Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания - Алексей Ксендзюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поскольку сталкер живет и работает в мире первого внимания, он по большей части вовсе не нуждается в парапсихических феноменах, в безмолвном знании или в союзниках. Все это предметы для демонстрации или обучения. Повседневность прекрасно укладывается в то, что я назвал «знанием сталкера». В конце концов, из чего состоит наша тональная судьба? Из знакомств, встреч, поступков, совершенных в нужный момент, из симпатий и антипатий и т. д., — а все это и составляет массу сенсорных впечатлений первого внимания. Просто одни замечают и учитывают, другие — не замечают и упускают. Отличие сталкера как раз и состоит в том, чтобы заметить. Обстоятельства совсем не нуждаются в том, чтобы их кто-то специально изменял, а совпадения не нуждаются в том, чтобы их кто-то устраивал. Все изначально дано нам в универсальной ткани судьбы. И «знание сталкера» — один маленький плюс, который мы можем приобрести, чтобы сделать нашу обычную судьбу удивительно счастливой.
Наконец, когда сталкер вступает в игру с полями второго внимания, он вынужден обратиться к знанию подлинно «безмолвному». И тут начинается настоящая толтекская магия. Ибо здесь сталкер не может оставаться пассивным наблюдателем, исследователем собственных психоэнергетических закономерностей. Путь сталкера ведет его через:
Сновидение наяву.
Второе внимание как перцептивное поле.
Второе внимание как инструмент Трансформации — магическое «делание».
Постоянным условием сталкеровской работы с самого начала этого пути и до его конца остается «безмолвное знание». В человеческом коконе существует только одна структура, которая никогда не принимает непосредственного участия в энергетической активности, привязанной к полям первого внимания. Это сердцевина кокона, его «стержень». Он вообще не имеет перцептивных функций, поскольку служит для накопления энергии. «Стержень» ничего не собирает, более того — сам по себе он не способен поглощать или излучать полевые формации. Это лишь накопитель и проводник существующих вне кокона энергетических давлений. Именно способность проводить сквозь энергетическое тело внешнее давление, никак его не организуя и не искажая, делает «стержень» особым органом для восприятия «безмолвного знания».
Ведь безмолвное знание — это сумма неких резонансов с движением больших эманации Мира без участия тоналя. Особенность этого «знания» в том, что оно не может быть оформлено и превращено в информацию, у него нет и не может быть никакой структуры, семантики, более того — у него даже нет идентифицируемого «источника». В этой специфике есть своя слабость и своя сила. Слабость очевидна: безмолвное знание невозможно пересказать, записать, для него не существует никаких законов и, следовательно, оно не может быть предметом накапливаемого опыта. Потому для рационалистского ума безмолвное знание вообще не является знанием. Но сила безмолвного знания уникальна и обойтись без него практически невозможно. Во-первых, оно всегда актуально и истинно, во-вторых, является единственным источником уверенности в условиях измененного восприятия. Можно сказать, что безмолвное знание всегда поддерживает нас в конкретной ситуации недоступного прежде типа энергообмена. Это — прямое влияние внешнего поля, вызывающее нужные трансформации в теле и его реагировании. Его результатом становится ряд новых соответствий как психоэнергетического, так и эмоционально-чувственного уровня.
«Стержень» кокона одним своим полюсом обращен к Земле, другим — к Солнцу. Разумеется, это лишь фигура речи. Кокон движется вместе со всеми своими структурами, может занимать различные положения относительно поверхности планеты, и все же эволюция энергетического тела закрепила разные функциональные особенности у нижнего и верхнего полюсов «стержня». Они связаны с физиологией (соответственно, с плотностью полей ЭТ) и близостью к точке сборки.
«Нижний» полюс «стержня» оказался в невыгодном положении. Во-первых, плотность самого кокона здесь очень высока, во-вторых, он исторически связан с коконом планеты, энергообмен с которой определяет работу всего организма на протяжении тысяч и миллионов лет. Кроме того, произвольное внимание крайне редко фокусируется на этих древнейших областях, которые несут в себе наследие более примитивных существ, не знавших даже двух модусов жизни осознания — бодрствования и сна. Поэтому точка сборки редко и с трудом перемещается вниз — здесь крайне сложно удержать внимание и требуется тотальная трансформация больших объемов энергетического тела, чтобы соответствовать столь экзотическому положению перцепции.
Поэтому «верхний» полюс стержня проще и эффективнее использовать в качестве зоны настройки на безмолвное знание. Тотальный сталкинг, как правило, приводит к такому открытию совершенно естественным образом. Проекция макушки головы обнаруживает повышенную чувствительность во многих ситуациях, сопровождающих сталкинг, неделание и остановку внутреннего диалога.
Всякий раз когда точка сборки теряет часть своей фиксации (непривычное распределение внимания, деконцентрация, расслабление перцептивных гештальтов, внутреннее безмолвие и проч. ), она стремится «собрать» то, чего тоналю не хватает, — сформировать чувствительность фронтальной пластины кокона, активизировать латентные связи между точкой сборки, «просветом» и солнечным сплетением, пересмотреть свое существование в пространстве-времени. И каждый непроизвольный акт нового осознавания вынуждает точку сборки подниматься туда, где плотность кокона ниже, но связь с инертными полями физического тела сохраняется (ибо это обязательное условие для работы целостного существа, поддерживающего энергообмен в полях первого внимания).
Безмолвное знание приобретает особое значение, когда происходит выделение «второго». Даже минимальная активизация тела сновидения требует для дальнейшей ориентации второй системы координат. С точки зрения целостной перцепции (неважно, первого внимания или второго) это невозможно, поскольку позиция «второго», выделенного наяву, совершенно нестабильна — она всего лишь отражает колебания точки сборки. «Двойник» (пока он не превратился в полноценного «дубля») не владеет устойчивым и последовательным осознанием. Он во многом беспомощен и беззащитен, он расщеплен и блуждает, подобно сомнамбуле. «Двойник» подвергается даже большему риску, чем просто спящий человек, ибо он вынужденно активен, во всем следуя за основным коконом сталкера.
Таким образом, вполне естественно и логично, что область макушки головы становится дополнительным «органом чувствования». И чем больше пробуждается «второй», тем более разнообразные и странные чувства приходят через центр темечка.
Любопытно, что полная невозможность идентифицировать сенсорику, «пропустить» ее через то-наль, часто даже опытного сталкера вводит в заблуждение. Он не в состоянии уловить, откуда приходит импульс, так или иначе влияющий на его поступки и эмоции. И это естественно — ведь, как уже было сказано, макушка не является органом восприятия, она удалена от всех ведущих схем получения и переработки сенсорных данных. В результате источником может «представиться» почти любой участок тела, но чаще всего — позвоночник. Иногда эти феномены осознаются ярко, иногда — проходят лишь по периферии ясного сознания. Волны неожиданных напряжений или расслаблений, причуды кинестетики, напоминающие электрический разряд, тепло и холод, покалывание — все может оказаться продуктом тональной трансляции того, что тоналю не дано организовать.
Безупречность и сталкинг не только делают доступными сигналы безмолвного знания, они позволяют их «расшифровывать» нетональным способом. Именно безупречность не дает толтеку пуститься в череду ложных толкований. Если сталкинг «следит» и «ловит», то безупречность «оценивает» и «ставит на место».
Конечно, подобное описание предельно все упрощает. Роль безупречности сложнее и, если хотите, экзистенциальнее. Как уже было сказано выше, смысл безупречности не в реглоссировке, а в дег-лоссировке восприятия. Безупречность не создает новых представлений и ценностей, где, скажем, смирение лучше гордыни, где бесстрастие лучше раздражительности. На первых этапах практики безупречность показывает толтеку, что разные (иногда противоположные) системы восприятия-реагирования равноценны, а потому — равноудалены от нашего осознания. Именно «равноудален-ность» (которая иногда требует «целой жизни борьбы») открывает, что осознание может работать вне любой системы. И тогда обнажается чувство тела — то, что приходит раньше любой интерпретации и может служить ориентиром для нового знания, того знания, что не обусловлено предыдущим опытом и научением.
На этой почве абсолютной безупречности и тотального сталкинга безмолвное знание приобретает практический смысл. Вы по-прежнему не можете сформулировать безмолвное знание, но способны пользоваться им так, словно это открытая книга. И ваш «двойник» настойчиво требует этого знания, чтобы не пострадать в мире первого внимания, переполненного для него грезами, забыть-ем, неопределенностью.
