Принуждение к миру - Дмитрий Владимирович Абрамов

«В-17» и семнадцать наших потрёпанных «крепостей». Мы ещё пару недель ждали прихода на Диего-Гарсию танкера с топливом и после его прибытия сразу же вылетели в Индию. Отдых, дозаправка и сводная авиагруппа вылетает через Гималаи в Китай. Уже было начало ноября. В тамошних горах – это зима. Хреновая погода. Радиомаяки в горах не работают. В общем, из тридцати шести машин до гоминдановского аэродрома добралось только двадцать семь.

– И вы начали летать бомбить японцев?

– Не тут-то было. Чем бомбить? Китайцы, когда планировалась эта операция, утверждали, что у них ещё от «Летающих тигров»[112]остались склады с бомбами. Но, как оказалось, китайцы, спасая эти склады от налётов японской авиации, растащили их содержимое по множеству пещер. И нам ещё пару недель пришлось ждать, пока необходимый нам боекомплект доставят на наш аэродром. Генералы из Вашингтона планировали просто провести ещё одну бомбёжку собственно японской территории. Но полковнику Лемею, назначенному командиром нашей сборной авиагруппы вместо прежнего – разбившегося в Гималаях, простая бомбёжка не легла на душу. И он принялся изобретать. Японцы в Китае использовали наши трофейные, доставшиеся им в Австралии «В-17». Они только перекрашивали их в свой камуфляж. Вот пока китайцы на своих повозках таскали бомбы на наш аэродром под Уханью, мы перекрасили нашу «крепость» в японские цвета и отправились на разведку.

– На разведку?

– Да, мы полетели в Японию. Мы прошли над Хонсю до самого Токио. Все бортстрелки имели в том полёте фотоаппараты, а Кларк непрерывно снимал японскую землю на кинокамеру. К нам несколько раз подлетали японские истребители, но наш японец Бен, натасканный китайскими контрразведчиками, что-то лепетал по радио, и джаповские лётчики-пэвэошники от нас отставали. В общем, тот полёт прошёл без последствий для нашего самолёта, но мы сожгли себе кучу нервов. На нас играло ещё то, что японцы были тогда уверены в своей недосягаемости. Это в 45-м мы начнём трепать их метрополию с авианосцев, а пока небо над Японией было спокойным, и джапы расслабились. Налёт на Токио полковник Лемей назначил на 24 ноября. Это был День благодарения. Первым взлетел наш самолёт. Через десять минут в воздух поднялись все остальные самолёты нашей авиагруппы. Они тоже уже были перекрашены в японские цвета. Иначе шансов бы у них не было добраться до Токио. Взлетели мы утром. Восемь часов полёта. Скоро уже будет Токио. Повинуясь приказу полетевшего с нами Лемея, Барри начинает снижение. Мы опускаемся почти до самой земли. Идём на высоте менее тысячи футов[113].

Ужас! Земля мелькает под нами. Как там можно хоть что-то разглядеть? Лемей и Кеннеди возятся с бомбовым прицелом. Оуэн кричит им ориентиры. Смотрю вниз через бронестекло турели. Уже мелькают джаповские домишки. Видно, как жители удивлённо задирают головы. С земли затявкали зенитки. Но уже поздно. Они опоздали. Лемей даёт команду на сброс.

Вниз пошли десять девятисоткилограммовых фугасок. Мы взяли их в перегруз. Кларк всё снимает на камеру. Бомбы проламывают крышу императорского дворца. Больше нам ничего не видно. Мы уже далеко, и только «трепло-Джо» из хвоста восторженно орёт: «Трындец халупе!» А дальше были переживания. Конечно, развалить дворец японского императора – это немало. Но нам очень хотелось, чтобы и сам император там был в момент бомбёжки. Обратного пути у нас не было. Из-за полёта на небольшой высоте и взятых в перегруз бомб мы сожгли слишком много топлива, и нам оставалась только дорога к русским, во Владивосток. Три раза наш самолёт пытались перехватить японские истребители, но у них, как видишь, Фил, не получилось. Нет, дырок-то они нам наделали и даже один движок нам вырубили, но мы всё равно дотянули до русского аэродрома Унаши под Владивостоком. Вот только Джо Кеннеди схлопотал крупнокалиберную пулю в живот и умер ещё в воздухе. А «трепло-Джо» наконец-то обзавёлся настоящим боевым ранением… в задницу. Ох и верещал он тогда. Про то, как остальные наши самолёты отбомбились, мы узнали уже от русских. Токио тогда сравнительно легко отделался. Были пожары. Японцы заявили о двух тысячах погибших в Токио. Из нашей эскадрильи в Ухань вернулось восемнадцать самолётов. Экипажи ещё пяти машин смогли дотянуть до контролируемой китайцами территории и выброситься с парашютами. Два «В-17» было сбито японцами над Токио, и их экипажи погибли. Один «В-17» сел на японской территории в Китае, и его экипаж попал в плен. Японцы, разъярённые гибелью своего императора, в тот же день наших парней казнили.

– То есть это бомбы с вашего «В-17» убили японского императора?

– Выходит, что да. Только мы бомбили императорский дворец, у остальных «крепостей» были другие цели.

– Ну и что было дальше? Как русские вас встретили?

– Неофициально – всё было очень здорово. Русские восхищались нашим успехом. Но официально – всё было не так радужно. Русские и так должны были нас интернировать, а тут ещё Япония объявила нас военными преступниками и потребовала от СССР нашей выдачи. Русские нас, конечно, не выдали, но ни о каком возвращении в США до окончания войны не было и речи[114]. Но в целом наше пребывание в СССР не было похоже на плен. Нас разместили на небольшой турбазе под Хабаровском, и по территории этой турбазы мы могли передвигаться абсолютно свободно. Только «трепло-Джо» был зол на русских из-за того, что ему не удалось должным образом оформить своё боевое ранение, и он, соответственно, не получил ещё одну дополнительную медальку. Думаю, этим и вызвана его ненависть к коммунистам…»

Запись телевизионной программы «Шоу Фила Донахью». 11 сентября 1969 года.

2 января 1945 года г. Москва

Ну американцы учудили. Грохнули Хирохито. И судя по всему – большую часть правительства Японии. Американские бомбы жахнули во время большого императорского приёма. Бывают же такие совпадения! Американцы надувают щёки и бахвалятся крутизной своей разведки и мастерством своих ВВС. Но, судя по всему, это просто невероятное везение, так сказать, – «золотая бомба». Новым императором будет одиннадцатилетний принц Цугу[115], днюху которого в императорском дворце отпраздновали за день до гибели папашки-Хирохито. Регентом при малолетнем императоре, скорее всего, назначат принца Коноэ[116]. И он же, скорее всего, займёт место погибшего вместе с императором премьер-министра Японии Тодзё.

В Японии – траур. Годовой. А посол Японии в Союзе уже просит Сталина принять принца Коноэ с визитом. Вот сегодня будем у Верховного обсуждать и эту тему. А страна живёт мирной жизнью. В Кремле идут «Новогодние ёлки» для детей. Строятся новые линии метро. Объявлено о том, что с первого апреля уже этого года будут отменены карточки. Возобновил мирную работу ГВФ «Аэрофлот». Идёт частичная демобилизация армии.

А я еду на Ближнюю