Куда уходит любовь - Гарольд Роббинс

Она была не права и в то же время правда была за ней. Нет в жизни чистого белого или совершенно черного цвета.

– У тебя был кто-то еще? Другие мальчики, я имею в виду?

Она покачала головой.

– Нет.

– Ты не врешь мне, Дани? Она в упор посмотрела на меня.

– Нет, папа. Не вру. Ни с кем другим я не могла это делать. Я и пошла на это только потому, что хотела доказать матери, но появилось и кое-что другое.

– Что появилось?

Глаза у нее были чистыми и ясными, и в них была печаль.

– Я любила его, папа, – прошептала она. – И он тоже любил меня. Мы хотели уехать и пожениться, как только я подрасту.

Поднявшееся солнце наконец разогнало туман. Я рассеянно отошел от окна и взял газету, открыв ее на страничке увеселений. Решив, было, пойти в кино, я убедился, что видел все фильмы, которые шли в городе. Оставалось включить телевизор. Но через десять минут я его выключил. Я принадлежал к какому-то промежуточному поколению, и ничего из того, что город днем мог мне предложить, меня не устраивало. Для одного поколения я был слишком стар, для другого – слишком молод.

Так что, когда зазвонил телефон, я подскочил к нему. Может быть, Элизабет перестала психовать.

– Полковник Кэри?

– Да.

– Это Лоренцо Страделла. Помните те два письма, за которыми мы посылали Анну?

– Что с ними?

– Ну, вообщем-то они по-прежнему у меня.

– Так зачем ты мне звонишь? Ты же знаешь, кто их купил.

– Это верно. Но она уже расплатилась. И я думаю, что эта парочка вам бы пригодилась.

– Не интересуюсь, – отрезал я. – Предложи их мисс Хайден.

– Минутку! Не вешайте трубку.

– Жду.

– Я не могу предлагать их ей. Я хотел бы заключить с вами сделку. Внезапно я все понял. Конечно, он не может предложить их Норе. Та расскажет Кориано. А тому не нравится, когда его мальчики проявляют излишнюю самостоятельность. Можно попытаться.

– О'кей, но я не имею дело с мелкой сошкой. Скажи Кориано, чтобы он связался со мной. Таким образом я буду знать, что ничего больше не вынырнет.

Я оказался прав в своем предположении.

– Обойдемся без Кориано. Сделка только между мной и вами.

– Кориано это не понравится.

– Я их отдам так дешего, что ему и знать не стоит.

– Что значит «дешего»? – спросил я.

– За пять сотен.

– Пока, Чарли, – сказал я и повесил трубку. Я как раз успел закурить, когда он снова позвонил мне.

На этот раз он говорил куда спокойнее.

– А что вы считаете «дешего»?

– Пятьдесят баков.

– Вот это уж в самом деле дешего.

– Ты говоришь с весьма небогатым человеком. Я из той части семьи, которой ничего не досталось.

– Для вас я сброшу. Две с половиной.

– Сотня, и кончим на этом.

Ренцо молчал, и я понял, что он размышляет.

– Больше они не стоят.

– Будь по-вашему.

– Тащи их.

– Не так быстро. Вы крутой тип. Может, у вас там копы.

– Не будь идиотом.

– Вечером одиннадцать часов будьте у себя. Я подошлю кого-нибудь с ними.

– Ладно, – сказал я.

– Только помните. Без всяких штучек. Деньги на бочку – и вы получаете письма.

Телефон замолчал, и я повесил трубку. Подойдя к столу, я выписал чек на сто долларов. Затем, спустившись вниз, я разменял его на наличные. Пока кассир считал деньги, я не разнимал скрещенных пальцев. Не хватало только, чтобы в кассе не оказалось денег на покрытие чека.

16

Когда я поднялся к себе, на телефоне мигал красный огонек вызова. Звонила Нора и хотела, чтобы я тут же перезвонил ей. Я набрал ее номер.

– Чарльз, это мистер Кэри, – представился я. – Мисс Хайден на месте?

– Минутку, сэр. Я переключу на нее. После щелчка я услышал ее голос.

– Люк?

– Да, – сказал я. – Что ты хотела?

– Я хотела поговорить с тобой. Можешь ли ты приехать к обеду?

– Не думаю. Это будет не очень хорошо выглядеть.

– Да не будь ты таким старомодным. Не съем я тебя. Я хочу поговорить с тобой относительно Дани.

– Что с ней?

– Поговорим за обедом.

Я заколебался. Хороший обед совсем не повредит мне. Кроме сосисок с капустой во рту у меня ничего не было.

– Во сколько?

– Приезжай пораньше, на коктейль. Около семи, устраивает?

– До встречи. – Положив трубку, я всю дорогу ломал себе голову, что, черт возьми, могла означать эта спешка.

Когда в семь часов я позвонил у дверей, Чарльз практически сразу же открыл мне.

– Добрый вечер, полковник.

– Добрый вечер, Чарльз.

Словно бы я никогда и не покидал этот дом.

– Мадам в библиотеке. Вы знаете, как туда пройти, – с вежливой улыбкой сказал он.

– Знаю, – сдержанно ответил я.

Постучав в дверь библиотеки, я вошел. С большого дивана у стены поднялась Нора. Почти одновременно с ней, запоздав на долю секунды, встал и доктор Вайдман. Она подошла ко мне с протянутой рукой.

– Я так рада, Люк, что ты смог прийти.

Я знал этот тон ее голоса. В нем были и теплота, и дружелюбие, словно между нами никогда ничего не было. На публике она всегда пускала в ход эти светские интонации.

По-прежнему держа меня за руку, она повернулась к доктору.

– Ты помнишь доктора Вайдмана? Он был у матери.

– Как мог я забыть его? Особенно после слов Дани. Неужто мне предстояло быть посаженным отцом?

– Как поживаете, доктор? – Так или иначе мне пришлось бы протянуть ему руку, если бы Нора не держалась бы за нее.

Он слегка поклонился.

– Рад снова видеть вас, полковник. Наконец, Нора отпустила мою руку.

– В баре для тебя стоит непочатая бутылка бурбона. Ты по-прежнему предпочитаешь это виски?

Я кивнул. Она была в своем репертуаре. Я подошел к бару.

– Налить вам? – машинально спросил я, словно у себя дома.

– Нет, спасибо. Мы с доктором предпочитаем мартини.

Я повернулся взглянуть на них. Это был один из тех намеков, которыми Нора тонко давала понять доктору, что он ее интересует. Сама она предпочитала шотландское виски, но, встречая нового мужчину, сразу же уясняла две детали – его любимые сигареты и напиток.

Мы выпили. Лишь усевшись, я понял, что невольно занял место за своим столом в своем же старом кресле. Отпив еще глоток, я поставил бокал на стол.

– Ничего не изменилось, – заметил я, оглядывая комнату.

– Не было причин менять, Люк, – быстро сказала Нора. – Она всегда была твоей комнатой.

Ее слова удивили меня. Обычно к таким вещам Нора относилась без всякой сентиментальности.

– А я бы на твоем месте все тут переставил, – возразил я. – Чтобы избавиться от неприятных воспоминаний.

Она улыбнулась.

– Мне ни от чего не надо избавляться. Допив свой бокал, доктор Вайдман встал.

– Ну что ж, я должен идти, Нора.