Концепция лжи - Алексей Бессонов

Когда он вернулся в комнату с блюдом и бутылкой ледяной минералки, Артюхин уже извлек из бара коньячные рюмки и стоял у окна, глядя куда-то на горизонт.

– Ваши салаты я пока не распаковывал, – сообщил он, возвращаясь на диван.

– Я, собственно, собирался винца сегодня хлебнуть, но и от коньяка не откажусь, – хмыкнул Леон. – Вообще даже хорошо, что вы пришли. В Москве у меня не слишком много знакомых, да и те настолько заморочены делами, что в гости не вытащишь. Ну что ж, – он придвинул кресло поближе к низкому столику, сел и взялся за бутылку. – За встречу, Николай.

– Да, – немного рассеянно согласился тот. – Я и сам не часто хожу в гости, тем более так вот, запросто. И вообще, скоро снег пойдет, а я в этом году в отпуск так и не съездил.

– Махните в Крым, там до слякоти еще далеко. А купаться можно и в бассейне.

– Кто меня пустит… у нас весь этот год какое-то сплошное сумасшедствие. Как будто что-то должно произойти, а все никак.

– Что-то действительно должно, Николай.

– Собственно, именно об этом я и хотел поговорить, – Артюхин аккуратно откусил кусочек индейки и, жуя, откинулся на спинку дивана. В глазах у него стояла страшная усталость, делающая капитана намного старше своих лет. – Не знаю, правда, с чего начать. Я ведь прекрасно понимаю, что вы вряд ли сможете ответить на все мои вопросы.

– На все – конечно нет, – невесело улыбнулся Леон. – Но раз уж вы решились – спрашивайте.

– Хорошо… Слушайте, Макрицкий, а помните того типа, «еврокурьера», про которого я вам рассказывал в связи с нашими молодежными бандами? Ну, мы на него фоторобот составляли? Вы его видели, конечно.

– Да? – немного напрягся Леон, не совсем понимая, к чему идет речь.

– Ну вот его опять видели в Москве. И опять он не пересекал никаких границ. Вы понимаете, как такое может быть? Он что же, не выезжал? Хорошо, я допускаю, что он мог проехать через Украину, какая там граница, так, фикция, никакого контроля, но к вам-то он как попал? У нас нашлись начальственные дебилы, решившие, что фоторобот нашей агентессы не слишком соответствует оригиналу, однако во второй раз она сделала запись. И знаете, я даже не стал ее никому показывать.

– Вы что, пошли на должностное преступление?

– Видите ли, – Артюхин наклонился к Леону и решительно протянул руку за бутылкой, – я почему-то решил, что эта загадочная физиономия проходит по вашему ведомству.

– Кто еще об этом знает? – медленно спросил Макрицкий, глядя, как фээсбэшник уверенно наполняет рюмки.

– Не волнуйтесь, пока никто.

– Николай, если я и волнуюсь, то только потому, что вас могло занести в очень нехорошие дебри. Я почти уверен, что те люди, которые общаются с ним здесь, не имеют понятия о том, с кем имеют дело. И слава богу! Вы хоть не пытались его ловить?

– Вы мне не поверите, пан Леонид, но последние пятьдесят лет у нас настолько плохо с оперативно-поисковой службой, что для того, чтобы установить, «ходят» за вами или нет, мне пришлось просить о помощи частных, скажем так, лиц. Так что ловить кого-либо для нас не так-то и просто.

– Вот и хорошо, что так. И забудьте о нем, а запись по возможности похерьте. Этот тип проходит даже не по нашему, а не знаю по какому ведомству – скажу только, что я не хотел бы, чтобы мне поручили заниматься его разработкой.

– Да что он, посланник сатаны, в самом-то деле? Говорят, обаятельный дядька…

Леон вспомнил бесшумное появление Трубникова в номере римского отеля и неторопливую беседу под коньяк. Что ж, в обаянии синьору Кастольди и впрямь не откажешь. Только пахнет его обаяние как-то странновато. Смертью, что ли?

– Давно его тут видели? – спросил он.

– В понедельник.

Леон задумчиво повертел в пальцах ножку рюмки и потянулся за сигаретами.

– Николай, почему вас отстранили от сотрудничества с нашей службой?

– Ну, это просто, – усмехнулся Артюхин. – Хотя вы, пожалуй, можете и не знать. Сверху прошла команда не тратить силы на мифических террористов, благо у нас и так людей не хватает.

– Эта команда прошла после каких-то ваших докладов по теме?

– Да нет, они сами догадались.

– Догадались… Николай, а вы тоже догадались, что взрыв в Севилье устроили французские спецслужбы?

Артюхин прикрыл глаза.

– Это стало понятно… чуть позже. Но с доказательной базой они почистились очень качественно, можете не сомневаться. Ни обвиняемых, ни даже свидетелей мы никогда не получим.

– Мы?

– Евросоюз, если хотите. Какая разница? Нет, там все было сделано чисто. После Лобова они зачищались так старательно, что устроили переполох внутри собственной структуры – какие-то оперативники устранили, очевидно, главного связника, не предупредив об этом «смотрящих». В итоге все очень веселились.

– Вы имеете в виду Катану?

– Ну конечно. Акробаты, однако! Вытащили парня через окошко собственного кабинета, да еще так, что никто ничего не увидел. Собственно, иначе никак не получалось – этот тип отличался редкостной предусмотрительностью и даже на горшок ходил с кучей охранников. Честно говоря, Леонид, после Лобова я эту публику возненавидел. Что б мы ни делали, кроме соболезнований, не получим ничего. Ни-че-го! Бахнули русского депутата, и хорошо. Хоть убейся – несчастный случай, и точка. А все фигуранты покойники. А у нас, я это точно знаю – многие и рады.

– Вы сами становитесь радикалом, – вздохнул Леон, подливая гостю коньяку.

– А знаете, я от этого недалек, – согласился тот. – Просто когда мне нагло, в лицо, врут, да еще приказывают в это вранье верить, ни о какой присяге думать уже не хочется. Если я расскажу вам, что сейчас происходит в Кремле, вы будете смеяться… Они там просчитывают возможную реакцию китайцев на тот случай, если Роскосмос заявит о присоединении к независимым европейским программам. Да только не заявит там никто! Будут сидеть и ждать куда повернется – как будто нас вообще ничего не волнует. Власти ждут, что скажут промышленники, а те, в свою очередь, ждут хоть какой-то декларации Кремля. В итоге – случись сейчас то, о чем говорить не принято, но мы с вами хорошо знаем, что именно – начнется экономическая война, убытки понесут все скопом, но, понимая все это, ни одна из сторон не хочет делать первый шаг. Черт! Давайте выпьем, пан майор – и уж поверьте, что я действительно пришел к вам без особых задних мыслей. Не хотите говорить про этого старикана, и не надо, дело ваше. Будьмо!

– Спасибо за откровенность, – кивнул Макрицкий, поднимая свой коньяк. – И раз уж так пошло, я скажу вам кое-что… Видите ли, этот самый старикашка – фактор, значительно усложняющий ту ситуацию, о которой мы с вами только что говорили.