Норби (СИ) - Валентинов Андрей

Антин Немоловский-Косач наверняка тоже было таким. Но террориста из ОУН уже нет. И хорошо, что так.

Набегавшись, Антек расположился в столовой. Вдруг господин Виммер заглянет? Сам же решил подготовиться к встрече. Переговоры – это важно, но он все-таки пригласил на свидание даму! Пусть свидание деловое, с пистолетами при поясе, но это не повод забыть о вежестве. Рыцарь Роланд такое бы не одобрил.

Здешнее меню бывший гимназист освоил быстро благодаря Маре. Комплексный завтрак, и обед такой, и ужин. Жми нужную кнопку – и через несколько минут получай результат. Однако хозяева объекта предусмотрели и другие варианты. Слово «Celebrationem» понятно без перевода, но со всем прочим вышла заминка. Интересно, какие праздничные блюда на Клеменции? Вдруг они медуз в сахаре любят? И неудобно выйдет, гостью он угостит, а прочие голодать будут. Лучше он фройляйн Фогель все кнопки покажет и кофе угостит. Антек вновь пробежался взглядом по надписям на панели и внезапно заметил нечто, вполне понятное: «Flores». Неужели цветы?

Лампочка загорелась, и через минуту открылась белая дверца. Так и есть! Цветок, незнакомый, вроде орхидеи на длинном синем стебле, зато самый настоящий. Что один, не беда, кнопку еще раз нажать можно.

Вазы не нашлось, и он поставил букет прямо в графин. Рыцарь Роланд с обложки кивнул весьма одобрительно.

* * *

Ее шаги Антек услыхал издалека и поспешил встать. А вот узнал не сразу, на фройляйн Фогель теперь была такая же синяя пижама, как и на нем самом. Гостья словно сбросила с плеч сразу несколько лет, даже походка стала иной, легкой, словно летящей.

И кобура точно так же – на поясном ремне.

В дверях она остановилась – заметила цветы. Взглянув удивленно, подошла, наклонилась над букетом.

– Настоящие? Ну, удивили, Антек. Спасибо!

– Здесь и кофе настоящий, – заспешил он. – Сейчас я вам все объясню.

Сигареты фройляйн выложила на стол, но так и не закурила. И разговор не спешила начинать, но бывший гимназист не торопил. Это гостям из Америки чего-то тут требуется, а его дело маленькое.

– Вы можете рассказать о себе? – внезапно спросила она.

Еще несколько дней назад Антек бы растерялся, но теперь ответ родился сам собой.

– Могу, только не стану. Сначала вы решите, что я хвастун, потом, что сумасшедший, а это делу никак не поможет. Кстати, лично мне от вас ничего не надо, просто хочется, чтобы все скорее кончилось.

Фройляйн отставила чашку в сторону.

– Совсем ничего, Антек? А вернуться на поверхность? Мы можем разблокировать выход.

Он покачал головой.

– Зачем? Там, наверху, русские, значит, опять придется воевать. А мне не везет, точнее, не везет тем, кто со мною рядом. Опять стану запоминать имена, привыкать к людям, а потом снова останусь один.

Анна Фогель улыбнулась.

– А если все изменить? Никакой войны, мирная богатая страна, надежные документы. Жизнь можно начать сначала, знаю по себе.

– Нельзя, – выдохнул он. – Поздно! Но вы меня не поймете, фройляйн, решите, что я и в самом деле сумасшедший.

– А вы попробуйте, Антек.

Он поглядел женщине в глаза.

– Я хочу уйти. Уйти навсегда, но меня не пускают. Это позволено всем, и правым, и неправым – но не мне. И вы ничем не поможете, фройляйн.

В ее взгляде мелькнуло что-то странное.

– Помогу. Если некуда будет идти, найдите Серебристую дорогу.

И тут Антек опомнился. Кто его за язык дергал? Серебристая дорога – наверняка из какой-нибудь детской сказки вроде той, у Баума, что из желтого кирпича.

– Извините, фройляйн!

Анна Фогель покачала головой.

– Почему вы думали, что я вас не пойму, Антек? И что с вами делать, прекрасно знаю. Вас следует немедленно вытащить отсюда и положить в хороший госпиталь. Вы не сумасшедший, просто Смерть поглядела вам в глаза. А про дорогу забудьте, это я вспомнила один мой давний сон.

Он не поверил.

* * *

– Таковы условия господина Виммера. Он будет убивать и дальше, маньяки и патриоты – они все такие. Уходите отсюда, фройляйн Фогель, ничего здесь хорошего нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Я передам эти слова нашему боссу. Но. Люди имеют право знать, что им грозит, особенно если оружием распоряжается маньяк или патриот.

* * *

Она ушла, Антек же еще долго сидел за столом, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Ничего не получалось, сегодня плохо, завтра станет еще хуже. «Иным приходится искупать содеянное в Кругах, а твой Круг здесь, под солнцем», – сказала Смерть. Фройляйн Фогель почти угадала. А потом бывший гимназист на малый миг прикрыл глаза и увидел Серебристую дорогу – узкую, горящую неярким холодным огнем, бесконечный путь, раскинувшийся над всеми мирами. И каждому придется пройти свой квадриллион.

Он успел удивиться. Квадриллион – почему? Но видение уже исчезло без следа.

* * *

Когда возле дверей бокса его кто-то взял под локоть, Антек ничуть не удивился.

– Где прятались, господин Виммер? Кажется, догадался, на вас костюм-невидимка. Вскрыли здешний арсенал?

Чужая рука исчезла, послышался негромкий вздох.

– Вскрыл, конечно. Надо поговорить, господин Земоловский.

В бокс клементиец вошел уже во плоти, правда, на этот раз без карабина. Присел на стул, взглянул растерянно.

– Послушайте, я не маньяк! Я никого не хочу убивать. Неужели вы не понимаете?

Антек согласно кивнул.

– Не маньяк, просто родину любите. Оскар Стефан Сторсон Польшу любил, до сих пор завалы не разобрали. Вы больны!

Господин Виммер вскочил, махнул кулаком.

– Это вы больны, господин Земоловский! Я посмотрел вашу карточку в медицинским боксе, у вас тяжелейшая контузия, поражены многие области мозга. Вы. Вы совершенно неадекватны! Господи, с кем я связался? Вот что! Наберите на складе продуктов, и я выпущу вас отсюда. Уходите!

– К русским? – улыбнулся он. – Уже бывал, чуть не расстреляли. Предлагаете еще раз попробовать?

Клементиец отвернулся.

– Я. Я не отступлю. Если американцы и этот предатель завтра же не уйдут.

– Вы кликните марсианские треножники, – Антек тоже встал. – Как вы говорили? Земляне оказались хуже, чем думали самые безнадежные пессимисты? Зато насчет пришельцев мы точно угадали.

– Но что я могу?

Ответа дожидаться не стал, негромко хлопнула дверь. Антек даже не обернулся.

6

Переодеваться в здешний балахон я все же не рискнул. Мухоловке он, конечно, к лицу, но меня что-то удержало. Не вражеская форма, конечно, но все равно чужое. Однако бокс оценил в полной мере. Основательно они, эти марсиане, устроились. И надолго.

В фотоаппарате – последняя пленка, на такое количество чудес не рассчитывал. Жаль, я не писатель-фантаст, жил бы на гонорары, купил бы квартиру на Манхеттене.

– Фогель!

Наши боксы решили не закрывать. Не понравились мне эти карточки, ненадежно как-то. Нажмет этот Виммер у себя на тайном пульте кнопочку – и вышибай потом дверь!

Мухоловка сидела в кресле и курила. Вдоль стены с негромким жужжанием деловито пробирался механический жук-уборщик. Я присел на кровать, подождал, пока железяка нырнет обратно в стену и проговорил со всем возможным оптимизмом.

– Не скучай! Сейчас профессор освободится, и сходим в ресторан. Надеюсь, перемирие остается в силе.

Она ответила не сразу.

– Мне кажется, стрелять они не будут. Странно, Норби! Когда я впервые надела марсианский ранец, то словно попала в иное измерение. Летела над Монмартром, почти над самыми крышами, и то, что внизу, казалось каким-то маленьким, несерьезным. И вся прежняя жизнь – тоже. Теперь не могу без полетов, выпрашиваю у французов ранец и по делу, и просто так. Майор Грандидье даже намекнул, что у него есть хороший знакомый, врач-психиатр. Я не первая. Те, что летают, постепенно становятся другими людьми, с ними трудно общаться, они смотрят на всех прочих свысока во всех, как понимаешь, смыслах.