Новая жизнь владыки демонов 2 - Илья Соломенный

такой широкой подачей, а по-тихому – но сути это не меняло. У меня уже не было дополнительного времени на подготовку, а бежать куда-то я не собирался. Не для того столько старался...

А вот Абаддон, видимо, уже списал меня со счетов и не ждал никакого подвоха. Впрочем, нет – ждал, конечно, он всегда его ждал. Но не знал, что я давно уже всё распланировал и проник в его жизнь куда плотнее, чем он думал…

И сейчас, стоя перед трибуной, Благовещенский не заметил, когда я начал движение.

Охрана за сценой и не подумала меня остановить. Я просто врубил «Ускорение», и мир, как бывало уже десятки, сотни раз, привычно замер. Только вот к сегодняшнему дню я раскачал свой резерв яры до максимума, и мог находиться в таком режиме почти две минуты.

Правда , стоит оставить на бой с Абаддоном хотя бы минуту… Но мне хватит времени, уверен…

Активирую «Цепь» и начинаю движение вокруг сцены. Быстро, чётко, не прерываясь, не теряя ни секунды. Два, пять, восемь, шестнадцать, двадцать четыре, тридцать…

Каждый из магов и боевиков, оцепивших место выступления Благовещенского, даже не замечает, как я проношусь мимо и связываю всех в единую цепь.

Остановка рядом с Натали, стоящей в окружении пяти колдунов уровня Магистров прямо за занавесью, в десятке шагов от Абаддона. Всего на секунду.

- Приготовься и не шевелись, – шепчу я, - Как только почувствуешь его руку – сразу же проявляй истинный облик отца, ясно?

Она не успевает ответить, а её охрана не успевает даже понять, что произошло – я просто втыкаю одному из солдат без магической защиты нож в горло, выдёргиваю его, и все они падают на пол, заливая всё вокруг кровью.

Но я не обращаю на это внимания, потому что снова нахожусь в движении, а мир вокруг замирает и слегка смазывается.

Раз – и занавеска, отделяющая кулисы от сцены, лишь легонько колыхнулась. Никто не успел заметить, как мы с Натали появились оттуда.

Два – походя, я полосую себя по ладони, вызывая кровотечение.

Три – мы оказываемся рядом с Абаддоном. Он, словно что-то почувствовав, начинает поворачиваться в мою сторону, но у него нет «Ускорения» - а потому он движется очень медленно.

Четыре – я, используя заклинание, записанное на руну, одну из таких, какие использовал Медведев. Используя собственную кровь, усиляю выдранное из демона заклинание, активирую свой чарм «Ядовитая кровь», и пробиваю в силовом доспехе Великого князя моментально возникшую брешь. Ну всё, теперь у меня есть секунд шесть, не больше…

Пять – я втыкаю нож, щедро окроплённый моей кровью, в бицепс Благовещенского. Туда, где у него вшит амулет «Предателя».

Шесть, семь, восемь … - оставив стоять замершую в неподвижности Натали рядом с собой, я ворошу ножом в ране и, наконец, подцепляю амулет. Есть! Краем глаза замечаю, как в глазах Абаддона разгорается пламя, но это ничего, ничего… Он не успеет…

Девять – рву рану ножом, дёргаю нож на себя, выковыривая амулет. Он зависает в воздухе, я нетерпеливо хватаю его, а другой рукой в этот момент с силой втыкаю в открывшуюся рану стеклянную пробирку со своей кровью.

Ну… Не просто со своей – там много чего намешано – лютый концентрат всего, к чему у моего Первого генерала нет иммунитета. За информацию об этом тоже спасибо Натали…

Десять – одёргиваю руку до того, как она окажется отрезана восстановленным силовым доспехом, затем хватаю руку всё ещё неподвижно стоящей рядом Натали и кладу её на запястье Благовещенского.

Одиннадцать – отпрыгиваю к краю сцены, за пределы видимости зрителей, и отключаю «Ускорение».

ВЖУХ!

Время ускоряет свой бег, становится нормальным – и когда это происходит, случаются сразу несколько вещей.

Пальцы Натали смыкаются на запястье Великого князя, а сам он машет другой рукой в сторону, где я только что стоял – и туда бьёт мощный телекинетический импульс, разнося установленное оборудование, и отбрасывая в стороны несколько упавших трупов охранников.

Мимо, сучара…

Народ в первых рядах вскрикивает от неожиданности, а дальше… Дальше происходит самое важное - Натали активирует своё умение, проявляющее истинную суть демонов. Не успев осознать, что произошло, Благовещенский стремительно начинает меняться на глазах у поражённой толпы.

Вместо ангельских крыльев, нимба, белоснежного сияния и ауры благодати – потрескавшаяся кожа, из-под которой валит пар, огромные закрученные рога, выросшие вмиг и сорвавшие слой кожи, покрывающий голову Абаддона вместе с его шикарными волосами. Вся одежда также оказалась разорвана. Идеально подобранные ботинки уступили место широченным, грязным копытам, брюки сменились на жёсткую шерсть. Из зада вывалился мощный, напоминающий змеиный, хвост, а за спиной образовались кожистые, порванные крылья. Пальцы исчезли – на их месте появились огромные лезвия, растущие прямо из ладони

Довершало эту картину лицо… Страшное, оскаленное в бессильной злобе, клыкастое, наполовину обгорелое и наполовину – изодранное сеткой шрамов. С антрацитово-чёрными глазами и дырками вместо носа…

Да-а… Благодаря древним знаниям Абаддон умудрялся долгое время накидывать на свой истинный облик иллюзию, чтобы морочить голову человечкам, но теперь… Теперь они увидели его «во всей красе», так сказать.

Увидели – и ужаснулись.

А ведь отсюда велась прямая трансляция не только на весь Анклав, но и в Сеть, и даже по телеканалам соседних стран…

В зале послышались крики ужаса, и народ повскакивал со своих мест.

Не знаю, на сколько в этот момент рухнула поддержка Абаддона, но то, что эта величина была просто невероятной – факт. Полагаю, лишь единицы, увидев его облик, увидев, что человек, правящий ими стал демоном, остались восхищены им. Часть, конечно, просто-напросто сменила восхищение на страх, оставляя возможность для подзарядки моего Первого генерала, но это требовало перенастроек эфирных потоков.

Грубо говоря – Абаддон должен был заново прочувствовать все эфирные ниточки, тянущиеся к нему, и пропустить через них обновлённую энергию. В сосредоточенном состоянии на это у него ушло бы совсем немного времени, минута, может две – но я не собирался предоставлять ублюдку такую возможность…

От потрясения, от того, что разом лишился большинства чармов с круга Азраила, от эфирного отката, от предательства собственной дочери – от всего этого Абаддон (теперь язык не поворачивался называть его по-другому, даже про себя) получил сильнейшее потрясение.

И замер на целую пару секунд, прежде чем всё осознал и придумал, решил, как действовать дальше. А мне только эти секунды и требовались.

Залпом осушив эссенцию иллюзий, которая придаст мне нужный облик, я