Путешествие в сны - Антон Леонтьев

Тогда она поговорила с ним по телефону. Никита отвечал на ее вопросы односложно, заявив, что не помнит почти ничего из того, что делали с ним в клинике.

– Надо было ложиться в аппарат, похожий на томограф. Они называют его «машиной воспоминаний». Якобы для стимуляции отделов коры головного мозга, ответственных за воспоминания.

Ей так и не удалось ничего из него вытянуть, но внезапно Никита часто задышал и произнес:

– Но я уверен, что они врали. И на самом деле они пытались достичь чего-то другого. Я много об этом думаю, только у меня в голове все смешалось. И еще эти странные воспоминания и кошмары по ночам… Их раньше не было! Как будто… Как будто они меня ими там заразили!

Инна окаменела, услышав это признание сводного брата. Даниил вел речь о поддельных воспоминаниях, которые можно было имплантировать в головы ничего не подозревающих пациентов.

И одним из таких пациентов был, как она выяснила, ее сводный брат Никита.

– И что это за кошмары? – спросила Инна, чувствуя, что ее сердце стучит как бешеное.

– От них я просыпаюсь в поту… Потому что не могу разобрать, сон это или явь. Мне кажется, что я иду в оружейную комнату, ну, туда, где отец хранит свою дурацкую коллекцию…

Он имел в виду коллекцию нарезного и гладкоствольного оружия, которое Аркадий Петрович собирал в огромных количествах.

– Беру пистолет. Такой темный, матовый, тяжелый. Иду в спальню, где лежат отец и эта Зоя. А потом…

Он смолк, и до Инны донесся приглушенный всхлип.

– А потом я понимаю, что сижу в кресле. Вся одежда у меня в крови. А в руке – окровавленный пистолет. Я сижу перед зеркалом, и передо мной – отражение кровати, на которой лежат… Лежит отец. Только он не спит. Вся кровать в крови, и отец тоже…

Тут Инна услышала командный голос, а потом в трубке раздался неприятный фальцет Зои:

– Это Инна? Твоему брату нужно соблюдать режим! Так что позвони позднее!

И попросту повесила трубку. Инна пыталась дозвониться до брата, но безрезультатно – его мобильный был отключен. Звонить в поместье она не стала, вместо этого она решила поехать туда.

Часы показывали начало одиннадцатого. Пока она доберется до особняка отца, будет около полуночи. А оставаться ночевать под одной крышей с Зоей Инна не намеревалась. Поэтому она позвонила отцу и договорилась о том, что навестит его на следующий день в его офисе. Настало время поведать ему о том, что ей удалось узнать о его любимой Зое.

Неужели она задумала убить отца руками Никиты? А ведь это так просто – при помощи мнемотических трюков обработать психологически лабильного подростка и вложить ему в голову мысль о том, что он должен убить отца. Так Зоя убьет двух зайцев сразу – от этого сравнения Инна поежилась. Во-первых, избавится от отца. Во-вторых – от Никиты как возможного наследника.

И тогда останется всего одно препятствие – в лице ее самой, Инны.

Инна продумала разговор с отцом и осталась довольна. Все же он рационально мыслящий человек, она заставит его прислушаться к фактам. Она заснула быстро и без всяких проблем.

Ее разбудил звонок мобильного. Инна посмотрела на часы – стрелки показывали половину четвертого. Она взглянула на дисплей, опасаясь, что это Олег узнал ее новый номер.

Но это был не Олег, а Никита. Инна быстро приняла звонок, и еще до того, как она успела что-либо сказать, услышала свистящий шепот брата:

– Этот кошмар… Это воспоминание… Оно стало явью! Я сижу в кресле! Весь в крови! И передо мной валяется пистолет! А на кровати… Там тоже везде кровь! Они убиты, они убиты!

Чувствуя, что ее трясет, Инна спросила помертвевшими губами:

– Никита, кто убит?

– Кровь, всюду кровь! – твердил в трубку подросток. – Но я не делал этого… Или сделал, но я не хотел… Поверь мне, я не хотел… Ни за что не хотел…

Связь оборвалась. Инна попыталась дозвониться до брата по мобильному, но результата это не возымело: моментально включался автоответчик. В поместье отца телефон не работал, хотя представить такого Инна себе не могла. К своему мобильному отец тоже не подходил…

Инна решила позвонить в полицию, но потом передумала. Что она скажет: что в поместье одного из самых богатых людей страны произошло… Что произошло? Она ведь толком не знает, что там случилось, и случилось ли вообще. Вдруг Никита просто сошел с ума и принял кошмар за явь?

Поэтому она отправилась в поместье отца. Наплевав на правила дорожного движения, Инна неслась вперед, мечтая только об одном: пусть выяснится, что все это кошмар. Что все это – ужасное недоразумение. Но только не правда…

В том, что случилось что-то непоправимое, она убедилась, когда подъехала к воротам поместья. Они были открыты, а около дома виднелись несколько полицейских автомобилей с мигающими сиренами.

Инну пытались было не пропустить на территорию поместья, но ее узнал один из высоких чинов – кажется, какой-то генерал МВД, знавший Аркадия Петровича. Она тотчас потребовала объяснить, что произошло.

Почесав лысину, генерал произнес, избегая смотреть ей в глаза:

– Ваш отец, Инна Аркадьевна… Приношу свои самые искренние соболезнования. Это ужасное, небывалое преступление…

Разговор они вели около входа. Тут Инна заметила Никиту – его выводили сразу несколько полицейских. Взгляд у подростка был отрешенный, одежда вся в крови. Инна метнулась к брату, но генерал мягко, но решительно придержал ее. Инна заметила, как Никиту сажают в полицейский фургон с зарешеченными окнами.

– Что здесь произошло? – прокричала в лицо генерала Инна, и он стал мямлить что-то насчет трагедии и катастрофы. Тогда Инна просто вбежала в дом и, оттолкнув полицейского, старавшегося ее задержать, устремилась наверх.

Вот и дверь спальни отца, открытая настежь. Эксперты в белых одеждах, занимающиеся сбором улик. А на кровати…

На огромной кровати под балдахином лежали два тела. Вернее, два трупа. Белое белье пропиталось кровью. Инна заметила устремленные в балдахин, полуоткрытые глаза отца, в его груди было не меньше десятка ранений.

А рядом лежала Зоя – обнаженная и тоже мертвая. Ее тело было испещрено пулевыми ранениями. Инна повернулась и увидела, как один из экспертов положил в прозрачный пакет большой матовый пистолет.

В спальню быстрым шагом вошел генерал и по-отечески обнял Инну.

– Не надо вам на все это свинство смотреть. Я уже тридцать с лишним лет работаю, был верен, что всего навидался, но такого – еще не доводилось.

Он увел Инну из спальни, они вместе спустились на первый этаж, прошли в огромную кухню, где тихо плакала экономка и, дрожа и постоянно сморкаясь, давал показания один из телохранителей отца.

Генерал налил в бокал водки из хрустальной, изукрашенной стразами бутылки, поставил его перед Инной.