Поводырь чудовищ - Григорий Шаргородский

— Давай, — легко шлепнул я Бома по массивному загривку.

Ковай рванул когтями податливый наст из листьев и тенью скользнул между деревьев. Через минуту мы уже догоняли двигающихся верхом по лесной дороге три десятка воинов патруля.

Обычно патруль дружинников выходил на маршрут полным десятком, но в последнее время аравийцы что-то слишком обнаглели. И в этом не было ничего странного — после любого аравийско-брадарского конфликта еще пару месяцев шла тихая война как арабских, так и славянских банд. Но сотня нарушителей границы, причем явно воинов, только ряженных под обычных разбойников, — это уже перебор.

Паранойя тихонько шептала на ухо, что они пришли за мной, но здравый смысл ей возражал — слишком все масштабно для одной цели.

Ближе к закату наш отряд добрался до очередной славянской деревни. Еще седмицу назад здесь не было ни единого человека, а сейчас в поселении кипела жизнь. Три десятка домов по большому счету принадлежали одной семье — в лесных деревушках проживали родами, так что за невестами местным парубкам приходилось бегать в соседнее село.

Встретили нас радушно, здешний старейшина был частым гостем на заставе, да и патрули наведывались в деревеньку на каждом обходе.

— Поздорову, Горыня, — поклонился солидный старик с бородой, покрывавшей широкую грудь аж до объемистого брюха.

— И тебе не хворать, Витомир, — с ответным поклоном сказал десятник.

— Что за шум в лесу?

— А тебе откуда сие ведомо? — хитро улыбнулся Горыня, хотя и сам понимал, что в лесу мало что можно утаить. Зверь и птица всегда подскажут.

— Сойка на хвосте принесла.

— Плохи дела, Витомир. Ворог в дебрях ходит. Чужой смерти ищет. Вы бы удвоили сторожу.

— Уже, — понимающе кивнул староста. — Половина всех мужей в дозорах да схоронках. Так что воям-заступникам можно и передохнуть. Квасу али, может, медку желаете?

— Не, старик, не будем мутить голову, может, завтра в сечу, — отказался десятник.

В разговоры я не лез, потому что хоть и был знаком с парочкой лесовиков, но лишь шапочно. Больше разговоров мое внимание привлекали лукавые взгляды поселянок. А что? Не урод, весь такой загадочный, в необычной броне, притом со зверем. Да только как-то не удосужился я поинтересоваться у сослуживцев насчет строгости местных нравов. Ссориться с лесовиками из-за амурных дел было бы очень глупо, а жениться я пока не собирался. Так что пришлось удовлетвориться сытным ужином и изрядной кружкой кваса. Хотя уже засыпая на сеновале, я смутно надеялся, что ко мне придет романтичная лесовичка.

Дама не появилась, но выспаться мне все равно не дали. Посреди ночи на сеновал как вихрь ворвался Неждан.

— Тревога! — заорал Баюн и тут же отскочил в сторону. Бом, как и я, не любил громких криков спросонья. Ковай находился в «дреме», так что вполне мог цапнуть крикуна, даже не пытаясь опознать. Пришлось его сдерживать.

— Баюн, чтоб тебя. Отойди. Бом, сидеть!

Погружать ковая в глубокий сон я не стал, потому что появление дружинника не предвещало ничего хорошего.

— Что там стряслось?

— Нападение на соседнюю деревню.

— А точнее?

— Ну наверняка это арабы их…

Так, понятно, от Баюна подробностей не добьешься. Остановив Неждана жестом, я принялся снаряжать себя и Бома. Пришлось даже воспользоваться помощью юного дружинника.

Небо встретило меня россыпью звезд на черном бархате. До утра еще далеко. О чем говорило и мое жуткое желание спать. Но сон тут же испарился от обеспокоенного вида Горыни.

Десятник являл собой полную противоположность Баюну — он был немногословен и лаконичен:

— Из соседней деревни не вернулся парень. Он ходит туда к своей подружке.

— Один? — удивился я. — Обычно на такие вылазки отправляются компанией.

— Остальных не пустили родители.

— Может, он решил задержаться где-нибудь на сеновале.

— Мать говорит, что за ним такого не водится. Юнак всегда возвращался до полуночи. Думаю, нужно проверить, — тоном, находящимся на грани приказа и просьбы, сказал десятник.

Он хоть и был старшим патруля, но не имел татуировки на виске и напрямую указывать дворянину не рискнул.

— Конечно, лучше ошибиться и потом навалять этому придурку по шее, чем рисковать сотнями жизней. Если ты не возражаешь, я пойду первым. Сигналы по стандарту.

— Согласен, — обрадованно кивнул десятник.

Волнение Горыни можно было понять — половина местных жителей приходилась ему дальней родней.

Слегка бравируя, я практически на ходу «перевалился» в седло ковая и, пригнувшись к его спине, постарался стать единым целым с мощным зверем. По накатанной дороге Бом бежал со скоростью призового скакуна. В такие минуты появлялось ощущение, будто едешь на спортивном мотоцикле, только не хватало света фары, так что темные тени деревьев проносились мимо, словно видение в тяжелом сне. Бом прекрасно видел в темноте, мне же оставалось надеяться на его чувства.

Смотреть на дорогу смысла не было, поэтому я закрыл глаза и прислушался к ощущениям зверя.

Минут через двадцать, когда до соседнего селения, по моим прикидкам, оставалось меньше километра, Бом забеспокоился. Я попытался расшифровать его ощущения, но, открыв глаза, понял, что в этом смысла уже нет — над лесом светились отблески далекого пожара.

За спиной тут же раздался топот множества копыт — Горыня тоже увидел зарево и не стал дожидаться моего сигнала.

— Чего ждем? — с легким раздражением спросил десятник, осаживая коня возле замершего ковая.

— Дай мне десятую часть меры, постараюсь зайти в деревню со стороны леса.

— Там люди гибнут! — начал терять выдержку десятник.

— Горыня, успокойся. Все, кому там суждено погибнуть, уже давно мертвы. Хочешь добавить к ним своих людей? А если там засада?

— Давай, — неожиданно легко согласился дружинник, и что-то мне подсказывало, что ждать он не станет. Поэтому все будет зависеть от скорости Бома.

Не говоря ни слова, я послал ковая в сторону от дороги.

Ох как же мне не нравится, когда приходится нестись через лес с такой скоростью. Благо ночью не было видно налетающих на тебя стволов деревьев, впрочем, моим нервам легче от этого не стало.

В принципе и чутью и ловкости Бома можно было вполне доверять, но в памяти еще жили воспоминания о том случае, когда Бом попытался поднырнуть под упавшее дерево, совершенно забыв о своем седоке.

До деревни нам удалось добежать раньше дружинников, но ненамного. Едва Бом перемахнул через ограду ближайшего огорода и скользнул вдоль стены дома на окраине, спереди и слева послышался топот лошадей.