть в старинную игру с очень простыми правилами. Я считаю до трех. Вы молчите – я стреляю!.. Ну, поехали. Раз!

Молчание. Глаза миссис Виттенберг перебегали от одного из нас к другому, а лежащие на столе руки непроизвольно сжались.

– Два!

Молчание. Я с некоторой отстраненностью подумал, что если в ближайшие пару секунд она не откроет рот, то окажется полной дурой. Мертвой к тому же. Однако, видимо, миссис Виттенберг, теперь уже не отрывавшая глаз от неподвижного лица Гаэли, прочла там нечто схожее с моими мыслями – опять-таки согласно занимаемой должности ей надлежало неплохо разбираться в людях.

– Хорошо, – выдохнула она и разжала ладони. – Я отвечу на ваш вопрос. Хотя все равно не понимаю, чем вызван такой…