В царстве тьмы. Оккультная трилогия - Крыжановская-Рочестер Вера Ивановна

Проходя курс в лечебнице, Заторский научился, между прочим, оживлять увядшие цветы, излечивая их особым запахом и музыкальными вибрациями, соответствующими нежной организации растений. Подобные опыты, как и многие другие, указали ему, как управлять этими могучими двигателями природы и придавать им, смотря по необходимости, ту или иную силу, а также распознавать их специфические действия — так как одни и те же ароматы, цвета или вибрации могут быть целебными или вредными, чудодейственными лекарствами или смертельными ядами. Сила добра действует при посредстве света, а сила зла пользуется тьмой. Великая победа в этой борьбе заключается в том, чтобы светлые субстанции поглощали темные, а хаотическая разноголосица побеждалась гармоническими звуками сфер, дабы страсти ослаблялись проникновением чистых веяний добра.

Когда Заторский вернулся из лечебницы на виллу, Дахара поздравил его со сделанными успехами и сказал, что теперь ему предстоит заняться развитием шестого чувства, которое даст возможность разобраться в оккультном лабиринте, помогая отличать вибрации и ароматы демонических духов от благотворных излучений светлых сущностей.

Погрузясь в интересовавшую и поглощавшую все его мысли работу, Вадим Викторович не замечал, как летели недели и месяцы, совершенно позабыв внешний мир, с которым не имел никакого сообщения. Только с князем Елецким он поддерживал деятельную переписку, но преимущественно по поводу своих занятий.

Однажды вечером доктор и Дахара отдыхали после дневных занятий в комнате учителя, как вдруг Дахара спросил:

— Вадим, любишь ли ты еще свою прежнюю невесту?

— Люблю ли я Мэри? Конечно, люблю всей душой. Каждый день молюсь за нее, для нее только я неустанно работаю, так как вы сказали мне, что ей предстоят тяжкие испытания… Я должен быть силен и хорошо вооружен, чтобы помочь ей.

— Да. Настала минута оказать ей помощь и оберегать ее, потому что душу бедной девушки постигло величайшее из несчастий: она попала под власть демонов, — сказал Дахара и, увидев, что Вадим Викторович побледнел при этом от ужаса, подробно передал события, которые свели Мэри с Ван дер Хольмом и потом превратили ее в сатанистку, сестру Ральду.

— Неужели нельзя спасти мою бедную Мэри? — спросил доктор, и на его щеках заблестели горячие слезы.

— Со временем попытаются, а пока учителя поручают тебе охранять ее, чтобы предупредить их в опасный момент. Следуй за мной!

Дахара провел Заторского в занимаемую тем комнату, открыл в стене дверь, о существовании которой доктор не подозревал, и ввел его в круглое помещение, освещенное с потолка лампой. При первом же взгляде у доктора вырвался подавленный крик.

Перед ним стояла Мэри, пристально глядевшая на него большими черными глазами, с грустным и задумчивым выражением. Всмотревшись, он убедился, что это была восковая фигура, сделанная так восхитительно, что казалась живой. Она помещалась на цоколе, в свою очередь стоявшем на большом металлическом диске, покрытом каббалистическими знаками. Статуя была в белой тунике и держала в руках большую, толстую восковую свечу, горевшую голубоватым светом. На ее шее на золотой цепочке висел крест. Со слезами на глазах смотрел Вадим Викторович на прелестное личико, настолько живое, что казалось, будто ее уста вот-вот откроются и улыбнутся. Потом он шепотом спросил, что ему делать.

— Утром и вечером, усердно молясь за любимую девушку, ты будешь совершать обкуривания из веществ, которые я тебе укажу, и окроплять статую очистительной водой. Ее голову ты накроешь вот этой бархатной салфеткой с вышитым крестом и посыплешь ладаном. Свеча будет гореть спокойно, но если ты почувствуешь как бы укол иглой в область сердца, то должен немедленно идти сюда, а если услышишь, что огонь начинает трещать и колебаться, будто от сильного ветра, — это будет означать, что Мэри грозит большая опасность. Тогда ты должен тотчас молить о помощи учителей. Вот веревка; если ты дернешь за нее, она приведет в действие аппарат, который известит учителей. Сам же ты должен молиться со всеми доступными тебе пылом и силой.

Глава II

Со смерти баронессы Козен прошло около четырех с половиной лет, но за это время мир не стал лучше. Наоборот: пуще прежнего процветал материализм, люди предавались всяким безумствам, а «наука» измышляла способы уничтожить старость и сгладить морщины: все должно было быть молодо, чтобы возраст не мешал наслаждаться жизнью. Культ плоти первенствовал, а пренебрегаемая душа омрачалась все больше и больше: видя, как осмеивались и попирались долг, честь, вера, она теряла почву под ногами и погружалась в сумерки флюидических эпидемий. Опьяненная беспутством и жаждой наслаждений слепая толпа справляла свою вакханалию среди этой зараженной атмосферы убийств, самоубийств и безумий, избегая или забрасывая грязью тех, кто еще не отрекся от Бога, которого исполинская тень духа зла скрывала от людей, сделавшихся недостойными понимать Творца и чувствовать Его присутствие.

Ввиду нравственной и физической опасности, которую представляло для человечества подобное положение, мудрые учителя решили послать в мир некоторых из своих учеников и попытаться создать противоположное течение, чтобы привлечь и просветить тех, кто еще чувствовал потребность верить во что-либо, помимо вожделений этой хрупкой и мимолетной земной жизни.

Надо было уметь пользоваться обстоятельствами, размягчающими душу человеческую: несчастьями, испытаниями, болезнями и особенно — страхом смерти. А эта мрачная и таинственная гостья является обыкновенно неожиданно и без стеснения нарушает веселье, увлекая одинаково и неверующего, нечестивого или горделивого, и великого мира сего в неведомую область.

Между избранниками для этой миссии находились также князь Елецкий и доктор Заторский, оба уже достаточно подготовленные для такого дела.

Князю было поручено устройство публичных чтений по оккультным вопросам и герметической науке — разумеется, в границах, дозволенных учителями. Особенно рекомендовалось ему издавать книги по этим вопросам, но изложенным простым, новым и доступным всем языком, без громких фраз и туманных незнакомых терминов — словом, без той надутой псевдомистической шумихи, которая ничего не объясняет, а только затуманивает понимание читателя, смущает его и в конце концов вселяет подозрение, что, должно быть, автор и сам не понимает того, чему намеревается учить других.

Все это время князь жил в Лондоне, с жаром занимаясь науками в «Братстве восходящего света». Теперь он собирался отправиться в Петербург и увезти с собой Заторского, которому поручалось устроить санаторий с применением флюидически-астрального лечения. С бароном Козеном и Лили он также переписывался и всегда искренне радовался усердию своей юной ученицы.

Давно уже простодушные письма девочки выдали князю ее невинную любовь, но чувство это было чрезвычайно скромно, чисто и чуждо эгоизма: она желала лишь быть достойной дружбы и уважения человека, которого считала высшим существом. Князя все это очень трогало. С откровением и доверием, словно он был ее братом, Лили поверяла Елецкому все мельчайшие события своей жизни и с восторженной радостью сообщала о каждом своем новом успехе.

«Подумайте только, дорогой наставник, каких великолепных результатов начинаю я достигать, а все благодаря счастью быть вашей ученицей, — писала она. — Вы ведь знаете, что я стараюсь по возможности помогать несчастным, которых встречаю, а папа дает мне так много денег на мои туалеты и прихоти, что при некоторой экономии у меня всегда есть свободный остаток. Между бедняками, которых я поддерживаю, оказалась вдова рабочего с шестью детьми: младшему было восемь месяцев, когда отец погиб во время железнодорожной катастрофы. Эта бедная женщина живет недалеко от нашей виллы, она очень добрая и благочестивая, а дети прехорошенькие, и я очень люблю всю семью.

Недавно Эвзания заболела; несмотря на старания докторов, болезнь все усиливалась. Наконец они откровенно сказали, что мало надежды спасти несчастную. Видя мое горе, папа дал мне триста лир на погребение и первоначальную помощь детям. Но что значат деньги, когда речь идет о жизни, драгоценной жизни матери шестерых детей?