Красная сирена - Морис Дантек

Алиса растянулась на полу во весь рост, в нескольких сантиметрах от гранаты.

В первый момент Тревис уставился на него, не веря своим ушам, но Хьюго тут же понял, что былые инстинкты английских пиратов взяли свое.

— Возьмите веревку на палубе, у моих ног, и привяжитесь… — заорал Тревис. — Иначе вылетите за борт при столкновении!

Отдав команду, он повернулся лицом к яхте — они летели прямо на ее левый борт. Хьюго схватил веревку, в несколько секунд привязал себя и Аниту. И снова прижал ПП к плечу. На палубе яхты два человека тоже возобновили стрельбу, но целились они плохо. Первый магазин опустел быстро. Хьюго ожесточенно поливал огнем палубу, стрелял он и по рубке, где заметил вспышки выстрелов. Тип, стоявший у штурвала, повалился навзничь. Второй убегал, согнувшись, на нос судна. Большого бокового стекла в рубке уже не было. Сквозь шумовую завесу, созданную океаном и грозой, до Хьюго донеслись крики. Снова и снова он выполнял движения, которые проделывал сто, тысячу раз в жизни. Отбросить пустой магазин, повернуть полный. Присоединить к автомату. Теперь яхта занимала весь прицел. Она приближалась с огромной скоростью. Хьюго снова выпустил очередь по палубе и увидел, как упал еще один человек, не успевший даже поднять ружье. Он стрелял, не останавливаясь, снова в направлении рубки. Внезапно яхта резко повернула, в результате оба судна сблизились еще больше. Прямо над бортовым трапом стоял человек с винтовкой, выстрелы разрывали мрак. В тот момент, когда Хьюго нажал на спуск, его грудь оказалась в центре видоискателя. Человек упал на спину. До «Красной сирены» оставались считанные метры. Все, готово, черт, сейчас они ее протаранят…

Удара такой силы он не сумел бы вообразить даже в самых страшных своих кошмарах…

Тревис выполнил великолепный маневр: прошел вдоль левого борта яхты и нанес удар прямо по корме, туда, где находился мотор. Столкновение было фантасмагоричным. Ни один из них не устоял на ногах, несмотря на все приготовления и веревки. Анита, упавшая на раненую руку, закричала от острой боли. Тревис каким-то чудом сумел удержаться одной рукой за штурвал. Хьюго понесло вперед, он потерял равновесие и чуть было не выпустил из рук оружие, но вцепился в него, как в спасательный круг.

В корпусе «Красной сирены» образовалась огромная дыра. Теперь они видели эмблему и название, написанное готическим шрифтом. Удар повредил и нос «Манты»: обломки стали, титана и поликарбоната скрутились, образовав фантастическую скульптуру.

Скорее, теперь надо спешить.

— Возьмите ружье и пули в сумке! Быстро!

Сам он уже вскочил на ноги, скользя по палубе, залитой морской водой. Снова поднял ГШ, навел прицел на палубу.

Могучие волны вливались в зияющую пробоину.

Мотор яхты жалобно закашлялся и смолк, турбины остановились. Теперь в воздухе звучала одна только мощная симфония стихии. Ни один звук человеческого голоса не исходил из недр корабля, слившегося с парусником. Теперь они напоминали морских чудовищ в немыслимом объятии. Волны пытались оторвать «Манту» от яхты, но (и Хьюго удивился, что еще способен обращать на это внимание) дождь стал ослабевать: гроза отступала в глубь континента, куда-то в сторону Алентежу…

Он нагнулся к Аните:

— Как дела?

— Все будет хорошо, — слабым голосом пробормотала она, поднимаясь.

Тревис выхватил из сумки «ремингтон» двенадцатого калибра и начал заряжать помповое ружье. Хьюго увидел на его лице выражение хищной решимости. Нет никаких сомнений — этот способен убить!

«Хорошо, — подумал он, — пришла пора встретиться с чудовищем в его логове».

— Что будем делать? — Анита почти шептала.

— Надо идти туда… Но, боюсь, они ждут нас — держат под прицелом трап.

Тревис понял его.

— Так как же нам быть?

Да, план придется придумывать за несколько секунд. Значит, будем импровизировать.

— А если пройти изнутри? Через дыру, которую мы пробили… Пока яхта не пошла ко дну…

Две секунды, отведенные на размышления, прерывал только шум дождя.

— Нет, — покачал головой Тревис. — Это слишком опасно. Попытаемся причалить, как на лодке, и способ тут только один…

— Какой? — спросил Хьюго.

— Довериться «Манте» и суровой муштре военно-морского флота.

Тревис снова занял место за штурвалом и повернул большую рукоятку справа от себя. Хьюго услышал глухое жужжание за спиной, а под ногами почувствовал легкую вибрацию.

Тревису удалось прочно прижать парусник к борту дрейфующей яхты. Хьюго уцепился за ступеньку трапа и подтянулся, «Штейер-АУГ» висел у него за спиной. Ему вовсе не нравилось болтаться в непроглядном мраке всего в нескольких метрах над бушующими волнами. «К счастью, четырехмесячный „турпоход“ на Балканах способствовал восстановлению спортивной формы», — думал он, стараясь не смотреть вниз.

Он примерно представлял себе, как будет действовать наверху. Дождется англичанина на трапе, не высовываясь за борт. Потом, как сказал Тревис, обстреляют палубу. «Вы своей игрушкой — с одной руки, а я вот этим. (Тут он загнал пулю в ствол своего сорок пятого калибра.) Потом перекатимся за борт, каждый со своей стороны, а ваша подружка пойдет за нами и будет нас прикрывать».

«Что ж, изложено связно», — подумал Хьюго, прежде чем дать добро на этот план и начать воехождение. Тревис стоял рядом, в руке у него был трос с металлическим крюком на конце… Хьюго с трудом удерживался на трапе, и его вовсе не радовала мысль о том, что придется управляться со «Штейер-АУГом» одной рукой. Он нащупал кобуру пистолета под спасательным жилетом и показал оружие Тревису:

— Для начала я поработаю этим, если вы не возражаете.

Тревис подмигнул:

— О'кей… На счет «три» — вперед…

— О'кей, — кивнул Хьюго.

Нет, что он здесь забыл, в этом бурном море, зачем гоняется за этой проклятой «Красной сиреной»? На этом философские размышления Хьюго были прерваны: Тревис прошептал заветное «Три, пошли!», как в замедленной съемке, и все завертелось в бешеном темпе.

Они одновременно вскарабкались наверх, и Хьюго дотянулся рукой до палубы под поручнями. За кончиками его пальцев открывалось чужое пространство, темное и пугающее. В двух метрах от себя он увидел тело, застывшее в неловкой позе. Задняя стенка рубки с приоткрытой дверью. Помещение командного отсека, изрешеченного пулями, два пустых боковых коридора. Его палец уже лежал на спусковом крючке. Обстрелять рубку. Он перевалился через поручни на целую секунду позже Тревиса. «Бог мой, — подумал он, — перекатываясь по палубе, неплохо учат в военном флоте, надо признать».

Тревис торопливо разматывал свой трос с крепежным карабином, когда с носа судна раздались выстрелы. С двух сторон. Хьюго разрядил магазин в этом направлении. Послышались голоса, стенания на испанском. Тревис тоже открыл огонь, и они бросились к двери рубки, подчиняясь невидимой силе, синхронизировавшей их движения.

Тревис сдернул с плеча помповое ружье, Хьюго повторил его жест, убрав «ругер» и вооружившись автоматом.

«О'кей, все не так уж плохо, мы живы», — думал Хьюго, прижимаясь к створке двери. Он увидел, как Анита с трудом вылезла на палубу, и понял, что теперь события начнут развиваться стремительно. Надо защитить ее. Он приготовился стрелять, прицелился в противоположный конец корабля. В зеленоватом мерцании прицела обрисовались контуры кормы.

Ах, дьявол! В ту же секунду там внезапно появился какой-то человек и начал стрелять. Он явственно слышал, как смертоносные насекомые жужжат над его головой. Яркие огоньки чертили полосы на зеленом экране. Он в бешенстве поливал огнем корму и вдруг услышал крик, а за ним — шум падающего тела. Щелкнул боек автомата — магазин был пуст. Он снова выхватил пистолет, откинув автомат за спину. Справа от него Тревис и Анита отвечали на огонь другого стрелка (тот тоже вскоре умолк). Из дула ружья Тревиса поднимался дымок. Дождь почти прекратился. Стихия успокаивалась, словно заканчивалась длинная, бесконечно повторяющаяся мелодия, полная тонких нюансов.

Он задавался вопросом: сколько врагов притаилось в темноте? Где эта сука Ева Кристенсен?.. И где, черт возьми, Алиса?

Притаившись по обе стороны двери, они прислушивались, сдерживая дыхание.

В воздухе ощущалась странная вибрация.

В конце концов они переглянулись, лица их выражали удивление.

До них донеслись голоса. Ниоткуда, издалека, распыленные ветром, приглушенные переборками судна. Да, голоса шли изнутри, кто-то разговаривал за этой дверью.

Хьюго посмотрел на Тревиса, взялся за ручку двери и потянул ее на себя, молча, всего на один сантиметр. Сомнений не было, разговаривали внутри. Значит, надо спускаться.

В этот самый момент судно резко накренилось вперед и влево, и они с трудом удержались на ногах, ухватившись друг за друга. Внезапно оттуда, из-за двери, раздался вопль.