Похорони меня ложью - С. М. Сото

Она закатывает штаны до щиколоток и опускает ноги в воду. Я дал ей время собраться с мыслями.

Она смотрит на меня сквозь ресницы, легкая хмурость портит ее черты.

— Насчет прошлой ночи… — ее щеки пылают, и я ничего не могу с собой поделать. Я ухмыляюсь, что, вероятно, неправильно. Очистив лицо от эмоций, она выпрямляет спину. — Ты сказал, что то, что я сделаю, предоставит мне свободу. Я хочу вернуть ее немедленно. Меня не волнуют средства массовой информации. Я могу с этим справиться. С меня хватит. Я готова уйти.

Я опускаю руки в воду. Она сбегает, как я и предполагал. Потому что прошлая ночь все для нее изменила. Это заставило ее вспомнить, на что это было похоже. В течение одной блаженной ночи она не думала о мести или обо всех людях, причинившие ей зло. Нет, прошлой ночью она просто думала о себе и удовольствии. И теперь, когда мы здесь, при свете дня, она напугана. Боится вернуться к тому, что происходит, между нами.

Ага, я не позволю этому случиться. Не позволю ей оттолкнуть меня. Уже нет. Мне надоело держаться на расстоянии от Маккензи.

Я плыву к ней, мой взгляд впитывается в каждый восхитительный сантиметр ее тела. Я кладу руки ей на колени, и она задыхается, когда вода впитывается в материал. Она сглатывает, когда мы смотрим друг на друга. Я вижу все, что она не говорит. Она слишком горда, чтобы умолять меня отпустить ее, отпустить, потому что она знает, так же хорошо, как и я, что еще немного времени вместе разрушит то, что осталось от наших стен, и мы по-настоящему облажаемся.

— Мы еще не закончили, грязная девочка. Даже близко нет.

Черты ее лица напрягаются.

— Отдай ее мне, сукин ты сын. Я сделала то, что ты хотел, чтобы я сделала прошлой ночью. Эта маленькая игра подошла к концу.

— Ты собираешься вести себя так, словно ты не получила такого удовольствия, как я?

— Нет, — бросает она вызов. — Я позволила тебе трахнуть меня. Позволяла тебе смотреть, как другая девушка трахает меня своим ртом. Это ничего не значит, Себастьян.

Я усмехаюсь. Вижу, мы вернулись к Себастьяну. Она использует это имя, когда хочет увеличить дистанцию, между нами.

— Видишь ли, дело в том, Маккензи, — размышляю я, крепче сжимая ее колени, и она задыхается. Я наклоняюсь к ней, капли воды все еще стекают по моей коже, и теперь на нее. Она впитывает все это, ее взгляд следует за каплями. Я наклоняюсь, заставляя ее снова взглянуть на меня. — Я тебя знаю. Знаю, когда ты лжешь, и прямо сейчас ты врешь мне. Наверное, некоторые вещи никогда не меняются, не так ли?

Я использую ее ноги как импульс, чтобы оттолкнуться от нее, и вылезаю из воды. Слышу, как она прерывисто вздыхает, когда я покидаю ее. Я не испытываю никаких угрызений совести по поводу купания в обнаженном виде. Я чувствую ее взгляд на каждом сантиметре своей кожи, оставляя ее на произвол судьбы.

Маккензи большую часть дня отсиживается в комнате для гостей, вероятно, держась от меня подальше. После того, как Дэн доставляет нам ужин, я стучу в ее дверь, почти ожидая, что она проигнорирует меня и умрет с голоду, но она этого не делает.

Она слегка распахивает дверь, ее лицо искажается от раздражения.

— Чего ты хочешь?

— Встретимся на кухне за ужином.

Она смеётся.

— Нет. Я прекрасно поужинаю в своей комнате.

Я стискиваю зубы.

— Это не просьба. Встретимся на кухне, или я сам тебя туда притащу.

Карие глаза скептически прищуриваются.

— Ты не посмеешь.

— Попробуй, детка.

Расставив еду, я даю ей добрых десять минут, прежде чем решаю притащить ее сюда. Словно зная, что она испытывает мое терпение, она идет по коридору с хмурым выражением лица, бормоча себе под нос. Я победно ухмыляюсь.

Она делает это слишком легко.

— Есть причина, по которой ты заставляешь нас ужинать вместе?

Я сажусь напротив нее с самодовольной улыбкой на лице.

— На самом деле, есть.

Когда я больше ничего не говорю, она приподнимает бровь.

— Ты собираешься вдаваться в подробности?

— Завтра утром мы вылетаем в Нью-Йорк. В пятницу гала-концерт ЮНИСЕФ. Кроме того, у меня есть кое-какие дела, которые я должен уладить, пока буду там.

— Завтра утром? — она повторяет, широко раскрыв глаза. — У меня даже не было времени собрать вещи или сообщить…

Она обрывает фразу на полуслове, понимая, что чуть не проговорилась. Мои глаза сужаются в тонкие щелочки.

— Кому сообщить? — я приподнимаю бровь, вызывая ее закончить эту фразу.

— Забудь, — фыркает она. — Хотя было бы неплохо предупредить, когда мы улетаем. Ты не можешь просто щелкнуть пальцами и ожидать, что я подпрыгну.

— Ты ведь поэтому здесь, не так ли? И разве не этим я сейчас и занимаюсь, предупреждая тебя?

Она роняет вилку, и та оглушительно стучит по тарелке.

— Ты активно пытаешься разозлить меня, потому что это я и испытываю.

Я смеюсь.

— Может быть.

— Зачем?

Я наклоняюсь вперед, наслаждаясь тем, как вспыхивают ее глаза, когда я это делаю.

— За тем, что, наблюдая, как ты злишься, мой член становится твердым, как камень.

Воздух вокруг нас заряжается мощным напряжением и электрическими искрами. Она сглатывает. Ее розовый язычок высовывается, соблазнительно облизывая нижнюю губу. Держу пари, она даже не осознает, что делает это.

— Поверь мне, то, что я чувствую к тебе сейчас, — хрипло шепчет она, наклоняясь вперед, встречаясь со мной взглядом, — Ты бы не хотел, чтобы я оказалась рядом с твоим членом.

Мои брови взлетают вверх, удивление от ее нахальства посылает дрожь по спине. Она игнорирует меня на протяжении всего ужина, делая все возможное, чтобы избежать моего взгляда. Как только она начинает играть с оставшейся едой на тарелке, толкая ее кончиком вилки, я знаю, что у нее что-то на уме, и она не уверена, как об этом сказать.

— Есть ли причина, по которой ты повёл меня на вместо Мии?

Я кладу вилку.

— Я сделал заявление, что ты моя девушка. Зачем мне идти с другой девушкой, которая не является тобой?

— Тебе было бы легче, разве нет? Я видела, что пишет пресса всякий раз, когда мы выходим вместе. Тебе это не надоело?

— Мне все равно, что обо мне говорят. В прошлый раз я взял Мию в качестве своей пары только потому, что уже отправил приглашение на несколько месяцев вперед.

Ее глаза перескакивают на мои.

— Знаешь, ты ей нравишься.

Откинувшись назад, я скрещиваю руки на груди. Ее взгляд