Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Прочая документальная литература » Падение царского режима. Том 7 - Павел Щёголев

Падение царского режима. Том 7 - Павел Щёголев

Читать онлайн Падение царского режима. Том 7 - Павел Щёголев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 173
Перейти на страницу:

Председатель. – Как будто замечается некоторое противоречие в том, что вы изволили сказать. С одной стороны, вы утверждали и даже допускали, что преступники некоторых категорий пользовались особым вниманием, то-есть известные преступления встречали снисходительное отношение, а с другой стороны, вы установили ряд чисто формальных признаков: болезнь, время, прошедшее после совершения преступления и с момента наказания, то-есть те формальные признаки, которые, безотносительно к существу дела, могут быть в наличности в любых делах.

Лядов. – Безусловно.

Председатель. – Повидимому, кроме этих формальных и выработанных канцеляриею признаков, были еще признаки по существу, и они заставляли министра отвечать иначе?

Лядов. – Я об этом и начал говорить. Это определенное отношение к делам погромным, к делам, возникшим в 1905 году, выработано было до меня. Другой такой категории я назвать не могу, если не считать, что тогда же, обратно, было выработано более суровое отношение ко всем делам политическим, но и к ним применялось то же обстоятельство – болезнь. По поводу болезни масса политических дел проходила с помилованием и те же признаки: давность совершения преступления – 10 лет, все это применялось к большинству не слишком выдающихся рядовых политических дел.

Председатель. – А из числа политических преступлений, какое было отношение к служащим в охранном отделении, то-есть к так называемым секретным сотрудникам, к лицам, которые находились в рядах партий и, вместе с тем, получали жалованье?

Лядов. – Я таких случаев не припомню, но бывали случаи, которые всегда вызывали снисходительное отношение, когда товарищ министра, заведывающий полицией, писал, что он особо предстательствует об освобождении, потому что такой-то, раскаявшись, оказал большие услуги министерству внутренних дел по розыску, и т. д. Такие случаи бывали.

Председатель. – Два момента: момент раскаяния – одно, а затем момент состояния на службе в охранных отделениях и одновременно – революционная деятельность?

Лядов. – У нас точных указаний не было, потому что едва ли министр внутренних дел сознался бы в этом в официальном письме. Может быть, в личном разговоре он и говорил. Но потом оказывалось, что он оказал услуги департаменту полиции путем указания виновных и т. д.

Председатель. – Но вы себе представляли, что за этим скрывается то, что называется секретным сотрудником?

Лядов. – Должен по совести сказать, может быть, это очень недальновидно и наивно, но я не задавался этим вопросом, тем более, что всегда бывали такого рода ходатайства, и они всегда удовлетворялись.

Председатель. – Как относилось ведомство к тому, что целый ряд лиц миловался и помимо министерства юстиции, через непосредственный доклад министру юстиции?

Лядов. – Такие случаи, за мое время, были чрезвычайно редки. Если за 5 лет и было 2-3 таких случая, то это много. Это когда министру юстиции поручалось исполнять высочайшие повеления, испрошенные министром внутренних дел. Если напрячь память, то я, может быть, несколько случаев и вспомню, но министр всегда относился к ним с возмущением. Это бывало со стороны министра внутренних дел, а чаще являлось в виде попытки со стороны главного управления канцелярии прошений, на высочайшее имя приносимых. Помнится мне, что, в мое время, один раз решено было написать барону Будбергу письмо с просьбой этого не делать, потому что, по закону, тут компетенция министра юстиции и только министра юстиции. В числе таких дел, при министре Маклакове, возникло дело владимирских братцев.

Председатель. – Какое это дело?

Лядов. – О помиловании осужденных владимирским окружным судом братцев.

Председатель. – Трезвенников?

Лядов. – Да. По докладу министра внутренних дел, они были помилованы. Это очень редкие случаи, и они всегда вызывали возмущение.

Председатель. – Не было ли еще категории исключительных дел, о полицейских и тюремщиках, которые совершали насилия, истязания и даже убийства при исполнении своих служебных обязанностей?

Лядов. – Относительно полицейских я скажу, что такая, пожалуй, была категория, и я с этим всегда боролся. Были специалисты ходатаи по делам полицейским, член Государственной Думы Замысловский постоянно через товарища министра Веревкина ходатайствовал. Была масса бывших губернаторов, которые, занимая здесь более или менее высокое положение, обращались к министру юстиции с ходатайствами, и к этим делам относились всегда снисходительно. Относительно тюремщиков нельзя сказать, чтобы это была категория, потому что на моей памяти, из таких дел, которые могли вызывать возмущение, было одно дело о помиловании, причем, если вы посмотрите, вы увидите, что департамент с этим боролся. Это дело Югуртина, начальника тюрьмы. В департаменте отказывали, но потом явилось категорическое приказание, которое департамент должен был исполнить.

Председатель. – Вы изволили сказать, что обращалось внимание на предстательства отдельных лиц. Не известно ли вам, что некоторая категория лиц была особенно влиятельна в министерстве в смысле помилований? Это была категория правых деятелей?

Лядов. – Да, это несомненно. Например, я считаю, что самым влиятельным лицом в этом отношении был, по моему впечатлению, может быть ошибочному, член Государственной Думы Шубинский, который не принадлежал к крайним правым организациям, но таково мое впечатление. Затем, были лица, которые пользовались влиянием вообще и заставляли нас бороться и быть на-чеку. Полковник Назимов, который постоянно ходил к министру Щегловитову, не выходил из его кабинета, возбуждал ходатайства, часто возмутительные. Иногда наша борьба увенчивалась успехом, потому что мы представляли министру данные, свидетельства о том, что Назимов ходатайствует…

Председатель. – Какое общественное положение было у Назимова?

Лядов. – Полковник Семеновского полка.

Председатель. – На действительной военной службе?

Лядов. – Да, это тот самый, который учил потешных и был в дружбе с журналистом Меншиковым; тот его пропагандировал. С другой стороны я знаю, что Иван Григорьевич очень независимо держался по отношению к ходатайству великих князей и княгинь. Они не производили на него никакого впечатления, даже и ходатайства великой княгини Ольги Александровны Ольденбургской. Ведь Иван Григорьевич с домом Ольденбургских был очень связан, это было его единственное придворное звено.

Председатель. – Чем он был связан?

Лядов. – Он, как бывший правовед и министр юстиции, а тот попечитель училища. Это было то, что связывало его с большим двором, и, несмотря на эти личные отношения, которые несомненно существовали, Иван Григорьевич к этим ходатайствам относился так: что можно – можно, а чего нельзя – так нельзя, то-есть не было желания непременно удовлетворить. Я это к тому говорю, что, при этих условиях, очень трудно было сказать, почему данное лицо могло иметь влияние, а другое влияния не имело. Например, Распутин за все время пребывания Ивана Григорьевича не появлялся, и никаких заведомо распутинских ходатайств не было.

Председатель. – Вы не отмечаете в вашем сознании по влиянию на ход дел в министерстве за последнее время сближения Распутина с Щегловитовым?

Лядов. – Я лично, нет.

Председатель. – Ну, а союз русского народа, как организация?

Лядов. – Постоянно появлялись отдельные лица; я могу назвать тех, которые мне были известны. Это по переписке и то, что оставляло следы и доходило до нас: Дубровин, вне всякого сомнения; затем был какой-то председатель Орлов; это милостивый государь, я его хорошо представляю – в засаленном сюртуке с Владимиром в петлице.

Председатель. – Это контролер железной дороги?

Лядов. – Не знаю, кто он такой. Он предъявлял эти ходатайства, был у нас, но ходатайства эти не имели успеха, а потом, когда доходило, как у нас называлось «на ту половину», то некоторые из них удовлетворялись, то-есть к ним прислушивались. Затем, могу назвать из памятных мне лиц Илиодора, который ходатайствовал, как сейчас помню, за царицынского или астраханского полициймейстера, который был за что-то присужден, но помилован и освобожден от наказания.

Председатель. – Александр Васильевич, к какому году относится дело Югуртина?

Лядов. – Вы спросите Чаплина, он вам сию же минуту это на память скажет, потому что у него великолепная память, и это было в его отделении, так как это, кажется, казанский или пермский округ. Это дело ему хорошо известно.

1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 173
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Падение царского режима. Том 7 - Павел Щёголев торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться