Наложница огня и льда (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Ты еще здесь, Лиса? — спросил Нордан недовольно, не отрываясь, впрочем, от книги.

— Где мне еще быть? — Лиссет взяла чашку с чайной ложкой, заняла место напротив меня.

— Ну, не знаю. В своей норе, например?

— И бросить здесь в одиночестве и слезах мою сестренку, пока вы там изволите силушкой молодецкой меряться?

— Лиссет, мы благодарны тебе за заботу и поддержку Айшель, — заметил Дрэйк, метнул предостерегающий взгляд на Нордана, добавил с нажимом: — Мы оба благодарны.

— Да, сейчас начнем в ножки кланяться за то, что одна болтливая лисичка растрезвонила половине Эллораны, что моя… что Айшель беременна. — Нордан перевернул страничку.

— Кому я растрезвонила? — возмутилась Лиссет. — Скажи еще, объявление в «Столичные вести» дала.

— Дамалла знает…

— Мэл поняла по ауре Шель, о привязке она вообще узнала раньше нас всех, вместе взятых, и, в отличие от некоторых тугодумов, сразу сообразила, кто постарался.

— Эта твоя целительница знает…

— Личность отца нигде не упоминалась и не указывалась, а целительница о таком не спрашивает, потому что ее не касается, кто, где и с кем погулял, если только от этого не зависит здоровье матери и ребенка. — Лисица потянулась за кофейником, налила себе черного напитка, добавила сахара, молока. — Лучше расскажите, как прошло ваше собрание.

— Не твое дело, — отрезал Нордан.

— Норд прав, ничего интересного, обычные скучные разговоры, — вмешался Дрэйк.

— Не для женских ушей? — не без иронии уточнила Лиссет.

— Не для лисьих ушей, — парировал Нордан.

Лиссет посмотрела на меня сочувственно, взяла булочку.

В столовую вошла Пенелопа, остановилась возле Дрэйка, взглянувшего вопросительно на экономку.

— Беван, — коротко сообщила девушка.

— Беван? — переспросил Нордан, оторвавшись наконец от книги. — Какого Дирга он здесь делает, его же вроде в Афаллию отправили.

— Отдельно оговорил, что желает проведать леди Саю, — добавила Пенелопа.

— Саю?!

— Ожидает во дворе, заходить в дом отказался.

Мужчины переглянулись — кажется, впервые с момента, как я переступила порог столовой, — и одновременно поднялись из-за стола. Я тоже встала.

— Останься здесь, — велел мне Нордан приказным тоном.

— Нет, — возразила я.

— Тебе лучше остаться здесь или вернуться в свою спальню, — поддержал собрата Дрэйк. — Тебе не стоит встречаться с Беваном.

— Нет. Беван тоже защищал меня, сидел со мной, пока я спала, ухаживал. Пусть для вас такие поступки ничего не значат, но для меня они значат многое. — Я первой покинула столовую, удивленная, возмущенная попыткой оградить меня от общения даже с теми, кто мне симпатичен, кто помогал мне, хотя не был обязан.

Неужели мужчины действительно готовы запереть меня где-нибудь ради моей же безопасности?

Нордан нагнал меня в холле, взял за руку выше локтя, останавливая, разворачивая лицом к себе, обжигая взглядом мрачным, ледяным.

— Ухаживал, значит? Сидел с тобой, пока ты спала, обессиленная и не ведающая, что там делают с твоим беспомощным телом? — Нордан говорил негромко, вкрадчиво, но слова царапали, проникали под кожу острыми иглами. — Может, мне еще о чем-то надо знать? Об очередной привязке, например?

— О чем ты? — растерялась я.

— О твоих явных симпатиях к Бевану.

— Норд, это дружеские симпатии.

— Ну так и с Дрэйком изначально речь шла о безответной девичьей влюбленности, а посмотри-ка, чем дело закончилось — привязкой, постелью…

— И что же, ты теперь воображаешь, будто я привязываю и соблазняю каждого попадающегося на моем пути члена Тринадцати? Высокого ты обо мне мнения! И разве, в конце концов, не ты пытался подарить меня сначала Дрэйку, потом Бевану? Передаривал меня, как ненужную вещь, пытался избавиться от того, чего не понимал, не осознавал тогда! — я едва ли не кричала, словно скандалящая базарная торговка, но не могла остановиться, не могла сдержать злых обвинений, точно мало мне того, что я наговорила Дрэйку перед отъездом. — А что бы ты стал делать, воспользуйся Дрэйк своим правом, возьми он меня сразу, в первую же ночь? Запах ведь никуда не делся бы, привязка все равно требовала бы полной инициации. Согласился бы ты быть вторым, согласился бы на пару, попользованную кем-то до тебя?

— Айшель, успокойся. — Дрэйк приблизился бесшумно, встал между нами. — Норд, отпусти ее. Нордан?

Кажущееся железным кольцо пальцев на моей руке разжалось медленно, неохотно. Я отвернулась резко, ощутила, как Дрэйк положил ладонь мне на спину, согревая теплом сквозь тонкую ткань платья.

— Что ж, выйдем к Бевану все, — предложил Дрэйк и повел меня к входной двери.

— Норди, сугробик ты мой недобитый, вот зачем ты к ней полез со своей маниакальной ревностью? — прозвучало позади возмущенное шипение Лиссет. — Бедная девочка и так из-за вас, остолопов, вся на нервах, а у тебя еще мозгов хватает ситуацию усугублять? Или, скорее, не хватает не усугублять?

— Прости, — прошептала я, надеясь, что Нордан, занятый разговором с лисицей, нас не услышит. — Я должна была извиниться за свое поведение, за ту истерику в твоем кабинете, за свои… нелепые слова еще до вашего отъезда, но…

— Забудь. Ты не должна извиняться.

— Но я обвинила тебя…

— И была права. Любить мертвых, вернее даже, память о них действительно куда удобнее и безопаснее. — Дрэйк открыл дверь, вышел из дома, я последовала за ним.

Беван стоял перед фонтаном, глядя на опадающие в круглый бассейн водяные струи, но сразу обернулся к нам, улыбнулся мне приветливо.

— Судя по суровым лицам твоих верных стражей, малышка, отныне я не могу рассчитывать даже на твой мизинчик, не говоря уже о том, чтобы ручку тебе поцеловать или тем более обнять. Дрэйк, все сугубо по-дружески, так что нечего на меня глазами полыхать.

— На мой мизинец ты всегда можешь рассчитывать, — улыбнулась я в ответ.

— Как самочувствие?

— Благодарю, неплохо.

Нордан приблизился к нам, встал рядом со мной, обнял за талию знакомым хозяйским жестом. Я дернулась в попытке освободиться, но Нордан лишь теснее привлек меня к себе. И Дрэйк, оставшийся по другую руку от меня, не шелохнулся, наблюдая пристально за гостем.

— Бев, выкладывай, какого Дирга ты потерял в империи, если тебя посылали совсем в другую сторону, и проваливай, — произнес Нордан сухо, не скрывая раздражения.

— И заодно уточни, с каких это пор ты стал пренебрегать правилами элементарного гостеприимства, — добавил Дрэйк.

— Мало ли, время нынче такое, что и у стен могут обнаружиться уши, — парировал Беван.

— Ты на что-то намекаешь? — спросил Нордан подозрительно.

— Скорее перестраховываюсь. — Беван подошел к нам, понизил голос: — Вы так торопились покинуть остров — и я понимаю, куда, вернее, к кому вы так спешили, — что пропустили маленькое закрытое собрание старших в последний день, на которое не пригласили никого из тех младших, кто еще не успел отплыть.

— Это не секрет, — возразил Дрэйк. — Иногда они собираются без младших поколений.

Равенство для всех членов братства? И впрямь, едва ли.

Информация для избранных, как говорила Лиссет.

— Собственно, сначала я подумал, что они там просто посидят тесным кружком, пропустят рюмку-другую коньяка, побрюзжат старчески о былых временах, когда солнышко светило ярче, травка была зеленее, а девицы сговорчивее. Потом мне стало любопытно, и решил я послушать…

— Подслушать, ты хочешь сказать? — поправил Дрэйк.

— Да без разницы. В основном, обсуждали нашу главную злободневную тему с прорывом защиты и нападениями, — пояснил Беван определенно для меня. — Версии, предположения, возможные тайные сообщества, имеющие на нас даже не один зуб, а целую акулью челюсть. То бишь ничего, что мы уже не слышали бы и не обсуждали на общих собраниях. Но в самом конце Салливан упомянул о внезапно возникшем интересе собрата Дрэйка к спискам послушниц и прочей документации храма непорочных дев в Сине, что был в ныне павшей Феоссии. И по тону собратьев мне показалось, что им эта вроде бы совершенно незначительная новость не особо понравилась. Они даже заговорили какими-то малопонятными обрывками фраз. Что-то о старом договоре и что надо было не соглашаться, оттягивая тем самым неизбежное, а сразу вырывать сорняк с корнем, не позволяя ему разрастись снова и поразить наши и так немногочисленные ряды загадочной болезнью, которая отравляет нас хуже настоящего яда. Рейнхарт вспомнил, что его агент в Эллоране — и все мы прекрасно понимаем, что это Катаринна, — в числе прочего рассказала о единственной выжившей после нападения керы девушке, которая, судя по всему, весьма дорога Дрэйку. Дорога настолько, что первые сутки он не отходил от раненой ни на шаг, напрочь игнорируя требования и приказы императрицы. Еще припомнил, что ты поручился за эту девушку, дабы ее не проверяла служба безопасности. Наверняка Катаринна и про бал рассказала, и о внимании Пушка к твоей очаровательной спутнице. Что конкретно известно императрице об инциденте с наследницей, не знаю, но сомневаюсь, чтобы исключительно изложенная нами «официальная» версия.