Одержимые - Таня Хайтман

Ее глаза привыкали к темноте, а она тем временем ощупывала свою душу так, словно это была кружка, упавшая на пол. Девушка с удивлением обнаружила, что трещины оказались не настолько глубоки, как она опасалась. Очевидно, клин, вогнанный между ними решением демона и Адама убить Меган, оказался недостаточно силен, чтобы заставить ее отвернуться от него.

Внезапно из темноты вырисовался силуэт мужчины. Он бесшумно поднялся по осыпи. Леа вздрогнула — она чувствовала, что не готова к очередной перепалке. Когда он приблизился еще на шаг, лицо его обрело контуры. На них все еще лежала печать ярости, грозившая разорвать его изнутри, но вместе с тем в нем была потребность находиться рядом с Леа.

Чтобы не ослабеть окончательно, Леа пошла в наступление:

— Ничего не изменится в нашей ситуации, если ты убьешь Меган.

— Нет, правда? Мне кажется, ты кое-что упускаешь: ты видела Коллекционера, у него в буквальном смысле слова время убегает между пальцами. Хотя в тебе кроется решение проблемы, но с уничтожением Акиноры теперь невозможно быстро вырвать у тебя твою тайну. На самом деле ты для него представляешь столь же малый интерес, как и Меган. Иначе, зачем бы он запер тебя вместе со мной здесь, внизу? Охотник и добыча — тигр и котенок.

— Этого я не понимаю…

Адам резко расхохотался, скрестив на груди руки, словно пытался, таким образом, не дать себе рассыпаться.

— Действительно не понимаешь? Он знает, что здесь, внизу, я рано или поздно устрою ему увлекательное шоу. Демон жаждет крови, а еще он жаждет вселиться в тебя. Ты ведь сама только что ощутила толику его власти. Сколько ты сможешь сопротивляться ему? А когда я сломаюсь, как я поступлю: выпью чашу до дна или зароню в тебя семя? Не знаю, что будет хуже для меня… Жертва, которую Меган принесет за свое предательство, могла бы стать для тебя чем-то вроде отсрочки.

— Почему ты говоришь «могла бы»?

Адам обеспокоенно сдвинул брови, а потом подошел к ней вплотную.

— Пить кровь, бегущую по пульсирующему телу, — это всегда богослужение у ног демона. Ему приносят жертву, поют его песнь. Становятся его алтарем, с которого он может радоваться всем сердцем. Бессмертный, непобедимый. Обычно я отказываюсь от этой службы…

Он остановился, затем, поколебавшись, вытянул вперед руку. Кончики его пальцев мягко прошлись по щеке Леа, коснулись ее губ. Но уже в следующий миг он убрал руку, холодно посмотрел ей в глаза, и Леа опустила взгляд.

— Я убью Меган, Леа. Что случится потом, я сказать тебе не могу.

25

Темно-красный

— Время кормежки!

— Привет, Адальберт, — сказал Адам, не отводя взгляда от потрясенного лица Леа.

— Послушай, друг мой, — громко скомандовал Адальберт, ступая вместе с Меган на уступ. Коллекционер снова занял место в режиссерском кресле. — Когда мы опустим лифт, ты должен держаться от него подальше. Лучше всего будет, если ты останешься там, где стоишь сейчас. Это в твоих собственных интересах. Потому что, насколько мне известно, ты любишь немного поиграть со своей жертвой, прежде чем прикончить ее. Но если ты сделаешь какое-либо необдуманное движение, Рандольф просто-напросто обрежет канат, и на ужин у тебя будет каша-размазня.

Адам слегка поклонился, одной рукой удерживая Леа за шею, а другой — за руку. На краткий миг его губы коснулись ее губ, такое мягкое, мимолетное касание — прекрасное и душераздирающее одновременно, — что у нее на глаза навернулись жгучие слезы. Это было прощание. Она хотела попросить его остаться, держать ее — вместо того чтобы идти туда, куда она за ним последовать не могла. Она хотела схватить его, остановить. Но когда он отвернулся, она осталась стоять, тихо плача, а сердце гулко стучало в ушах. Тыльной стороной ладони она коснулась осиротевших губ, а в душе тем временем поднималась грозившая смести все на своем пути буря.

— Знаешь, Адальберт, я тут немного подумал. Вы с Коллекционером такая странная парочка… — Адам выбрал тон светской беседы, неторопливо приближаясь к уступу, с которого на лифте только что спустили Меган. — Сколько времени вы вдвоем уже творите эти безобразия? Если сложить два и два, неизбежно придешь к вопросу о том, в какой клетке содержится Этьен Каррьер. Честно говоря, мне довольно интересно. У тебя нет желания рассказать мне об этом, а, Адальберт?

Адальберт засопел настолько громко, что по пещере пошло эхо.

— От Этьена Каррьера осталась всего лишь пара косточек, плавающих в соляной кислоте, как тебе известно. А что, тебя все еще мучит совесть?

— Ну, если ты так думаешь. Меня только удивляет, что твой новый господин оставил тебя у себя в услужении после того, как ты столь оригинальным образом избавился от своего старого господина.

— На твоем месте я не стал бы слишком разевать рот. Ты достаточно убедительно показал на примере Меган, что не имеешь ни малейшего понятия о том, как правильно обращаться со своими слугами.

Если язвительные слова Адальберта и задели Адама, то он не подал виду. Он остановился на расстоянии вытянутой руки от Меган, пытавшейся сохранить равновесие. Когда она услышала, как за ее спиной подняли лифт, девушка не смогла сдержаться, и ее худенькие плечики задрожали. Руки были связаны впереди синтетическими веревками и сложены, словно в молитве. Лицо ее было белее мела, а впавшие щеки свидетельствовали о том, как много сил отняли у нее последние несколько недель. Она огляделась по сторонам, но на самом деле она просто боялась встретиться взглядом с Адамом.

— Я как раз собираюсь исправить эту ошибку, — тихо произнес Адам.

Не тратя лишних слов, он запустил пальцы между веревками и запястьями Меган. Прежде чем та успела запротестовать, он разорвал путы, при этом глубоко врезавшиеся в ее плоть. Ее и без того бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок, когда она попыталась закрыть руками кровоточащие раны. Но манжеты ее легкой шелковой блузки уже успели окраситься, и на ткани показалась красная полоска.

Леа стояла словно в трансе, наблюдая сквозь непроницаемую стену из времени и пространства за тем, как Адам склоняется к Меган и мягким, вкрадчивым голосом интересуется:

— Какой вид казни ты предпочитаешь: истечение кровью или перевоплощение?

Внезапно Меган подняла голову, и не успела Леа оглянуться, как их взгляды встретились. Меган скривилась, словно наткнулась на мерзкое, отвратительное насекомое. Внутри у Леа невольно вспыхнуло знакомое до боли желание дать этой женщине звонкую пощечину. Но Меган уже обернулась к Адаму.

— Ты жалкий идиот, — презрительно сказала Меган. — Ты своей глупой влюбленностью все разрушил. А ведь мог получить все: Леа, Акинору, Коллекционера. Если бы ты придерживался своего первоначального плана, мы теперь были бы рядом с Пи. Ты хоть представляешь, какие перспективы это открывало перед нами? Вместо этого ты все испортил. Из-за этой женщины. А теперь ты сидишь в пещере и строишь из себя исполнителя воли этого подонка.