Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 - Алекс Бухнер

О том, что в тот же самый день неприятелем был прорван фронт на участке 8-й армии между реками Прут и Сирет, командование дивизии еще не знало.

Взошедшее над горизонтом солнце дня 21 августа явило наблюдателям, расположившимся на высотах северо-западнее реки Ботны, удручающую картину. Плотные колонны русских войск двигались на юго-запад. На рубеж обороны вокруг селения Каушаны в течение этого дня обрушилось несколько атак. Гренадерский 88-й полк и 15-й стрелковый батальон этим днем были подчинены 257-й дивизии, так что 15-я дивизия удерживала только обращенный на юг к Ботне фронт. Все сражающиеся здесь части вошли в боевую группу под командованием майора Номанни.

К вечеру эта боевая группа была отведена на северный берег Ботны. Решительные действия, предпринятые 13-й танковой дивизией, успеха также не принесли. Танковая дивизия и остатки 306-й пехотной дивизии оказались разбросаны на большом расстоянии друг от друга.

В ночь на 22 августа дивизия отошла примерно на 10 километров к западу. На этом рубеже она весь день оказывала сопротивление натиску противника.

Тем временем клинья русского наступления продвигались от Тирасполя на юго-запад, на Галац, и на запад, к Леово на Пруте; передовые части русских, прорвавшиеся под Яссами, уже достигли района между Прутом и Сиретом западнее Хуши. Готовилось окружение 6-й армии.

Именно в этот день — слишком поздно — поступил приказ об отступлении: «Отход начать в 19.30, арьергарду — 24.00».

В соответствии с приказом дивизия в ночь с 22 на 23 августа начала отход. После перехода в 25 километров она достигла района села Каинары. Во время этого ночного перехода пришлось несколько раз отвечать огнем на, видимо, случайные обстрелы врага, а весь день 23 августа отражать его атаки. Вечером отступление было продолжено. Но еще до того, как все части перебрались на другую сторону реки Ботна у селения Каинары, оно было захвачено противником. Арьергард дивизии был уничтожен в завязавшемся бою, все многочисленные транспортные средства захвачены неприятелем.

Утром дивизия достигла окрестностей села Карбуна. К этому времени подразделения XXX корпуса и соседних корпусов в значительной степени перемешались между собой. Средства связи отсутствовали либо не функционировали. Офицеры штабов дивизий и опытные командиры частей прилагали все усилия, чтобы своими действиями восстановить порядок и дать своим формированиям четкие указания, куда следовать и что делать.

Теперь отход осуществлялся под знаком «Враг повсюду». Русские интенсивно наступали с востока, с юга их атаки были направлены во фланги маршевых колонн, с запада как по ту, так и по эту сторону Прута уже продвигались их мобильные части на собственном транспорте, а с воздуха отступающие войска постоянно атаковали русские штурмовики и пикирующие бомбардировщики, бомбардируя и обстреливая колонны из бортового оружия.

Тыловые службы под командованием заместителя начальника штаба по тылу были своевременно эвакуированы, они форсировали реку как единая отдельная часть. Но, несмотря на это, снабжение почти не осуществлялось. Дороги в тыл были забиты брошенным обозным транспортом, из которого отступающие части могли брать себе пропитание. К тому же на летней жаре людей и лошадей мучила жажда, немногие деревенские колодцы не могли обеспечить водой такую массу отступающих.

Весь день 24 августа дивизия сражалась в районе села Карбуна и в течение наступающей ночи должна была овладеть пространством западнее села Гура-Галбеней. К вечеру разразилась гроза с проливным дождем. Проселочные дороги, которые вели западнее Гура-Галбеней через лесной массив, стали непроходимыми для тяжелого транспорта. 15-й артиллерийский полк вынужден был остановиться, все попытки вытащить завязшие в грязи орудия оказались тщетными. Принимая во внимание, что вслед за артиллеристами двигался противник, пришлось взорвать все еще остававшиеся у полка орудия — от двадцати до двадцати пяти легких и три тяжелые полевые гаубицы.

25 августа началась ликвидация окруженных в котле войск. Надвигавшийся со всех сторон враг старался рассечь в беспорядке перемешанные части нескольких армейских корпусов, беспрепятственно расстреливая плотные колонны отступающих из танков и штурмуя их с воздуха.

Наутро генерал, командующий нашим XXX корпусом, еще раз попытался навести порядок в подчиненных ему дивизиях. Однако всякое управление войсками было потеряно, отступление превратилось в повальное бегство. Каждый солдат знал, что котел замкнулся и что речь теперь идет о том, чтобы прорваться на запад через Прут. Даже если бы не было приказа, каждый прикладывал для этого все свои силы. Панические возгласы раздавались только разве что при внезапных ударах советских танков или налетах авиации. Особенно мерзко становилось у всех на душе, когда больше не было возможности вывозить раненых товарищей.

Основная масса дивизии, перемешанная с другими подразделениями, вечером этого дня сделала попытку западнее Гура-Галбеней прорваться к Пруту. Вплоть до утра 26 августа продолжалось движение колонны. Много раз русские части пытались рассечь ее с флангов, но были отброшены. Но в течение дня русские танки со всех сторон атаковали ее, прижав к берегу Прута. Большая часть дивизии в этот день была уничтожена. Нескольким группам бойцов удалось добраться до заболоченного острова в русле Прута».

62-я пехотная дивизия (XXXXIV армейский корпус)[131]

«Дивизия была задействована в боях севернее Кишинева на речке Реут. Здесь была оборудована отличная оборонительная система с пятью расположенными в глубину друг за другом позициями. Боевой дух бойцов дивизии, полностью укомплектованной и обеспеченной оружием и снаряжением, находился на должной высоте. Совершенно ошеломительной новостью стало для нас известие о наступлении русских и прорыве под Яссами. Вследствие этого становилось невозможным удержать и фронт между Реутом и Днестром. Но отход с занимаемых нами позиций был начат слишком поздно. Только 22 августа началось движение в тыл. Тем временем ударные силы русских развернулись от Ясс на юг и перекрыли все переправы через Прут. Войска 6-й армии ничего об этом не знали. Но после принятия решения об оставлении Бессарабии в кратчайший срок оказалось, что оба моста у Хуши и Леово не в состоянии обеспечить бесперебойную переправу. Только в течение первого дня отвод войск осуществлялся планомерно. Фронтовые части дивизии, которые частично были переброшены вперед моторизованным транспортом, уже 24 августа вступили в бой с силами русских, которые нанесли удар от Тирасполя на северо-запад. Одновременно советские войска продвигались и с севера. Немногие дороги, которые проходили частью по сложной для передвижения местности, уже очень скоро оказались забиты самым разнообразным транспортом. Это привело к километровым пробкам, по которым русские наносили удары с севера. Так, например, уже в первый день транспортная колонна дивизии была обойдена и уничтожена противником. Я сам находился в ней рядом с командиром интендантской части. Мы все время держались неподалеку от заместителя начальника штаба по тылу, чтобы иметь возможность как можно быстрее передавать поступающие от него указания подразделениям. Во время перехода в воздухе снова и снова появлялись русские штурмовики, которые бомбили и обстреливали из бортового оружия пути нашего отхода. Германских истребителей видно не было, над нами кружил только двухбалочный самолет-разведчик[132]. После напряженного марша с несколькими краткими остановками, подвергаясь постоянным атакам с воздуха, на рассвете 25 августа мы подошли к небольшой деревушке Стольничены. Там уже находился штаб дивизии и многочисленные транспортные средства. Тем временем с севера и северо-востока все ближе подходили русские. Деревушка располагалась в неглубокой котловине. Когда вражеские танки и моторизованная пехота появились на окружавших котловину высотах, Стольничены были для нас потеряны. Примерно в двух километрах к северу от деревни завязался последний бой. Здесь находился командир дивизии генерал-майор Тронниер (умер в русском плену) с остатками частей и подразделений численностью примерно 350 человек. Из тяжелого оружия у них еще оставалось два 75-мм противотанковых орудия и четыре 120-мм миномета. С этим оружием они и заняли круговую оборону, поскольку противник пошел на них в атаку со всех сторон.

Около 17.00 они предприняли попытку прорыва, причем пришлось постоянно вести бой с вражескими частями. В ходе этой попытки погибло много бойцов, остальные были взяты в плен.

 Расположенная слева от нас румынская 14-я пехотная дивизия в эти дни оборонялась с той же стойкостью и мужеством, что и германские дивизии. Эту дивизию постигла такая же судьба, что и другие находившиеся в Бессарабии части, — те ее солдаты, кто не погиб в бою, попали в русский плен. Этого нельзя сказать о других румынских дивизиях, например о 3, 5 и 7-й румынских дивизиях, где, весьма вероятно, оказались предатели, заинтересованные в свержении маршала Антонеску...»