Забавы Пилата - Юрий Шубин

Несколько шальных картечин полоснули по спине лежавшего на полу охранника банка. Он утробно вскрикнул и прогнулся…

– Мужики, не стреляйте! – спохватился начальник смены охраны.

Заглушив его голос, в ответ от двери прозвучала сухая автоматная очередь спецназовца. Пули с азартом кололи полированный мрамор балясин, цокали по стене, мозжили на черепки напольные керамические вазы… Несколько пуль, пролетев между балясин, достигли неумело укрывшегося за ними человека, стрелявшего с колена. Подбитый «резервист» громко вскрикнул…

– Стойте, мудаки!!! – закричал майор. – Не стреляйте!!! Себе хуже делаете!

Отчаянный крик предназначался обеим противоборствующим сторонам и эхом отражался от белых каменных плиток. Голос контрразведчика влетел в оглушенные выстрелами головы.

Когда вирус агрессии сгорел в огне пороховых зарядов, пришло страшное протрезвление. Холодное, как струи офисного кондиционера.

– «Скорую» быстрей! – приказал старший опергруппы и склонился над раненым бойцом. – Жить будет.

Несколько «налоговиков» ощетинились автоматами и боевым порядком взбежали по лестнице, словно разъяренные матросы в покои Зимнего дворца. Они искали недобитую контру, стрелявшую в их товарищей.

– На пол! – заорали они, и град ударов обрушился на оставшихся целыми «стрелков». Одного охранника сбили с ног ударами по корпусу и голове, после которых, если он был здоров – будет больным. Если был умным – будет дураком. Второй немолодой охранник грузно бросился на пол сам. Он отшвырнул от себя помповик, показывая, что сопротивляться не будет…

Но и ему досталось от души. От злости и обиды на «коммерсантов», получающих высокие зарплаты. От того, что спецназовцам так положено по инструкции. Для страховки: если сомневаешься – лучше ударить посильнее, чтобы исподтишка не ударили ножом или не выстрелили тебе в спину.

Закованных в наручники охранников грубо выстроили у стены. Ноги в стороны. Обыскали. Потом согнали вниз и снова построили.

– Какого хера стреляли? – строго, но без ненависти спросил задержанных майор, хотя стреляли не они. «Стрелки» свое получили и долго не смогут стрелять.

– Извините, мужики… – ответил мужик в камуфляже с сединой на висках, растирая по лицу кровь. – Видно, не разобрались…

Подтянутый отставник понимал свое положение, понимал ребят в масках и держался достойно. Он мог только искренне сожалеть о случившемся, ведь так оно и было: молодые пацаны не разобрались в ситуации и открыли огонь. Кто теперь виноват? Даже на войне частенько случается, когда свои по своим бьют.

Когда происшествие запротоколировали, «Скорая» забрала пострадавших, а налоговая начала обыск, контрразведчики вернулись к вопросу о местонахождении Гришина. Выяснилось, что в сопровождении охраны он уехал на некую важную встречу. С кем – неизвестно. При нем специальный стальной сейф-«дипломат», используемый обычно для перевозки крупных сумм наличных денег, ценностей или секретных документов. Однако куда уехал Гришин, никто из сотрудников не знал.

Об этом и было доложено полковнику Каледину.

О цели поездки Гришина знали лишь несколько человек, среди которых был олигарх Верховский и бывший офицер спецназа ГРУ по прозвищу Пилат.

– Продолжайте обыск и поставьте людей встречать Гришина, – дал указания Каледин. – Подчиненные ему наверняка отзвонили. Может подъехать.

Специальный сейф-«дипломат», с которым выехал Гришин, полковника заинтересовал.

– Разузнайте поподробнее про стальной «дипломат». Как часто его используют, кто конкретно, у кого хранится, и сразу перезвоните мне…

День наполнялся событиями с небывалой быстротой. Предстоящий вечер обещал быть долгим.

В дверь постучали.

– Михаил Юрьевич, срочное сообщение! – с порога доложил оперативный дежурный подразделения.

– Что случилось? Каледин резко повернулся.

– Криминальная разборка в подъезде Мотыля. Двое погибших…

– Кто? – внимательно посмотрел на дежурного полковник.

– Двое парней, имеющих отношение к криминалу. Милиция устанавливает их принадлежность и причастность к другим преступлениям. Одного забили на лестнице, на этаже Мотыля. Другого убили в машине выстрелом из бесшумного оружия. Свидетелей нет.

– Где Мотыль с подругой? – уточнил Каледин.

– Трудно сказать, – замялся дежурный. – Наблюдение с него снято…

– Срочно поднимите распечатки их телефонных переговоров за сегодняшний день! – приказал полковник. – Попытайтесь его разыскать!

Едва взглянув на хмурое лицо ворвавшегося в кабинет капитана Исайкина, Каледин приготовился к неприятностям. Он не знал, к чему именно, поэтому лишь прикинул возможные варианты.

– Мотыль у Мурены, вместе с подругой, – похоронным голосом сообщил Исайкин, протянув полковнику распечатку телефонных переговоров.

Каледин внимательно пробежал глазами текст. Потом посмотрел на оттиск времени…

– Даже не скрывается.

Большой кулак со стуком опустился на крышку стола.

– Почему мне сразу не сообщили?! – взорвался полковник.

– Так эта линия у нас в «горячем резерве», – ответил капитан. – Не успели.

– Немедленно свяжитесь с «навигаторами»! Пусть активизируют маяк и попробуют определить его местонахождение. Оповестите ГУВД, – приказал Каледин, снимая трубку спецсвязи. – Товарищ генерал, у Мурены заложники… Мотыль и его подруга… Об этом сообщений нет… Попробуем через маяк… Я свяжусь с центром спецназначения, чтобы готовили группу. Служба радиоперехвата попытается установить мобильный телефон Мурены…

От хлынувшего потока сообщений трубка аппарата спецсвязи, казалось, раскалилась добела и была готова расплавиться в жесткой ладони полковника. День катился к вечеру, а колесо розыска раскручивалось со скоростью авиационной турбины. Все оперативные службы были подняты на ноги, по крупицам собирая и накапливая информацию. Ясности не было до того момента, пока Исайкин не позвонил от «технарей» и не сообщил важные новости.

– Михаил Юрьевич, маяк активизирован, но сигнал неустойчивый. Ребята говорят, питание подсело.

– В каком районе находится? – поторопил начальник. – У меня группа захвата на телефоне ждет!

– Отметка движется в сторону от Москвы, – доложил капитан. – Ребята будут сообщать координаты, но насколько хватит батарейки…

Каледин тут же связался со спецназовцами и, обрисовав ситуацию, спросил:

– На машине через пробки не успеем. Что можем сделать?

– Во Внукове дежурный вертолет МЧС стоит, – предложил выход командир «Альфы». – Можно на нем.

– Тогда надо ребят по пути подобрать.

– Нет проблем, там пилот опытный, – подсказал «альфовец». – Сядет хоть на Красной площади, хоть на шоссе…

На фоне развивающихся событий заурядная криминальная разборка в доме Сухарика, повлекшая несколько смертей, потеряла значение. Пока милицейская группа пахала свою «ниву», контрразведка работала в другом направлении.

Каледин готовил силы для решающего удара.

Тяжелый «Лендкрузер», словно выпущенная с подлодки торпеда, лег на курс и стремительно несся по шоссе. Он пересек МКАД и вторгся на территорию Московской области. С десяток километров джип преодолел без особых проблем, чем водитель в отличие от пассажиров был приятно удивлен. Черные джипы у нас пропускают охотнее, чем машины «Скорой помощи».

Наконец внедорожник свернул с загруженной трассы и запрыгал по ухабам грунтовки. Дорожные колеи скоро окрасились зеленью травы – верным признаком редкого транспорта. Ветви молодых берез бились в окна вездехода, будто протягивая заложникам зеленые руки помощи. Но они были слишком тонки и не могли пробиться сквозь каленое тонированное стекло.

– Что притихли? – ободряюще бросил закованным в наручники пассажирам Пилат. Его настроение, кажется, улучшилось и было близко к победному. – Не бойтесь, ничего с вами не будет. Сейчас обменяю вас на бабки, и больше вы меня не увидите, – разоткровенничался он. – И никто не увидит. Никогда. Хватит с меня войны и крови, пора из запаса выходить в полную отставку. Пенсия – не мое слово. Пенсия – это когда руки трясутся, изо рта слюни, как у собаки, и член лет десять тому назад перестал стоять!

Пилат ухмыльнулся, порадовавшись собственному остроумию, и бросил непродолжительный взгляд на ребят. Сухарик держал в ладонях Ольгины руки, а голову она положила ему на плечо. Заложники вели себя спокойно, и это тоже радовало Пилата. Меньше хлопот.

– Правильно говорю, Оль? – почти по-свойски произнес террорист.

Короткая юбка едва прикрывала бедра девушки. Стройные ноги магнитом приковывали к себе взгляд. Пилат даже почувствовал легкое возбуждение. Беспредельная власть над людьми пьянила не хуже алкоголя. Тогда, на квартире Баркаса, Пилат не хотел делать с женщиной того, что сделал. Он хотел только убить. В наказание и отместку предателю. Но не выдержал вдруг накатившего на него, горячившего кровь плотского желания, сходного с мгновенным помешательством. Для профессионала – это минус. Это слабость, за которую много лет назад он сам убил солдата, застав его насилующим местную девчонку. О том случае до сих пор никто не знает: думают – парень погиб смертью храбрых… Может быть, и маньяками становятся не вдруг, а постепенно, исподволь привыкая к новой роли, подсаживаясь на насилие как на иглу, не сдерживая и не вырубая тормозов, включенных в обычной жизни.