Пятьдесят оттенков серого - Эрика Леонард Джеймс

— Ана, ты прилетела, потому что запуталась, пыталась убежать от себя! Я же вижу, вы без ума друг от друга. Поговори с ним. Бог мой, он пролетел три тысячи миль, чтобы с тобой увидеться! Ты забыла, как тяжело тебе дался перелет?

Я краснею. Она ничего не знает про его личный самолет.

— Ну что там еще?

— У него свой самолет, — смущенно бормочу я, — и не три, а две с половиной.

Почему я смущаюсь?

Ее брови взлетают.

— Ничего себе! — шепчет Карла. — Послушай, Ана, с тех пор как ты прилетела, я пытаюсь понять, что вы не поделили. И единственный способ разобраться с трудностями — обсудить их вместе. Про себя можешь думать что угодно, но пока ты не выскажешь ему своих сомнений, ты так и будешь топтаться на месте.

Я смотрю на нее исподлобья.

— Ана, милая, ты слишком любишь копаться в себе. Прислушайся к своему сердцу. Что ты чувствуешь?

Я рассматриваю ладони.

— Мне кажется, я люблю его, — отвечаю я тихо.

— Я знаю, милая. И он тебя любит.

— Нет!

— А я говорю, любит! Чего тебе нужно? Чтобы он написал это на лбу неоновыми буквами?

Я изумленно смотрю на нее, от слез щиплет глаза.

— Ана, милая, не плачь.

— Я не верю, что он любит меня.

— Не всякий способен бросить все и перелететь через континент, чтобы заглянуть на чай. Ступай к нему! Вам не найти лучшего места. Сплошная романтика, и к тому же нейтральная территория.

Под ее взглядом я робею. Я хочу пойти к нему — и не хочу.

— Милая, тебе необязательно возвращаться со мной. Будь счастлива! И ключ от твоего счастья в шестьсот двенадцатом номере. А ключ от дома — если вернешься поздно — под юккой во внутреннем дворике. А если не вернешься… что ж, ты уже большая девочка.

Я вспыхиваю до корней волос. О господи, мама!

— Только сначала допьем коктейли.

— Узнаю свою дочурку, — усмехается она.

Я робко стучусь в дверь шестьсот двенадцатого номера. На пороге Кристиан, говорит по телефону. Удивленно моргая, он широко распахивает створки и машет мне, чтобы я входила.

— Включая компенсации? А издержки? — Кристиан свистит сквозь зубы. — Да уж, эта ошибка дорого обойдется. А что Лукас?

Я осматриваюсь. Кристиан живет в люксе из нескольких комнат, похожем на номер в «Хитмане». Новехонькая ультрасовременная мебель, все в приглушенной темно-фиолетовой с золотом гамме, стены с бронзовыми узорами. Кристиан подходит к ящику темного дерева и открывает дверцу мини-бара. Он знаками велит мне налить себе чего-нибудь, а сам удаляется в спальню. Наверное, не хочет, чтобы я слышала его разговор. Я пожимаю плечами. В тот раз, когда я вошла в кабинет, он тоже не прервал звонка. Я слышу шум воды, он наполняет ванну. Наливаю себе апельсиновый сок.

Кристиан возвращается.

— Пусть Андреа пришлет мне эскиз. Барни уверяет, что решил проблему… — Он смеется. — Нет, пятница… Есть участок земли, который меня заинтересовал… Да, пусть Билл перезвонит… нет, завтра… Посмотрим, что предложит нам Джорджия, если мы будем настойчивы. — Кристиан не отрывает от меня глаз. Протянув стакан, он показывает на ведерко со льдом.

— Если их мотивы нас устроят… мы подумаем, хотя эта чертова жара… У Детройта свои преимущества, и там гораздо прохладнее… — Внезапно его лицо мрачнеет. Что случилось? — Пусть Билл перезвонит. Завтра, только не слишком рано.

Итак, моя очередь.

— Ты не ответил на мой вопрос, — бормочу я.

— Нет, — произносит он ровно, в серых глазах настороженность.

— Твое «нет» означает, что не ответил или не любил?

Кристиан скрещивает руки и облокачивается на стену.

— Зачем ты пришла, Анастейша?

— Я уже сказала.

Он глубоко вздыхает.

— «Нет» означает, что не любил.

Кристиан хмуро смотрит на меня, но, кажется, приятно удивлен моей настойчивостью.

Странно, что я все еще дышу. Когда наконец я выпускаю воздух из груди, то оседаю, словно старый мешок. Слава богу. Что бы со мной было, если бы он сказал, что любил эту ведьму?

— Ты и в самом деле богиня, зеленоглазая богиня, Анастейша.

— Вы смеетесь надо мной, мистер Грей?

— Я не смею.

Он торжественно качает головой, но в глазах играют озорные искорки.

— Смеете. И нередко.

Кристиан ухмыляется, когда я повторяю его собственные слова. Серые глаза темнеют.

— Хватит кусать губы. Ты в моем номере, тебя не было со мной три дня, и я проделал долгий путь, чтобы тебя увидеть.

Голос Кристиана смягчается.

Его «блэкберри» гудит, однако он выключает его, не взглянув на экран. Мое дыхание учащается. Я вижу, к чему он клонит… но ведь мы собирались поговорить! Кристиан делает шаг ко мне, взгляд хищный и чувственный.

— Я хочу тебя, Анастейша. И ты меня хочешь. Поэтому ты здесь.

— Мне действительно хотелось знать правду, — шепчу я, защищаясь.

— Теперь, когда ты ее знаешь, останешься? Или уйдешь?

Он подходит ко мне вплотную, и я вспыхиваю.

— Останусь, — шепчу я, поднимая глаза.

— О, хотелось бы верить, — произносит Кристиан, глядя на меня сверху вниз. — Признайся, ты страшно разозлилась на меня.

— Да.

— Не помню, чтобы кто-нибудь, кроме родных, на меня злился. Мне это нравится.

Подушечками пальцев он проводит вниз по моей щеке. О боже, его близость, его волнующий запах! Мы собирались поговорить, но сердце стучит как бешеное, кровь вскипает, страстное желание охватывает все тело. Кристиан наклоняется и проводит кончиком носа от плеча к уху, а его пальцы зарываются в мои волосы.

— Мы собирались поговорить, — шепчу я.

— Позже.

— Мне так много нужно сказать тебе.

— И мне.

Он нежно целует мою мочку. Потянув за волосы, запрокидывает голову назад, открывая доступ губам к моему горлу. Нежно покусывая кожу, Кристиан впивается в горло поцелуем.

— Я хочу тебя, — шепчет он.

Застонав, я сжимаю его в объятиях.

— У тебя месячные? — спрашивает Кристиан, не прерывая поцелуя.

О черт. Он видит меня насквозь!

— Да, — смущенно отвечаю я.

— Болезненные?

— Нет. — Я краснею. «Боже…»

Он отрывается от моих губ и смотрит на меня сверху вниз.

— Ты пьешь таблетки?

— Да.

Почему я чувствую себя так униженно?

— Идем, примем ванну.

О нет…

Кристиан берет меня за руку и ведет в спальню, большую часть которой занимает огромная кровать с изысканными драпировками, но мы проходим дальше. Ванная комната — мрамор и аквамарин — состоит из двух помещений. Во втором ванна с каменными ступенями, в которой легко поместились бы четверо. Пар поднимается над пеной, вокруг установлены каменные сиденья. Мерцают свечи. Ох… выходит, он зажег их, пока разговаривал по телефону.

— У тебя есть заколка?

Я недоуменно смотрю на него, шарю в кармане джинсов и вынимаю оттуда резинку для волос.

— Подними волосы, — говорит он мягко.

Я повинуюсь.

От тепла и влаги блузка липнет к телу. Кристиан наклоняется и закрывает вентиль, затем ведет меня в первое помещение и ставит перед зеркалом в пол напротив раковин, а сам становится за спиной.

— Подними руки, — шепчет он сзади. Я послушно поднимаю руки, и он стягивает блузку через голову, оставляя меня обнаженной до пояса. Не отрывая от меня глаз, Кристиан расстегивает пуговицу моих джинсов и дергает молнию.

— Я собираюсь трахнуть тебя в ванной, Анастейша.

Он целует меня в шею. Я склоняю голову набок, чтобы дать ему больший простор. Присев, Кристиан медленно стягивает с моих ног джинсы и трусики.

— Подними ногу, теперь другую.

Вцепившись в край раковины, я делаю, как он велит. Теперь я полностью обнажена, а он стоит на коленях позади меня, целуя и слегка покусывая мои ягодицы. Дыхание перехватывает.

Затем Кристиан встает и смотрит на меня в зеркало. Мне очень хочется прикрыться, но я преодолеваю искушение. Он накрывает мой живот своей ладонью.

— Не отводи глаз. Ты прекрасна… А теперь смотри, как ты чувственна.

Он берет мои ладони в свои, продевает пальцы, и кладет обе ладони на живот.

— Ощути, какая нежная кожа.

Голос низкий и мягкий. Кристиан медленно гладит моими ладонями живот, затем поднимается к груди.

— Смотри, какая пышная грудь.

Он накрывает груди моими ладонями, а его большие пальцы нежно теребят соски.

Со стоном я выгибаю спину. Кристиан сжимает и нежно тянет соски, заставляя их набухнуть. Я с изумлением наблюдаю в зеркале за охваченной вожделением распутницей. О, как хорошо! Со стоном закрываю глаза, не в силах смотреть, как похотливая женщина передо мной изнемогает от страсти, возбуждая себя своими ладонями… его ладонями. Я глажу свою кожу, словно я — это он, теряя разум от его прикосновений и тихих, мягких приказов.

— Хорошо, детка, — шепчет Кристиан.

Он опускает мои руки ниже, от пояса к бедрам и лобку. Раздвинув сзади бедра коленом, он гладит моими пальцами мою киску, то одной ладонью, то другой, выдерживая ритм. Я едва сдерживаюсь, марионетка в руках опытного кукловода.