Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия - Юлий Циркин

393

Филон там, где это возможно, дает божествам греческие имена. Однако Астарту Филон называет ее финикийским именем (хотя ее обычно отождествляли с Афродитой), ибо культ этой богини был слишком широко распространен и хорошо известен. Две же сестры Астарты носят у Филона греческие имена — Диона и Рея. Несколько дальше сам Филон говорит, что Диона — та же богиня, что и Баалтида, властвующая в Библе, т. е. Баалат–Гебал. Финикийское же имя Реи неизвестно. В дальнейшем Филон говорит, что сын Эла и Реи, Мот, стал богом смерти. В угаритской мифологии Муту был любимцем Илу и, вероятно, одним из детей его и Асирату. В финикийской религии мы практически не встречаем культа Асирату. Может быть, в Северной Финикии ее черты переносили именно на ту богиню, которую Филон называет Реей. Учитывая, что Библ одно время был занят амореями, а библская царская династия, судя по именам царей, во II тысячелетии до н. э. была, скорее всего, тоже аморейского происхождения, можно предположить (но только предположить), что Рея — это Асирату.

394

Это вновь возвращает нас к загадочному Атланту. Текст Филона не дает возможности отождествить его с каким‑либо известным финикийским богом. В дальнейшем еще пойдет речь о страшном чудовище Тифоне, который боролся с верховным богом и после своего низвержения был брошен в глубь земли, и над ним была воздвигнута гора. Может быть, существует какая‑то связь между Тифоном и Атлантом, хотя Филон называет среди морских божеств и Тифона. Но это пока из области догадок.

395

О финикийском Садиде мы практически ничего не знаем. Можно только полагать, что он является одним из богов подземного мира. Может быть, он идентичен с Шаддаем, которого считают богом плодородия у арамеев, населявших Сирию в I тысячелетии до н. э. Связь богов плодородия с подземным миром встречается в мифологиях разных народов.

396

Дочь, которой Эл отрубил голову, это явно Персефона: о ней несколько ранее говорилось, что она умерла девственницей. В греческой мифологии Персефона — царица подземного мира. Таковой у финикийцев (да и вообще у западных семитов) считалась богиня Шеол.

397

Изображения крылатых божеств встречаются, в частности, на финикийских монетах. Мы еще плохо знаем изобразительное искусство финикийцев, и поэтому трудно сказать, насколько распространены были подобные изображения в скульптуре или живописи (в том числе вазописи).

398

Мы вновь встречаемся со старым западносемитским представлением о верховном государе и подчиненных ему владыках. Именно таким был угаритский Илу, таков и его финикийский двойник Эл. В мифологии, переданной Санхунйатоном, роль Эла довольно велика. Он, как и Илу, хозяин космоса, космических сил. И хотя Филон отождествляет Эла с греческим Кроном, разница между этими двумя богами принципиальная. Крон низвергнут в Тартар, находящийся еще глубже того подземного мира смерти, куда спускаются обычные люди после ухода из жизни. Эл не только остается в посюстороннем мире, но и продолжает осуществлять в нем высшую власть.

399

Филон говорит не о Финикии, а о «стране». Но ясно, что под «страной» подразумевается сама Финикия. В то же время, из «страны» явно исключаются Библ и Верит, как об этом говорится несколько позже. Это позволяет фактически свести «страну» к Южной Финикии. Не означает ли упоминание о передаче этим богам власти над «страной» вновь осторожное включение в текст Санхунйатона южнофиникийской традиции?

400

Вероятно, имеется в виду вся Греция.

401

Скорее всего, упоминание об Анат как о владычице Аттики относится к более позднему времени, чем создание Санхунйатоном своего произведения. Финикийцы неплохо знали Грецию. Поэтому трудно было бы понять, почему Эл выделяет только Аттику.

402

О Таавте мы уже говорили во «Введении».

403

Мот снова появляется в повествовании о финикийских богах. На этот раз он именно бог смерти, каким был и угаритский Муту. Вероятно, образ этого бога развивался в сторону ограничения области его деятельности. Сначала, по–видимому, к его ведению относились как переход от небытия к бытию, так и переход из мира живых в мир смерти, а позднее — только последнее.

404

В основу изложения положен сохранившийся отрывок из сочинения Ферекида — одного из греческих мудрецов и мифографов (писателей, специализировавшихся на изложении мифов), жившего в первой половине VI в. до н. э. Он происходил с острова Спроса. Древние географы считали, что именно этот остров упоминает Гомер, рассказывая, как остановившиеся там финикийцы похитили младенца Евмея, продав потом его в рабство отцу Одиссея. Это предание основано на частых посещениях Спроса, как и других окрестных островов и мест Греции, финикийцами. Кроме того, Ферекид, по словам его биографа, выучился своей мудрости из финикийских книг. Предводителями враждебных друг другу войск Ферекид называет Крона и Офиона. Последнее имя и является именем Змея (по–гречески «офис»). Врагом же его выступает, и это очень важно, не Зевс, который в греческой мифологии утверждал свою власть в борьбе с различными чудовищами, в том числе и змеевидными, а его отец — Крон. Видимо, уже во времена Ферекида существовало твердое убеждение, что финикийский Эл соответствует греческому Крону. О том, что рассказ Ферекида о Змее и его борьбе с верховным богом заимствован у финикийцев, можно судить и по сообщению Филона, который уже после изложения произведения Санхунйатона говорит, что Ферекид заимствовал эту тему у финикийцев. Философия Ферекида (если ее можно назвать собственно философией) нам известна плохо. Поэтому мы не можем сказать, как данное сообщение писателя было связано с его представлением о Зевсе, сыне Крона, издавна существующем и являющемся творцом мира. Это представление едва ли возможно отнести к финикийским элементам его учения.

405

Представление о нахождении видимой вселенной между двумя океанами — наднебесным и подземным — существовало, по–видимому, во всей аморейско–ханаанейской общности. И угаритский Илу обитал у истоков двух океанов. Библия рассказывает, что, творя мир, Бог отделил воду над твердью от воды под твердью, после чего наверху образовалось небо, внизу — море, а между ними — земля. Символом водного потока в финикийской религии считалась змея. Филон (или Санхунйатон) говорил, что первоначальный воздух (или дух) полюбил самого себя, и этот дух мог быть представлен наглядно в виде змея, пожирающего собственный хвост. Змею считали не умирающим, а вечно обновляющимся существом и поэтому часто связывали с богом Эшмуном. Но отношение людей к змее было (и мы уже говорили об этом) совсем неоднозначным. Со змеем (драконом) сражались угаритские Балу и Анату. Чудовищного змея Левиафана поразил Йахве, создавая этот мир. И хотя Левиафан, змей извивающийся, еще не побежден окончательно, он будет сокрушен в момент полного торжества Бога над беззаконием, как утверждал пророк Исайя. И в одном из вариантов финикийского предания, как мы видели, противником Эла выступает именно Змей. Подобная неоднозначность свойственна многим религиозным представлениям древности.

406

Археологи раскопали уже много финикийских захоронений — больше в колониях, меньше в самой Финикии — и везде они находят различные предметы, положенные в могилу, или хотя бы их следы. Разумеется, такой, как говорят археологи, погребальный инвентарь был распространен не только у финикийцев.

407

До нас дошли некоторые надгробные надписи, в которых содержались призыв не тревожить покой погребенного и проклятия в отношении тех, кто на это решится.

408

Поскольку среди народов аморейско–ханаанейской общности обычным было вести имя народа от его прародителя (разумеется, мифического), то вполне резонно произвести имя «ханаанеи», как называли себя финикийцы, от Хна, тем более что и сами древние этого не отрицали.

409

О первоначальной жизни финикийцев у Эритрейского моря и их переселении к Средиземному морю рассказывают разные греческие и римские авторы. Современные ученые чаще всего эти сведения отвергают как неисторические. Другие ученые доказывают достоверность этой традиции. Сами финикийцы не сомневались в том, что она правдива. Во всяком случае, данные, касающиеся языка и мифологии, связывают финикийцев (и угаритян) именно с Южной Аравией.

410