Тень заговора - Злата Иволга
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зигфрид, сузив глаза, внимательно посмотрел на него.
— Дело зашло слишком далеко.
— Эээ…
— Что?
— Монсеньор, а вы не размышляли над женитьбой? — К своему стыду Манфред был готов трусливо втянуть голову в плечи и уже изо всех сил проклинал свою жену, которая надоумила его сказать нечто подобное.
Хозяин Морской Длани внезапно расхохотался. Очень зло и неприятно.
— То есть вы все считаете, что я схожу с ума от ревности?
Манфред отчаянно замотал головой. Судя по всему, случилось то, о чем он не знает, но спрашивать теперь бесполезно. Зигфрид был на взводе.
— Так не пойдет, Манфред. Если ты начал такой разговор, мне бы хотелось дослушать. — Зигфрид расслаблено откинулся в кресле, продолжая внимательно смотреть на собеседника. — Только не мычи, а говори прямо. Наверняка у вас с Гизелой есть уже целая теория под названием «что же монсеньор не весел, зол и голову повесил».
Манфред вздохнул. Недобрые духи бы побрали Гизелу с ее идеями! Ну, кто он такой, чтобы лезть в личные дела герцога крови, в конце концов? Однако начатую песню придется исполнить до конца.
— Если Кьяра нашла себе мужа, то она приедет представить его. Конечно, если вы ей это позволите, и… эээ… — Он увидел, что Зигфрид снова поморщился и быстро закончил, — и мы можем помочь вам с поисками будущей жены.
— Понятно. Я должен одобрить связь Кьяры с каким-то тусарским аристократишкой и сплясать от счастья, если она соизволит мне его представить.
— Монсеньор, вы слишком грустно на все смотрите. Кьяра сама вернется, если…
— Ты знаешь, что в письме она пытается мне сказать, будто занимается каким-то важным делом, чуть ли не государственным?
— А вы не верите ей?
— Не верю. Этот, с позволения сказать, посол совершенно заморочил ей голову.
На разговоры о собственной невесте Зигфрид обращал меньше внимания, чем на кричащую чайку над морем. Неужели Кьяра настолько крепко засела у него в голове и других частях тела? Отрицать ревность и вести себя, как ревнивый мальчишка? Впрочем, Зигфрид всегда не ровно дышал к своей названной сестре. Но никто не представлял, насколько. Или за всем этим скрывается еще что-то? Младший сын Зигмунда, с тех пор как принял титул, ставил всех тупик. Прочитать что-то по лицу, понять настроение по жестам и позе, интонациям голоса, наконец, было совершенно невозможно. Манфред покачал головой и решил сдаться.
— Мне нужны сведения из столицы и из Тусара. В первую очередь из Тусара, — внезапно сам перевел разговор Зигфрид. — И быстро. Одновременно потрудитесь не потерять из вида графа Марио Риччи. А за Кьяру не волнуйтесь, она скоро вернется.
Он улыбнулся и устало провел рукой по лицу. Из-за двери раздался стук и приглушенный голос: «Монсеньор, к вам капитан Лейтнер».
Манфред поднялся, поклонился и вышел, в дверях столкнувшись с кривоносым капитаном. Вид у него был мрачный.
Зигфрид сразу понял, что новости плохие. И с большим трудом успокоил начавшее бешено колотиться сердце.
— Монсеньор, — капитан даже не присел. — Кьяра исчезла.
Зигфрид сжал руки в кулаки, но заставил себя спокойно сказать:
— Сядьте, Райнер, и доложите подробно.
— Мы нашли трактир, где она остановилась, как вы и сказали. Выследили ее поздно вечером на улице и хотели аккуратно окружить, но ее у нас украли. Какой-то человек выскочил, оглушил ее, схватил и убежал. Мы бы догнали его, но нам преградили путь десяток вооруженных людей. Нам удалось уйти до прибытия патруля. Мы искали ее по городу часть ночи и все утро. Но Кьяра словно в море канула. Я оставил людей в столице, чтобы продолжали поиски, и поспешил к вам.
Воцарилось глубокое молчание. Но капитана Лейтнера оно наверняка не обмануло. Он сидел, напряженный, как струна, готовый к тому, что сейчас разразится шторм. Зигфриду сильно хотелось крикнуть, обругать докладчика или хотя бы от души стукнуть кулаком по столу, но он не мог себе этого позволить.
Пролетевший мимо виска капитана Лейтнера нож вонзился точно в середину кораблика, вырезанного на оконных ставнях. Капитан чуть вздрогнул, но остался на месте. Нервы у просоленного морского волка были крепкие.
— Граф Марио Риччи — тусарский шпион, — спокойно сказал Зигфрид, и в соседний кораблик с той же невероятной точностью вонзился еще один нож, пролетев в опасной близости от уха капитана. — И он провел вас, как слепого щенка. Молитесь, Райнер, чтобы Кьяра была не на пути к столице Тусара, хорошо молитесь.
Зигфрид встал, подошел к ставням и вытащил ножи. Интересно, а не опасается ли Лейтнер, что они окажутся у него в спине?
— Идите к Феликсу. Объедините усилия и переверните каждый камень в столице и на основных выездных дорогах, выпотрошите найденных подозрительных личностей. Найдите Кьяру. И без шума. Во дворце и так непонятно что с властью творится. Попадетесь — будете сами объясняться с генералом-регентом.
Когда за тяжело сопящим капитаном закрылась дверь, Зигфрид аккуратно положил ножи на место, достал письмо из мусорной корзины, разгладил его, сел на маленькую оттоманку у окна и положил листок рядом с собой. Кусая губы, он уткнулся лбом в подлокотник и зажмурил глаза. Дышать было трудно. Собраться и сосредоточиться еще труднее. Неимоверным усилием воли Зигфрид поднял голову, потом поднялся сам и пошел в спальню.
Дворец эмира, Сурида
Хенрик шел на малую дворцовую кухню. Раньше он редко посещал это место, поскольку там постоянно толпилась личная прислуга, гремели посудой, и все слишком громко разговаривали. Но после того, как пришлось солгать Гюльбахар, где он наслушался сплетен, на кухне надо было иногда появляться. К тому, чтобы изложить эмире свои собственные соображения, Хенрик готов не был. Он пока не понял, насколько страшна тайна, столь тщательно оберегаемая эмиром, самой Гюльбахар, и, похоже, Али пашой. Но в том, что она есть, командир личной стражи эмиры был уверен.
— Хенрик ага, добрый день. Отдыхаешь или нужно что? — поприветствовал его главный повар, оторвавшись от половника.
— Отдыхаю.
Хенрик огляделся, заметил свободную кушетку и присел.
— А у вас тут как дела, Челик ага?
— Ох, да суета. Налил бы тебе шербетику, но с утра Джайлан эмирын желудком мается, вот пришлось отдельные блюда готовить.
— Это она со злости, — раздался голос из глубины кухни.
— А ну замолчали! — рявкнул еще чей-то голос. — Или вам для эмирын еды жалко?
Хенрик улыбнулся, Челик ага подмигнул ему, отложил половник и принялся выставлять тарелки на стоящий перед ним поднос.
— С повелителем вчера изволили поспорить, — зашептал главный повар. — И, говорят, с сестрой тоже.
— Будем надеяться, что со
