Сварливый роман - Ния Артурс

я имею в виду? Даже когда я мил, она все равно вызывает у меня нахальство. — Он притягивает меня крепче. — Я уже говорил вам, что из-за этого рта у вас будут неприятности, мисс Джонс.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику. О каких проблемах мы говорим?

Миссис Хэнсли хихикает. — Молодец, Кения. Ему нужен кто-то, кто уменьшит его на размер.

Он хмурится. — Белль уже на своей стороне, миссис Хэнсли. Вы тоже не можете сбежать с корабля.

Я громко смеюсь. Этот Алистер… вау. Он такой свободный и непринужденный.

Я абсолютно заинтригована.

— Теперь я оставлю вас двоих наедине.

— Позволь мне проводить тебя.

— Не нужно. — Она машет рукой.

Он настаивает и следует за ней к двери.

Пока его нет, я прохаживаюсь по гостиной. Фотографий его жены нет, и я задаюсь вопросом, не слишком ли больно на них смотреть.

По словам Даррела, Алистер винит себя в аварии. Трудно представить, что мой неприкасаемый босс уходит в себя. Он похож на человека, который скорее пойдет ко дну, пиная ногами, чем позволит утащить себя в темноту.

Его шаги приближаются ко мне.

Я указываю на каминную полку, полную детских фотографий Белль. — Сейчас она еще более очаровательна, чем была тогда.

— Да. — Он берет рамку. — Раньше она все время орала изо всех сил. Мы не могли понять, о чем она плакала. Мы читали каждую статью в Интернете и бесчисленное количество книг, чтобы понять это.

— Каков был ответ?

— Некоторые дети просто более капризные, чем другие. У Белль была самая громкая пара дудочек, и она хотела ими воспользоваться.

Я хихикаю.

Он смотрит на меня так, словно я какое-то мистическое существо, которое вот-вот исполнит все его желания.

Мной овладевает застенчивость. Я отвожу взгляд. — Она очень похожа на Клэр?

Я ожидаю, что он снова напрягется или сменит тему. Его голос остается ровным. — Да. Она — смесь нас обоих.

— Ты все еще скучаешь по ней? — Небрежно спрашиваю я, проходя вдоль ряда фотографий.

Алистер продолжает молчать.

Я оглядываюсь назад, удивляясь, почему ему вдруг нечего сказать.

Без предупреждения мой сумасшедший босс выходит вперед, сбивает меня с ног и тащит к дивану. Прежде чем я успеваю возразить, мы садимся на дорогой белый диван.

Он сажает меня к себе на колени. — Если мы собираемся сделать это, мне нужно прикоснуться к тебе.

Мое сердце колотится. Он смотрит на меня так, словно хочет высосать душу из моего тела.

— Какого рода прикосновения?

— Вот столько. — Его голос мрачнеет. — На данный момент.

Я с трудом сглатываю.

Он проводит пальцами по моему лбу. — Я никому, кроме Даррела, этого не рассказывал. Не миссис Хэнсли. Не родителям Клэр. Никто.

Ожидание витает в воздухе. Как воздушный шар, наполненный водой, растянутый до предела. Как что-то, что вот-вот взорвется. Это окутает меня чем-то новым. То, от чего я никогда не смогу вернуться.

Я обвиваю пальцами его шею. Большой, рычащий Алистер со склонностью сводить меня с ума — это не тот, кто сидит передо мной. Этот мужчина — отец. Муж, который потерял весь свой мир и должен был научиться жить дальше.

— Я слушаю.

— В ту ночь, — его пальцы переплетаются с моими, — мы с Клэр были за пределами штата, на конференции. На следующее утро рано у меня была встреча, и я хотел быть там вовремя. — Он запинается, как будто слова застряли у него в горле. — Клэр умоляла меня не садиться за руль той ночью.

Его глаза дрожат.

Его пальцы сжимаются вокруг меня.

Я беру себя в руки, хотя и знаю, что за этим последует.

— Я настоял. Сказал ей, что я с этим разобрался. Она предупредила меня, что я не спал. Что это опасно. Я сказал ей, что все будет хорошо. — Его адамово яблоко подпрыгивает.

Я прижимаюсь к нему, пытаясь отдать ему свое тепло. Свою силу.

— Я сожалею об этом выборе каждый день. Если бы я только послушал ее. Если бы я вылетел ранним рейсом, как она хотела, она все еще была бы здесь.

Наблюдение за тем, как этот сильный, способный мужчина разваливается на части, потрясает меня до глубины души. Я хочу слиться с ним и собрать его воедино любым доступным мне способом.

Алистер прерывисто дышит и обнимает меня, как будто я единственное, что поддерживает его рассудок. — Клэр была бы все еще жива, если бы не я. И я не могу отделаться от мысли, что я должен был умереть вместо нее.

— Алистер.

— Она была лучшим человеком, чем я когда-либо мог бы быть. Отдавая. Любя. Всегда готовая помочь. Они взяли не того.

Я чувствую, как слезы подступают к моим глазам.

Он прочищает горло и натягивает улыбку, которая едва скрывает его боль. — Мне снились кошмары об этом. Постоянно. Я бы продолжал переживать тот момент, когда она сказала мне остаться. Потом… — Он потирает затылок.

— Что?

— Однажды ночью появилась ты.

— Я?

Он кивает. Пристально смотрит на меня. — В моих снах.

Я моргаю в шоке. Я не знаю, как на это реагировать.

— Я думал, это было одноразово, но это было не так. Ты продолжала врываться и набросилась на меня. — Он хихикает и подносит мои пальцы к своим губам. — На свой, кенийский манер, ты напоминаешь мне, что я не застрял в том гостиничном номере.

Я задерживаю дыхание.

— Сначала это напугало меня. — Его голос повышается. — И это разозлило меня. Я хотел, чтобы ты ушла. Я хотел остаться в темноте, потому что это то, чего заслуживают убийцы.

— Алистер.

Он качает головой. — Но тебе было наплевать на то, чего я хотел. Ты продолжала появляться со своим нахальством, своими улыбками и своими безумными идеями, которые каким-то образом срабатывали. Той ночью, когда я сказал, что не могу выкинуть тебя из головы, это не было попыткой залезть к тебе в штаны. Я имел в виду именно это. Ты в моей голове, Кения. Ты, черт возьми, встроена в мой череп.

Мой рот образует букву "о".

— Я не показываю слабости. И я никого не подпускаю к своей дочери.

— Поверь мне, я знаю.

Он усмехается. — Но если я собираюсь открыться и показать этот бардак кому-нибудь, то это будешь ты. Только ты.

Потрясенная до глубины души, я поворачиваюсь у него на коленях и беру его за подбородок. — Холланд.

Его ресницы трепещут.

Удивление расползается по его точеному лицу.

Мое сердце бьется так сильно, что вот-вот выскочит из груди. Я прижимаюсь к нему и снова произношу его имя. — Холланд.

Он втягивает воздух.

Я понижаю голос