Сердцецветы для охотницы - Таня Свон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войко и Сияна быстро помогли Зорану добраться до двустворчатых резных дверей, что открывались в просторные, но пустые чертоги, в которые Руслана вошла следом за всеми. Здесь не было ничего, кроме высоких потолков, хрустальных сводов и кое-как выточенных изо льда пары лавок и стола.
– Как вы здесь живете? – озираясь, спросила охотница. – Что вы едите? Как спите в этом холоде?
– Нелегко, – отозвалась Сияна, стуча зубами. Они с Войко не остановились в первом зале, повели незваных гостей дальше. – И бежать отсюда некуда… Я видела вашу лодку. Вы пришли сами. Зря вы это сделали.
– Мы шли за вами.
Войко и Сияна обернулись, изумленно взглянули на Руслану. Не верили ей. Тогда она коротко рассказала обо всем, что случилось после того, как пропал Войко, а потом сменила Сияну, снова нырнув под плечо Зорана. Говорить об их приключениях, со стороны глядя на то, как он истекает кровью, было невыносимо. Лучше быть рядом с Зораном, даже если мышцы сведет от боли, а дыхание станет обжигать легкие, точно огонь.
– Это все из-за меня, – из-за спины послышался тонкий голос Сияны. – Дуреха, поверила ведьме и пошла в лес искать лягушку для отворота.
Несмотря на усталость, Руслана хмыкнула, прекрасно понимая, от кого Сияна собиралась возлюбленного отвернуть.
– Упала в озеро, чуть не погибла там, – уже шепотом она добавила: – Хотя лучше бы погибла…
– Сияна! – прикрикнул Войко и покрепче подхватил Зорана. – Я ведь говорил тебе!..
– Если бы Мороз меня не спас, то не стал бы требовать, чтобы я вернула долг! Не просил бы, чтобы стала следующим духом зимы! А если бы я не плакала по тебе так горько и долго, он бы не украл тебя со свадьбы, лишь бы я согласилась остаться владычицей в его дворце! Не было бы никаких палачей… Не было бы крови, боли и слез. Подумаешь, женился бы на другой…
И тут все сложилось в голове Русланы с такой ясностью, что захотелось смеяться до боли в животе, до кашля.
– Что ты такое говоришь? – Войко бы всплеснул руками, будь они у него свободны. – Нет вины в том, чтобы оказаться не в то время не в том месте. Это просто совпадение.
– Но тем не менее Мороз не отпустит меня, пока я не соглашусь! А я… я не могу этого сделать! Не могу стать духом зимы! Мне страшно!
Девушка всхлипнула, и Руслана строго-настрого запретила себе оборачиваться. Нечего травить душу чужими слезами, когда своих – непролитое море.
– Но если я не соглашусь, – продолжала плакать Сияна, и голос ее гулким эхом прыгал между ледяных стен сменяющихся залов – безликих близнецов, выкованных Морозом, – мы умрем. Он не отпустит нас, пока не добьется своего! Я не хочу становиться духом и тебе, Войко, не позволю! Но и не хочу, чтобы мы умерли. Из-за меня!
И завыла еще пуще.
Не будь Руслана так сосредоточена на том, чтобы не уронить Зорана или самой не рухнуть под ним, непременно бы стукнула Сияну по лбу. Вот ведь богатенькая дурочка! Из-за ее прихоти Мороз украл из Хрусталя Войко, и теперь он страдает вместе с Сияной. Потому что ей так захотелось!
– Мороз ищет замену?
Сияна хлюпнула носом:
– Сказал, что только человек с чистым сердцем и по доброй воле может занять его ледяной трон. А много ли дураков, кто готов на такое? И так сойдет, ничего страшного.
– Ошибаешься, – хмыкнула Руслана. Она видела, к чему уже приводит слабость нынешнего хозяина зимы. Солнце даже зимой палит так, как не каждое лето жарит. Что будет дальше? – Колесо года, коли сойдет с колеи, раздавит все живое. Рано или поздно.
Войко глянул на нее из-под черной челки с неподдельным ужасом. Только вот Руслана эти чувства уже не разделяла. Душа, до дна испитая терзаниями, иссохла, как иссохнут княжества под обезумевшим от свободы и мощи солнцем.
– О каком колесе ты говоришь? Не понимаю. Но мы… мы… Мы все равно умре-о-ом, – ревела Сияна так, что стены едва не дрожали. – Даже если Мороз окончательно ослабнет и погибнет, дворец рухнет! Мы сгинем под завалами! А даже если нет… Как пересечь море? Лодки больше нет!
– Мы все вместе что-нибудь придумаем, – успокаивал Войко. – Руслана и… хм…
– Зоран.
– Руслана и Зоран нам помогут. Вместе мы выберемся отсюда.
Но Руслана не верила в это. А еще чувствовала – что-то изменилось.
Она повернула голову, лицом к лицу оказавшись с нечеловечески бледным Зораном. Алая кровь на его подбородке была единственным ярким, пугающим пятном.
Руслана с замиранием сердца подняла руку к губам стража, и сердце ее ушло в пятки.
– Мы опоздали. Он не дышит, – слова сорвались, точно лезвие топора, вознесенное над шеей смертника. – Не дышит…
Ноги подкосились, и Руслана рухнула на пол. Войко не удержал Зорана, и страж безвольно ухнул наземь рядом с ней. Руслана завыла волком даже громче, чем недавно выла Сияна. Обняла уже мертвого Зорана, прижалась к нему так крепко, будто пыталась передать кусочек собственной жизни ему.
– Руслана! Руслана! – звенели вокруг чужие голоса, но все они – как жужжание мух. Раздра– жали.
Это она должна была умереть! Ей Мирина нагадала скорую смерть! Так почему погиб Зоран?!
– Позовите Мороза, – умоляла она, не поднимая глаз от навеки застывшего лица. – Сейчас же! Я заплачу любую цену! Пусть только спасет Зорана!
– Он не сможет. Нельзя, – говорили ей, но она все повторяла и повторяла:
– Мороз! Мороз! Мороз!
И он пришел вместе с вьюгой, которая пронеслась по пустынному залу колючим вихрем. Мороз предстал перед Русланой в белом кафтане и остроконечной шапке. Когда-то, может быть, он был великим и пугающим богатырем, но теперь больше походил на сморщенный гриб. Седой, с густой бородой до пояса, которая походила на клочок пышного облака, и с глубокими морщинами, что чудом не въедались в кожу до самой кости. Былая мощь утекала из старика с каждым мгновением, но он все еще внушал Руслане, простому человеку, благоговейный трепет.
Не сиди она уже на полу, то непременно склонилась бы, как это сделали Войко и Сияна. Девушка и вовсе упала на колени и захныкала, как дитя. Однако ни слова Сияна своему пленителю не сказала, проглотив от страха язык.
Но Мороз на Сияну даже не смотрел. Взор холодных очей был устремлен лишь на Руслану.
– Спаси его! Не позволь ему обратиться вихрем, – проговорила она, так же прямо смотря на Мороза. И хоть сидела перед ним на коленях, в
