И.о. поместного чародея - Мария Заболотская

Последующий спор был еще более краток, но закончился почти так же, как и предыдущий, разве что репликами пришлось поменяться.

— Я иду туда и ночую в тепле и сытости! — постановила я свирепым тоном. — А те, кто считает, будто делить ломоть хлеба с бродягами — причем ИХ ломоть хлеба! — недостойно, пусть остаются в лесу и пытаются найти компанию получше в каком-нибудь овраге!

— Джеры — добрый народец! — с некоторым облегчением в голосе согласился со мной Констан, и мы решительно пошли дальше. Я была готова спорить на любые деньги, что то бормотание, которое доносилось со стороны плетущегося за нами Виро, означало: "Вы еще пожалеете!". История, как общеизвестно, движется по спирали…

Шумная ватага у костра восприняла наше появление из лесу настороженно, но не враждебно. Стоянка была расположена на опушке. Судя по всему, тут брало свое начало поле, границы которого были неразличимы в ночной тьме. Ближе к лесу горел небольшой костер, вокруг которого вели чинную беседу несколько пожилых мужчин, а чуть далее полыхало пламя костра побольше, над которым исходил ароматным паром гигантский котел с похлебкой. Вокруг него царила шальная кутерьма — молодые джеры танцевали и пели, не ведая усталости. Видно было, что кое-кто пытается водить хоровод вокруг костра, который постоянно разрывался и терялся в вихре танца. Музыкантов, извлекающих пронзительные звуки из своих диковинных инструментов, постоянно толкали, однако те ни на минуту не умолкали, хотя вряд ли что-то могло усугубить нестройность их музыки. Женщины постарше, по-видимому, в основном разбрелись по повозкам, которые полукругом ограничивали территорию стоянки. Детей тоже не было видно.

— Доброй ночи, почтенные, — обратилась я к мужчинам у костра, опять почему-то получив роль предводительницы. — Не пустите погреться? Мы заблудились в лесу сегодня днем…

Веселящаяся и танцующая молодежь не обратила на нас никакого внимания, а вот мужчины внимательно осмотрели нас. Но выглядели мы жалко именно в той мере, которая свойственна заблудившимся в лесу недотепам, поэтому один из них сделал пригласительный жест и мы несмело подошли поближе.

— Никогда наше племя не отказывает в помощи другим путникам, — торжественно произнес джер. — Присаживайтесь, и разделите с нами ужин.

Мы послушно присели прямо на землю, дружно заурчав желудками. Я все еще отказывалась верить в такую удачу, но, казалось, нам и впрямь выпал шанс спокойно дождаться утра.

— Благодарствуем от души! — затараторил Констан, что заставило меня поежиться от неприятного предчувствия, которое с некоторых пор появлялось каждый раз, едва только мой ученик открывал рот. — Цельный день бродили мы по болоту проклятущему. Устали, проголодались… если бы не вы, то пришлось бы на деревьях ночь коротать. Да и то — мало ли тут чудищ всяких, которые ловки в лазанье по деревьям?..

— В болотах заблудились? — нахмурился один из джеров. — Дурные места. Выморочные…

— Мало будет из них выбраться, — поддакнул второй. — Морок болотный не только за ногу может цапнуть, но и за душу… а потом сгорает человек от лихорадки в три дня…

Известно было, что джеры черезвычайно суеверны и чувствительны к дурному колдовству, сглаз же и вовсе видят повсюду. Так что я не удивилась, когда третий порешил:

— Надо позвать мать Касу, пусть посмотрит — не попортило ли их дурное место. А ты, Дор, пока принеси миски и ложки гостям.

При упоминании некой Касы во мне тут же проснулось любопытство, которое доселе, казалось, благополучно упокоилось навсегда. Джерские колдуньи, о которых я много слышала, весьма отличались от обычных магов. Их дар проявлялся стихийно, и часто его сила пугала даже самых опытных чародеев. Однако, джеров сдерживало много всяческих обычаев, которые не позволяли им использовать магию столь широко и безнравственно, как это было свойственно для магов цивилизованного мира, что не давало им прослыть опасными для последних.

Я давно хотела познакомиться с джерским волшебством, правда не предполагала, как именно это может устроиться. Так что я с интересом следила, как из повозки выходит пожилая, грузная женщина в темном платье и головном уборе из хитроумно скрученного платка. Ее почтительно поддерживали под руки, и шла она с необычайным достоинством.

Виро отчетливо икнул. Я повернулась к нему и с удивлением обнаружила, что секретарь сидит, точно кол проглотивши, и трясется мелкой дрожью.

"Да что ж это с ним такое? — с досадой подумала я. — Боится этих джеров, точно они его заживо съедят…"

И тут на меня снизошло весьма неприятное озарение. Только в этот момент я поняла весь ужас создавшейся ситуации. Это было непростительно — не сообразить, чего же так опасается Виро, носящий человеческую личину, еще в тот момент, когда он начал говорить о том, что к костру джеров нам подходить не стоит. Ясное дело, джерская колдунья моментально почует, что же из себя представляет секретарь на самом деле, ведь умение видеть сглаз, порчу и демонов — это то, чем джеры славятся издревле. А потом…

Я почувствовала, что тоже начинаю трястись мелкой дрожью.

Между тем, мать Каса приблизилась к нам вплотную, обвела нас взглядом и отшатнулась, сделав какой-то резкий жест, не сулящий ничего доброго. Джеры, незаметно собравшиеся у нее за спиной, глухо и тревожно заворчали. Мужичонка, которого посылали за тарелками и ложками, тут же спрятал принесенное за спину, как будто опасаясь, что даже наши взгляды могут испоганить посуду. Резко стихла музыка и вокруг нас как по мановению волшебной палочки соткалась плотная, молчаливая толпа.

Тут даже Констан почуял неладное, и придвинулся поближе ко мне, часто моргая. Так мы и сидели на земле втроем, не зная, можно ли нам подняться или уже нет.

— Так вот что за гости нынче приходят из лесу и просят места у огня! Никак последние времена настали, как и говорили наши деды, — произнесла Каса, недобро щурясь. — Младшую сестру мы бы, конечно приветили, — это было обращено ко мне. — Ты ведьма, хоть и слаба, а ведовство — не причина отказывать в месте у костра, равно как и проклятие, которое лежит на тебе.

— Ведьма, ведьма… — прошелестело в толпе.

Каса перевела тяжелый взгляд на Констана. То, что она произнесла, удивило и меня, но рассуждать особо над ее словами было некогда.

— Он-то посильнее тебя будет, но бестолочь, так что и его мы бы не прогнали. В мужчинах сила вредна, но не опасна, когда человек ею не пользуется по темноте своего ума.

— Нет-нет-нет, — жалобно пробормотал Виро, правильно предполагая, что его оставили на десерт. Сейчас он нисколько не напоминал того лощеного франта, каким заявился в Эсворд. Его лицо побелело и заблестело от пота, а брови умоляюще приподнялись.