Привилегированное дитя - Филиппа Грегори

Я скорчила легкую гримаску.

— Не такое уж это великолепное поместье, — ответила я. — Если бы ты видела Вайдекр Холл, ты была бы разочарована. Это не дом, а одни руины, и поля впервые были засажены только этим летом, — тут я остановилась, словно что-то сжало мне горло. Я очень, очень тосковала по родному дому. — И к тому же я имею право только на половину поместья.

— Да, но тебе нравится Джеймс? — настаивала Мэри, горя желанием поболтать о любви, хотя в моем сердце жила только тоска по двумстам акрам пахотных и выпасных угодий и лесу, общинной земле и холмам.

— О нет, — рассеянно ответила я, вспоминая Вайдекр в такие же холодные дни, как сегодня.

— Тогда, значит, Джулия оставила дома влюбленного в нее кузена, — торжествующе обратилась Мэри к Элизабет поверх моей головы. — Я знаю, так всегда бывает. Ты приехала в Бат провести сезон, затем вернешься к себе домой, выйдешь замуж и будешь жить в очаровательном новом Холле, а мы непременно приедем к вам в гости! Когда выйдем замуж сами, конечно.

С Мэри невозможно было не смеяться.

— Нет, это не совсем так, — улыбнулась я. С тех пор как я уехала в Бат, Ричард не написал мне ни слова, не считая корявых приписок в конце писем дяди Джона. О нем писал дядя Джон. Его полюбили в деревне. Он работал рука об руку с Ральфом. В погожие дни он руководил строительством Холла, когда стояло ненастье, он вместе с мужчинами трудился в амбаре, где они готовили инструменты к севу. Ричард очаровал всех в Экре, как он когда-то очаровал миссис Гау, леди Хаверинг, маму и меня. Каждый раз, когда я читала об успехах Ричарда на той или иной работе, мое сердце делало маленький прыжок в пропасть. Я знала, что, пока я учусь обходиться без Вайдекра, Вайдекр учится обходиться без меня.

— Ну, тогда ты непременно влюбишься в Джеймса Фортескью, — для пущей убедительности Мэри пребольно сжала мой локоть. — Все девушки в Бате сходят по нему с ума. Элизабет не единственная, кто хотел бы скинуть тебя темной ночью в Эйвон.

Мы все втроем весело рассмеялись, но в этом поддразнивании была доля истины. Другие тоже заметили, что Джеймс танцевал со мной дважды. Однажды его родители приехали в Бат на уик-энд и остановились у миссис Деншам. Мы с мамой были приглашены к ним на обед. Они явно хотели посмотреть на лучшую подругу их дочери и, что важнее, возможную невесту их младшего сына. Мама тоже считала необходимым разведать обстановку.

Все остались очень довольны друг другом. Я чувствовала, что понравилась семье Джеймса. Его мама тепло поцеловала меня при встрече и на прощанье, было видно, что она слышала много хорошего обо мне.

Моя же мама со смешанным чувством отмечала их богатство и неловкие манеры. Фортескью были семьей весьма преуспевающих бристольских торговцев. Они не насчитывали такой вереницы предков, как мы, Лейси из Вайдекра, но их общественному положению многие могли бы позавидовать. Отец Джеймса был олдерменом в родном Бристоле, с очень хорошей репутацией, а мать состояла в родстве с Кентами.

Я вернулась домой с обеда со странной улыбкой. Я знала, что меня осмотрели и одобрили, словно я была породистой лошадью. Также я знала, что маме понравилась семья Фортескью. Я уже изучила характерную примету Бата — работу его брачного рынка. Мы могли сколько угодно притворяться, что прибыли сюда на воды лечиться, или делать покупки, или встречаться со знакомыми, но главная цель была всем ясна. О ней можно было рассуждать вульгарно, как это делала Мэри, или умалчивать, как делали мы с Элизабет, но никто не стал бы отрицать: мы были здесь для того, чтобы видеть и быть увиденными, выбирать и быть выбранными, влюбляться и влюблять. Моя деликатная мама ступила на очень скользкую тропу, когда попыталась делать вид, что игнорирует возможную помолвку своей дочери с самым богатым молодым человеком сезона.

Она ни к чему не принуждала меня, хотя имела на это полное право. Многие родители просто приказывали дочерям выходить замуж по их выбору. Но моя мама никогда бы так не поступила. Она даже не стала бы убеждать меня, если бы видела, что мне не нравится этот молодой человек. Но она не была бы женщиной, если бы не чувствовала себя польщенной тем, что ее дочь часто танцует с Джеймсом Фортескью. Она не была бы хорошей матерью, если бы не постаралась довести до сведения его семьи, что я являюсь наследницей огромного в прошлом поместья, у которого есть шансы возродиться в будущем.

В Бате у нас появилось много знакомых семей, не только Фортескью. Поскольку я принадлежала теперь к высшему свету и встречала все больше и больше молодых людей, наша каминная полка бывала по утрам завалена приглашениями, а ваза у лестницы — визитными карточками. И каждое утро, незадолго до моего визита к доктору Филлипсу, Джеймс Фортескью останавливал свой щегольской фаэтон у наших дверей и осведомлялся у нашей хозяйки, соблаговолит ли мисс Лейси отправиться с ним на прогулку.

Мисс Лейси соблаговоляла.

Он был хорошим товарищем и позволял мне держать поводья, а когда он впервые увидел, как я это делаю, то тут же пообещал научить меня править парой.

— У вас хорошие руки, — сказал как-то Джеймс, и я рассмеялась, вспомнив, когда я последний раз слышала эти слова. Он захотел узнать об этом, и я охотно поделилась с ним воспоминаниями о Денче, о дикой скачке в Экр, о спасении Ричарда. Он покатился со смеху, когда я рассказала ему, как ездила в мужском седле, и я взяла с него клятву никому не рассказывать об этом.

— Судя по вашим рассказам, Вайдекр это великолепное поместье, — заметил он задумчиво. — Теперь я могу понять тоску моего отца по деревенской усадьбе. Ваша мама говорит, что оно могло бы принадлежать вам целиком, если бы вы выкупили его у вашего кузена.

— Да, — сказала я, и между нами воцарилось неловкое молчание, оттого что мы одновременно поняли: наши родители уже ведут деловые разговоры.

Но Джеймс тут же хмыкнул.

— Не грустите, мисс Лейси, прошу вас, — попросил он с деланным смирением. — Мой папа вполне может позволить себе купить собственное поместье. Мне не придется жениться, чтобы ублаготворить его, а вам — выходить за меня замуж, чтобы ублаготворить нас обоих.

Я неподобающе развязно хихикнула. Конечно, никуда не годилось вести такие нескромные разговоры, но это было значительно легче, чем притворяться, будто мы оба не подозреваем о том, что наша свадьба уже несколько недель служит темой бесед сплетниц Бата.

— Уж лучше я подарю его вам, — вызывающе дерзко пообещала я.

— Да, да, очень прошу вас, — сразу же подхватил он. — Это лучше, чем то, что мне приходится тут выносить. Я все время должен притворяться влюбленным в вас, возить вас кататься, приглашать вас танцевать. А скоро, чего доброго, придется посылать вам цветы.